Анастасия Парфенова - Посланник

• Название: Посланник
• Автор: Анастасия Парфенова
• Издательство: Армада/Альфа-книга
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 2003
• ISBN: 5-93556-301-0

Наутро в жизни Петербурга ничего не изменилось. Петропавловская крепость привлекает туристов, Нева несет свои серые воды... Однако ночью в городе появился Посланник. Ему более тысячи лет. Он работал во многих мирах, находившихся на волоске от гибели. Посланник ищет людей, умеющих видеть и слышать не так, как другие, не так воспринимать действительность, смелее отдаваться воображению, глубже и результативнее погружаться в ментал. Он учит и тренирует их, готовит из них умных, бесстрашных бойцов, которым предстоит отразить нападение из Космоса на планету Земля. Времени мало. Вторжение близко...

Данная книга является участником проекта «Испр@влено». Если Вы желаете сообщить об ошибках, опечатках или иных недостатках данной книги, то Вы можете сделать это здесь.

---

Впрочем, кружками их назвать можно было лишь условно. Сосуды. Индивидуальные, как и их хозяева.

Тонкий хрустальный бокал, такой прозрачный, что казался почти невидимым. На нем легкой серебряной вязью струилась надпись «Belle» [1], а ниже черным фломастером приписано «Ведьма».

Изящная чашка белого фарфора, на которой кто-то тем же неуклюжим фломастером нацарапал «Леди», и тут же – тонкая, танцующая вязь иероглифов, которые перед удивленным взглядом Виктории сложились в слова: «Но где же мой бродяга?»

Простая серая кружка, из тех, в которых пьют кофе, и на ней короткое уважительное «Воин». А также рисунок карикатурной торпеды со знаком радиации на боку. Эта наверняка принадлежит Толяну.

Две глиняные чашечки, в китайском стиле, Виктория почему-то была уверена, что это авторская работа, причем безумно дорогая. На одной черной кисточкой едва намечены очертания крадущегося китайского дракона. А сверху все тот же неугомонный черный фломастер (наверняка Сашка!) подписал: «Сенсей». На второй – широко раскрытый глаз и пояснение: «Зрячий».

А вот эта, похоже, принадлежит самому мальчишке: исписана возмущенными владельцами остальной посуды так, что живого места не осталось.

Еще на одной чашке красовалось лишь лаконичное: «Киллер».

А последняя... широкая светло-синяя пиала без всяких надписей. Впрочем, они и не были нужны. Виктория и без того отлично поняла, чья она. Ему никакие подписи не требовались.

– Тебе тоже нужно будет выбрать себе кружку, – серьезно сказал Сашка. – Есть можешь из любой посуды, но «кружка с характером» – это вроде как традиция. Она... ну как бы утверждает твое право на собственную личность, что ли. Дома, – и тут его губы на мгновение раскололись в какой-то очень взрослой улыбке, – дома я всегда пил только из сервизных чашек.

На этом он резко бросил тему и, схватив растерявшуюся Викторию за руку, потащил ее обратно в комнату.

В комнату, в которой появилось еще двое обитателей. Старый китаец с длинной черной косой о чем-то тихо разговаривал с самой потрясающей женщиной, какую Виктории доводилось видеть. Она была невысокая (это бросалось в глаза, даже когда она сидела), свободные одежды не скрывали округлых и каких-то очень женственных очертаний тела, темно-русые волосы падали на плечи и спину каскадом мелких воздушных кудряшек. Огромные глаза сияли насыщенным карим, пухлые губы и курносый нос заставляли выглядеть молоденькой девчоночкой. Но самое замечательное – кожа. Нежная, бархатистая, очень-очень чистая кожа, почти сияющая изнутри несокрушимым здоровьем и силой. Красота, энергия и интеллект окутывали ее, как иных людей окутывают дорогие духи.

Виктория застыла на месте, точно пойманный мотылек, а эта сирена улыбкой прервала своего собеседника и перетекла (другого слова и не подобрать!) на ноги, скользнула вперед. Скользнула... Так двигаются танцовщицы и гимнастки, так двигаются сытые кошки. Избранная судорожно сглотнула, пытаясь совладать с испуганно колотившимся сердцем. Куда там угрожающему Анатолию! Эта... эта Леди пугала куда сильнее.

Леди... «Но где же мой бродяга?» Сама не заметив как, Виктория успокоилась и даже смогла выдавить судорожную улыбку. И даже протянула руку, чтобы совершить неумелое рукопожатие.

– Моя дорогая, как хорошо, что ты наконец пришла в себя. Сила и выдержка, которые ты продемонстрировала на тренировке, невероятны, но мы очень волновались... – Голос Леди подошел бы оперной диве, а улыбка была искренней, радостной, облегченной. Эта улыбка зажигала мягкие карие глаза, освещала округлое лицо, наполняла ловкое и полное тело жизнью. Виктория много дала бы за то, чтобы научиться вот так улыбаться.

– Я в порядке. Правда. – Она спрятала руку за спину, все еще ощущая шелковистое прикосновение чужой ладони. А также наплыв эмоций и образов, пришедших с тактильным контактом. Аура этой женщины была невероятно теплой и пушистой, а ее мысли – столь же дружелюбными и искренними, как и улыбка. Виктория готова была греться у огня этой потрясающей личности, тянуться к ней всей своей замороженной годами пренебрежения и равнодушия душой, и именно это пугало. Первое, чему учит улица: просто так никто ничего не дает. И прежде всего – доброту. Девушка отодвинулась и только теперь заметила, что автоматически опускает свои ментальные щиты (кстати, откуда она знает, как это делается?), отгораживаясь, как не стала отгораживаться даже от Толяна. И это было правильно, хотя и больно. И еще страшно – а что, если женщина обидится?

– Я – Ирина, – успокаивающе улыбнулась Леди. – И ты имеешь полное право отгораживаться от нашей назойливости, не стесняйся.

Вперед выступил старый человек с восточным разрезом глаз и заплетенными в длинную косу черными волосами. И вдруг, совершенно неожиданно для Виктории, опустился перед ней на колени. По-настоящему. Распластался на полу, вытянув руки и опустив глаза к полу.

– Избранная. Огромная честь для недостойного приветствовать вас в мире живых. – Слова звучали как-то странно, неправильно. Виктория застыла, окончательно перепуганная, и даже думать не могла от смущения и замешательства. Судя по лицам остальных, те тоже не ожидали подобной выходки. Даже Толян отвернулся от своего монитора, чтобы посмотреть, что стряслось.

– Это Ли-старший, – озадаченно представила коленопреклоненного старика Ирина, и в ее голосе плескались удивление и смех. – И не спрашивай, дорогая. Я понятия не имею, что он делает.

Несколько секунд прошли в напряженной тишине. Наконец Ирина вновь нарушила молчание.

– Быть может, он ждет, когда ты дозволишь ему встать?

Виктория судорожно сглотнула.

– Э-эээ... Встаньте?.. – И даже добавила непривычное: – Пожалуйста.

Ли-старший поднялся гибким, отнюдь не старым движением, и за каменным выражением его глаз пряталась улыбка.

– Вам еще многое предстоит узнать, Избранная, – с этим загадочным напутствием он отвесил ей глубокий поклон и отошел в сторону. Ирина последовала за ним, бросив на прощание на Викторию все тот же озадаченный и веселый взгляд.

– Ну и ну! – произнес холодный серебристый голос за спиной девушки. – Где ты так хорошо выучила китайский?

– Я не говорю на китайском. – Виктория повернулась так резко, что перед глазами на мгновение все смешалось, и лишь помощь Сашки и еще кого-то помогла девушке устоять на ногах.

– Вот как? – Теперь этот холодный высокомерный голос звучал уже над самым ухом. – Но ты именно на нем сейчас говорила с Ирой и дедушкой Ли. Причем, если уши меня не обманули...

– Уверен, они тебя не обманывают никогда... – влез Сашка.

– ...То на одном из старых горных диалектов. И без акцента.

Это было слишком странно, чтобы об этом думать, и потому мозг Виктории, привыкший халтурить где можно и где нельзя, просто выбросил это из головы. И занялся более насущной и потенциально опасной проблемой: владелицей звонкого и презрительного голоса, что звучал в ушах Виктории тревожным серебряным набатом.

Ее усадили на какой-то пуфик, и владелица спесивого голоска отступила на шаг, уперев руки в боки, словно оглядывая свое новое приобретение. А Виктория наконец проморгалась и смогла увидеть, кто же это перед ней. И поперхнулась вопросами, во все глаза глядя на представшее перед ней диковинное существо.

Знакомство Виктории с западным фольклором ограничивалось в основном пиратской копией «Властелина Колец», произведшей на затуманенный героином мозг невероятное впечатление. И сейчас первой ее мыслью было: вот кому надо было сниматься в роли Владычицы Галадриэль. Потому что это существо не могло быть человеческой женщиной. Эльфийка, высокая, тонкая, гордая. Если на этом лице и был макияж (лишь позже Виктория узнала, что без макияжа Natalie даже спать не ложится), то он был столь искусен, что, казалось, полностью отсутствовал. Идеально очерченный рот, скульптурная линия лица, изящный точеный нос. Не то монгольские, не то северные скулы лишь подчеркивали экзотически-диковатый разрез прекрасных льдисто-серых глаз. Нет, такое совершенство не может быть настоящим, это, наверно, результат какой-то пластической операции... Но ни один хирург не смог бы повторить этот изгиб бровей, это едва заметное осознание собственного великолепия во взгляде. Она была тем, чем была, ни больше ни меньше.

Ее густые светлые волосы были подняты в высокую и небрежную прическу, рассеченную несколькими длинными и острыми, напоминавшими скорее оружие, нежели украшения, шпильками, и только одна длинная прядь падала на шею, завиваясь крупными кольцами. Ее платье было из чего-то матового и сине-серого. Высокий воротник-стоечка начинался под самым подбородком, от шеи до кончиков туфель она была закутана в струящиеся, тяжелые, точно случайно подчеркивающие стройность фигуры складки.

Губы Виктории беззвучно шевельнулись, произнося: «Belle».

– Это Natalie, – небрежно махнул рукой в сторону сошедшей с небес богини Сашка. – Она модель по профессии и так привыкла позировать, что делает это не только на подиуме. Не обращай внимания.