Анатолий Логинов - Социалистический реализм

• Название: Социалистический реализм
• Автор: Анатолий Логинов
• Жанр: Альтернативная история

НОВЫЙ фантастический боевик! "Обратная рокировка" во времени! Теперь уже не современная Россия проваливается в 1941 год, о чём мы уже читали, а сталинский СССР "образца 41-го" переносится в наши дни! Выживет ли Советский Союз в XXI веке? Есть ли шанс у Красной Армии устоять против НАТО? Что будет делать нынешняя Варшава с эшелонами польских офицеров, которые якобы были расстреляны в Катыни "кровавой гэбней", но на самом деле оказались живы? Сможет ли Сталин возглавить новую модернизацию страны и еще раз превратить нашу Родину в СверхДержаву? ( Полная коллективная версия – творческая мастерская Г.Р.У.)

---

Анатолий Логинов Социалистический реализм

Мы из прошлого. Мир не будет прежним 1

Необязательное предисловие. В неведомых пространствах и временах

Из отчетов комиссии по проверке происшествия в 6-альфа секторе Большой Лаборатории Времени (перевод с Вейского, 25637 год Вегранской эры).

'В результате выхода из строя по вышеуказанным причинам сингулярного фазового синхронизатора триангуляционная диссипация по в-параметру привела к созданию локального пробоя пв-континуума с взаимным переносом около шести миллионов стоунгов материи из хронокластера 34а657пр-О в хронокластер 34а897рн-Е. Сохранение работоспособности субблока Эйч привело к синхронинформацитринизации переброшенной материи и материи кластеров…

Подводя итоги надо заметить, что предварительная оценка локального пробоя, как единственного оказалась полностью неверной… Выяснилось, что кроме основного пробоя и перемещения материи имеются также локальные перемещения в кластерах 34а657хар-Мин и 34а898рнхар-Мин, кластерах 34а853пол-А и 34а914пол-М, а также аналогичный основному двойной пробой с взаимным переносом около шести миллионов стоунгов материи из сектора 34а10годзи-О в сектор 34а41годзи-Р, сопровождаемый к тому же откатом временной линии в кластере и, соответственно, глобальными изменениями погодных условий…'

Предупреждение: все совпадения имен, географических названий и событий абсолютно случайны.

I. Социалистический реализм

Ой, да не вечер, да не вечер.

Мне малым-мало спалось.

Мне малым-мало спалось,

Ой, да во сне привиделось.

С. Есенин

г. Брест. Девятая погранзастава семнадцатого Краснознаменного пограничного отряда

Бессонной ночью на границе никого не удивишь. Разве что вовсе случайного человека. Корреспондента столичной газеты, к примеру, приехавшего описывать подвиг защитников границы. Или еще какого шального штатского, вынесенного волнами бурного моря жизни, на узкую полосу прибоя, указывающую пределы страны Советов.

Но шальных здесь не было. Даже новобранцы, пришедшие совсем недавно, уже 'обмялись', освоились, и не путали погранзону с погранполосой. А определение, что есть 'Государственная Граница', отскакивало от зубов, даже если среди ночи разбудить.

Только в это лето спать по ночам особо не приходилось.

Лейтенант покрутил головой. Шея затекла. С прошлого утра еще спать не ложился. Надеялся прикорнуть хоть на пару часов. Ага. Самому не смешно? Растолкали минут через двадцать. В такие моменты, Андрей жалел, что живет в соседнем с заставой помещении. В ином случае, посыльному пришлось бы добираться до начальника заставы хоть немного дольше. А сейчас что? Выскочил из расположения, пробежал по коридору и на месте. Можно толкать начальника заставы, а когда тот раскроет глаза, шепнуть: 'Тревога, тарищ лейтенант! Диверсантов спыймалы!'. Почему шепнуть? Потому что в соседней комнате дети спят. Все трое. И жена с матерью.

Хорошо, что Катя умница и все отлично понимает. Знает, что не на 'гульки' сорвался муж посреди ночи, не с местными мужиками теплый 'бимбер' глотать, а по службе. У кавалеристов говорят 'Труба зовет!'. Красиво звучит. Только у нас тревожнее: 'Застава, в ружье!'. И, не успев толком проснуться, летишь, хватая по пути в оружейке табельное оружие. Потом извилистые лесные тропы, липкая паутина, ветви, хлещущие по лицу… Порой погоня оканчивалась стрельбой. Тогда у жен и матерей прибавляется седых волос. Шила в мешке не утаишь, и простреленную руку не назовешь царапиной…

В этот раз все обошлось относительно спокойно. Диверсантов взяли живыми и без боестолкновения. Просто вышел навстречу двум подозрительным красноармейцам Индус, названный в честь того самого, и пасть раскрыл. И как раз Луна из-за тучки вылезла…

Уж насколько он сам привычный, но если признаваться как на духу, опешил бы, если такая зверюга поперек тропы выйдет. Вот и те растерялись. Что? К чему? Зачем? И сколько раз? То ли стрелять начинать, то ли молиться, то ли еще что… Пока разбирались, пришла пора руки вверх поднимать и сдаваться, потому как тревожная группа подоспела. А против 'дегтяревского' пулемета и трех самозарядок особо не повоюешь…

Отчаянно захотелось есть. Желудок прямо-таки раскаленной спицей пронзило. Загнал ты себя, Андрей Митрофанович, ей-богу, загнал! А как иначе? Ведь это твоя застава, и ты тут начальник. Разминая заболевший бок, лейтенант спустился к каптерке. Из приоткрытой двери пробивался свет.

– Не спишь, старшина?

– Как тут уснешь! – поднял голову от журнала старший сержант Шиколаев. – Патроны списывать надо, на шпионов сопроводиловку заполнять. Кто кроме меня сделает? Не тебя же бумажной волокитой грузить.

– А Поляков что? – напомнил лейтенант о своем заместителе.

Старшина только рукой махнул.

– Понятно, – улыбнулся Кижеватов. – Куда им молодым да зеленым, супротив нас, заслуженных!

– Истинно говоришь, Андрей Митрофанович, – согласился старшина. – Пусть спит лейтенант. Он и так набегался. Пока повязали, пока на комендатуру сопроводили. Да что я тебе рассказываю, не хуже меня знаешь.

– Знаю, – зевнул начальник. – Слушай, Сергеич, а у тебя чайку не найдется? А то домой заходить не хочется, детишек перебужу.

– Найдется, как не найтись. Что будить не хочешь, так и верно, – старшина достал из под стола старые кружки, щербатые по краю и фарфоровую розетку совершенно мещанского вида с закаменевшим вареньем. – Раз каникулы у детишков, то пущай спят, сны видят. У них завтра день тяжелый – в клуб фильмы новые завезли.

– Фильмы… – мечтательно протянул лейтенант. Только и осталось, что фильмы смотреть. Тут с устатку зажмуришься, так живые картинки перед глазами сами плясать начинают.

– Ладно, пойду на кухню схожу, – поднялся старшина из-за стола. – Заодно и закладку проверю.

– Закладку… – так же мечтательно сказал начальник. Пограничники, не сговариваясь, засмеялись.

– Пару бутербродов захвачу, – пообещал Шиколаев.

Но выйти из каптерки старшина не успел, в двери его перехватил дежурный по заставе, сержант Демин.

– Начальник у Вас, товарищ старшина? – и, не дожидаясь ответа, попытался протиснуться мимо Шиколаева.

– Что случилось, Вася? – не стал дожидаться конца дискуссии Кижеватов.

– Здравия желаю, товарищ лейтенант! Там из комендатуры звонили! На КПП непонятки какие-то. Просили 'тревожку' выслать. И чтобы Вы были.

– С добрым утром, Андрей Митрофанович, – выдохнул лейтенант. – Прекрасный воскресный день двадцать второго июня…

22/06/1941 – 22/06/2010 г. Читинская область, ст. Отпор. М.И. Чаковский, сержант ПВ НКВД

Настоящий летний день, идущая от стоящего почти в зените солнца жара так и искушала расстегнуть крючок гимнастерки и расслабиться. Но служба есть служба…

Наряд пограничников, который вел сержант Михаил Чаковский, миновал очередной подъем, и с небольшой возвышенности смог обозревать всю стоящую на границе с Маньчжурией станцию, все несколько десятков зданий и вокзал. Составлявшие, в сущности, весь поселок строения располагались по левую, в направлении границы, сторону железнодорожной линии, на склоне холма, переходящего в невысокие горы. С правой стороны железной дороги стояло всего два сооружения – недавно отстроенная электростанция и водокачка, с торчащей у путей вышкой для заправки паровозов. За ними на многие километры вдоль границы тянулась забайкальская степь. Вдали, примерно в километре от станции на восток, возвышалась пограничная арка, у нее, с левой стороны, виднелась высокая дозорная вышка постовых пограничников, к которой сейчас и шел установленным командованием маршрутом дозор, изредка поглядывая в сторону границы, из-за которой на советскую землю враждебно тянули загребущие лапы японские самураи.

До вышки оставалось совсем немного, наряд уже миновал казарму железнодорожных рабочих и проходил мимо гарнизонной бани, когда идущий с проводником пес, немецкая овчарка Дунай, обычно послушный и исполнительный, внезапно сел и завыл, задрав голову к небу. От неожиданности все смотрели только на нее и поэтому не сразу обратили внимание на крики со стороны вышки. Когда же пограничники обернулись, то несколько человек, включая и неверующего Михаила, перекрестились. И было от чего. Вместо надоевшего заграничного пейзажа из небольшой деревеньки в несколько фанз, железнодорожной станции и здания пограничного маньчжурского поста с торчащим у его входа низкорослым японским солдатом с винтовкой длиннее его роста, перед ними раскинулся огромный грузовой вокзал, за которым различался фантастический, невиданный город, упирающийся домами-скалами в небо. На самой пограничной черте, с только что донесшимся до слуха застывших от неожиданности людей грохотом, валился с неведомо откуда взявшейся железнодорожной насыпи состав. Самое неожиданное было в том, что паровоза видно не было, но, как Михаил заметил, лежащий первым на земле вагон был словно разрезан пополам. Еще один состав экстренно останавливался, стремясь затормозить, но неминуемо проскакивая линию границы, и уже оказался под самой пограничной аркой. С той стороны границы к путям бежали странно одетые люди, а прямо напротив наряда, на внезапно появившемся и резко оборвавшемся необычном покрытии дороги, стояли огромные автомобили, похожие скорее на поезда и легковые лимузины неизвестных марок.