Геннадий Михасенко - В союзе с Аристотелем

• Название: В союзе с Аристотелем
• Автор: Геннадий Михасенко
• Издательство: Детская литература
• Жанр: Детская проза
• Год: 1965

Радостно и спокойно протекает детство Юрки Гайворонского и Валерки Теренина, двух друзей-соседей. Они учатся, играют, озорничают, ни о чем особо не размышляя. Все на свете им кажется хорошим, правильным и легким.

Вдруг на мальчишеском пути вырастает непонятная, чужая фигура сектанта; вдруг обнаруживается, что с этим сектантом связана мать их одноклассницы Кати и девочка вдруг перестает ходить в школу; вдруг эту Катю ребята встречают при странных обстоятельствах. Вдруг… И все сложнее и неожиданнее происходят события, которые озадачивают мальчишек, заставляют их размышлять, советоваться со взрослыми.

А в действительности в жизни никаких событий не прибавилось, жизнь шла своим чередом, просто мальчишки становятся зорче и замечают, что жизнь не так проста, что не все в ней хорошо. Они горой готовы стоять за хорошее, правильное, только еще не всегда сами могут четко разобрать, что плохо, а что хорошо.

Повесть «В союзе с Аристотелем» — вторая книга молодого писателя Геннадия Михасенко. Читатель уже знаком с ним по повести «Кандаурские мальчишки», в которой вдохновенно и поэтично рассказывает автор о далекой сибирской деревушке Кандаур и о своих любимых героях — мальчишках, работающих во время войны наравне со взрослыми, чтобы помочь фронту.

Геннадий Павлович Михасенко живет в городе Братске и работает инженером на Братской ГЭС. Ему интересно будет узнать, понравилась ли вам, ребята, эта книга. Свои письма присылайте по адресу: Москва, А-47, ул. Горького, 43. Дом детской книги.

---

В доме было чисто и светло. Василий Егорович осмотрел печку, потолок, стены.

— На два раза?

— На два.

— Ну вот, а то как в чулане. Даже сапоги снять стоит… Валерка, покажи-ка матери свои награды.

Валерка поставил на стол раскрытый ящичек, а грамоту подал в руки. Василий Егорович стал за спиной Веры Сергеевны.

— Видишь — Теренину… Может, чего доброго, и прославит фамилию.

А Валерка, небывало счастливый, вытянул из-под кровати свой ящик с альбомами для выпиливания, с различными кусками фанеры и принялся копаться в нем. Немедленно за работу! За работу!.. Сотня рисунков и чертежей. Вот и чертеж портального крана, местами продавленный при копировании. Может, второй раз его сделать?.. Нет. Повторяться не хочется. Это даже скучным покажется. Нужно что-то новое, и чтобы труднее портального… Валерка стал разворачивать по порядку все чертежи, но ничего подходящего не обнаружил. Даже экскаватор показался ему недостаточно занятным не потому, что был прост, а потому что тоже был машиной, как и портальный. Валерка вздохнул и поднялся. Надо сходить к Юрке. Он одно время тоже за лобзик хватался, может, остались какие-нибудь чертежи.

— Возьми-ка, Валерка, инструменты, есть сейчас будем… Все хорошо, да малы они — играть ими, а не работать. Вот привезу я грецких орехов — разбивать будем.

— Ну да, орехи разбивать!

— А чего же?

— Да всё, что и твоими. Даже больше. У тебя вот такой маленькой стамески нету и вот такого нету…

— Посмотрим… Значит, прошляпили петуха. Кто же курами командовать будет? Без хозяина остались.

— Зиму можно и без хозяина. Пусть отдохнут, а к весне пару молодых оставим, — сказала Вера Сергеевна.

Обрадованный семейным миром, Валерка отправился к Гайворонским. Юрка делал новую клетку, продевая сквозь дырочки деревянного каркаса проволоку и плоскогубцами вдавливая ее в нижнюю рейку.

— Зачем тебе две?

— Я штук пять сделаю, чтобы везде расставлять. А что с одной? Поставишь ее сегодня на тополь, а жуланы — на огороде. Завтра на огород поставишь, жуланы — на тополе. А тут куда угодно прилетят — везде клетка.

— Да, это хорошо… Слушай, Юрк, у тебя альбомов не осталось по выпиливанию?

— Опять засесть хочешь?

— Опять. Хочется сделать что-нибудь такое, мощное… Я перерыл все свои чертежи — не нашел.

— А у меня вообще ничего нет, ни клочка.

Валерка печально опустился на порог. Его деятельное настроение падало.

— Ты клетку сделай, — предложил Юрка.

— Хм, клетку. После портального-то — клетку.

— Думаешь, ее просто делать? Это простую просто. А ты возьми да придумай какую-нибудь трехэтажную, с балкончиком, с десятью хлопушками, с садком. Да тут можно так накрутить, что ахнешь… Смотри. — Юрка перевернул клетку, и на ее дне начал рисовать фантастические птичьи хоромы. В этом направлении его воображение работало неплохо.

Часто, глядя на свои не очень искусные клетушки, он представлял небывалые, сногсшибательной красоты клетки, которые он, может быть, когда-нибудь построит и сделает переворот в клеткостроении. И сейчас он вкладывал в рисунок все, что более или менее четко представлялось ему когда-либо.

Валерка сперва косился на все эти дуги, полуарки, думая о том, где все-таки достать интересные чертежи. Потом, уловив в Юркиных начертаниях некоторую стройность, пригляделся к ним внимательнее, а затем и вовсе ближе подсел. Занятно… Если все это сделать резным, точеным, то, пожалуй, будет красиво. А этот второй этаж можно расширить, чтобы он слегка нависал над первым…

— Ну вот, — сказал Юрка. — Думаешь, легко?

— Не знаю.

— А хочешь труднее — делай без проволоки, из одного дерева.

— Ну-ка, дай я хорошенько посмотрю.

— Смотри.

Валерке и так было все видно, но он взял клетку, зажал ее в коленях и стал обводить пальцем контур терема. Он ему явно нравился.

— Слушай, Юрка, дай мне этот рисунок.

— Это же дно.

— Оторви.

— Придумал! Срисуй.

— Нет, я хочу именно этот. Оторви. Я тебе другой кусок фанеры принесу.

— Да ты что, елки! Я разве для этого рисовал, чтобы отрывать?

— Да не жалей ты. Ну, хочешь, я принесу фанеру и сам прибью, чтобы твои труды не пропадали?

— Ну ладно, отрывай. А фанеры у меня без твоей хватает.

Валерка осторожно отделил ножом дно от реек, вытащил гвозди и убежал домой.

Глава третья КОЛОДЕЦ

В воскресенье утром к Гайворонским неожиданно пришел Теренин, впервые за два с лишним года. Он почему-то отказался от стула, а уселся прямо на пороге. Мужчины перебросились несколькими неловкими фразами о личной жизни, о работе, о базарных ценах. Затем вдруг Василий Егорович предложил Гайворонским копать колодец на границе их огородов.

Обе семьи, как и более десятка других, пользовались одним колодцем, через три дома от Терениных. Летом воды хватало. Но с наступлением осени, когда уровень в реке падал, падал он и в колодце. Одним приемом ведро уже не зачерпывалось. Слазишь этак раза три-четыре, натягаешь тяжелой мути и не знаешь, что с ней делать, сейчас ли выплескивать или потом, потому что эта муть не задерживается ни на каких ситах и ладом не отстаивается. И, чем ближе подкатывала зима, тем явственней ощущалась нехватка воды.

Василий Егорович сказал, что мысль о своем колодце у него возникла давно, но все как-то руки не доходили, а тут вот натаскал кадушку, а пить и не попьешь, жди до завтра, пока грязь осядет, да и подумал, а что, мол, одному надрываться, предложу-ка Петру, тоже ведь мыкаются.

Гайворонские охотно согласились. И минут через десять затрещал уже забор, освобождая место для копки.

Юрка побежал к Валерке, но Валерка уже сам выходил.

— Начали? Вот. Это я папке подсказал, чтобы он с вашими посоветовался, а то один хотел рыть.

— Теперь — живем!

И они примялись стаскивать в кучу сломанные заборные планки.

— Пап, можно их поджечь? — спросил Юрка.

— В печке сгорят.

— Нет, ну по такому случаю?..

Все рассмеялись. И Аркадий предложил уступить просьбе. Ребята запалили костер, принесли картошки и стали печь ее, поддерживая огонь сухими подсолнуховыми дудками, стаскивая их со своих и с соседних огородов. Обгорелая палка, которой Юрка выкатывал из углей черные картофелины, походила на кочергу, а сами картофелины — на что-то совершенно несъедобное. Но когда с них, как панцири, сдергивали корки, они ударяли таким ароматом, что мальчишки аж крякали от удовольствия. Валерка предложил и землекопам угоститься. Те, оставив лопаты, съели по картофелине. Потом мальчишки уселись на торпы заборных столбов близ ямы и стали следить за тем, как на широких отцовских спинах играли жгуты мускулов, напрягаясь и расслабляясь в каком-то сложном ритме. Юрка вдруг сам невольно задвигал плечами, воображая, что на его спине тоже волнуется мускулатура.

Вечером, раздевшись до трусов, взрослые мылись на озере.

Меандр заглох совершенно. Камыш на мелководье и у берегов скосили, лишь отдельные широколистые пучки его сохранились, странным образом прижавшись на глубине. Когда с мостков, разогнав дном ведра тину, брали воду, ряска уже не колебалась, до того ее слой был толст, и почти не смыкалась, как раньше, за утками. Тут и там виднелись эти просветленные утиные коридоры-тропы, исчезавшие только после дождя.

Юрка ведром подносил воду. Валерка поливал сразу двумя ковшами. Вода была желта, прозрачна и прохладна, но пахла дурно. Присев, мальчишки видели в ней какие-то крошечные существа, которые то угловато двигались, то повисали неподвижными пылинками.

— Я думаю: вот соседи мы, а живем как-то не по-соседски, — проговорил Василий Егорович. — Вроде как на разных планетах. Огород и то в разное время засаживаем, будто боимся друг друга увидеть.

— Да, — огорченно согласился Петр Иванович, — нету контакта.

— А вот почему оно так? Люди мы вроде не очень большие, стоим вроде где-то на одной ступеньке, а всё почему-то на одном здравствуй — до свиданья выезжаем…

— Да, чертовщина какая-то получается, — опять согласился Петр Иванович.

— Вы это из-за мамки с тетей Верой, — сказал вдруг Юрка.

— Не выдумывай! — заметил Петр Иванович строго, но не сердито, а Василий Егорович промолчал.

Чувствовалось, что в душе мужчины согласны с Юркой, но открыто не хотели говорить об этом, потому что уж больно несолидной была причина этого холодка меж ними.

А у женщин действительно не было дружбы. Теренины купили дом и переехали на Перевалку два года назад, на восходе лета. И уже на следующий день произошел тот вроде бы малозначительный разговор, который привел к решительному расколу. Вера Сергеевна с Валеркой по одну сторону забора, а Василиса Андреевна с Юркой по другую сторону вскапывали свои огороды. Мальчишки, познакомившись, разумеется накануне, складывали попадавшихся червей в общую банку, поставленную между заборных планок. Вот тут-то Василиса Андреевна вдруг сказала, обращаясь к Вере Сергеевне, что поскольку они, Теренины, люди тут новые, то им следует тотчас разобраться в соседях, чтобы знать, как себя с кем держать, и что она, Гайворонская, может подсобить в этом деле, и сразу же не очень лестно отозвалась о Сугатовых, чей дом был по другую руку от Терениных.