Александр Шитков - Владимир Старицкий - воевода 16 века

• Название: Владимир Старицкий - воевода 16 века
• Автор: Александр Шитков
• Издательство: Старица
• Жанр: История
• Год: 2005

В книге впервые раскрывается военная деятельность удельного Старицкого князя Владимира Андреевича, который являлся двоюродным братом царя Ивана Грозного.

Книга рассчитана на историков, краеведов и всех интересующихся отечественной историей.

---

ВЛАДИМИР СТАРИЦКИЙ — ВОЕВОДА XVI ВЕКА

Россия… Многие продолжали называть страну, возникшую в результате объединения древних русских земель вокруг Москвы, — Русью, как повелось со стародавних времен. Иные называли ее Московией, а ее обитателей — московитами. Но все чаще и чаще звучало, постепенно выходя на первый план, и новое гордое имя — РОССИЯ!

XVI век. Трудными были первые шаги молодого Российского государства. Превращение великого княжества в царство и смелые реформы, четвертьвековая Ливонская война и присоединение Сибири, опричнина и Смутное время… Это была пора измен, предательств, заговоров, казней и ссылок. Многие воеводы сложили головы не на поле брани, а на царском дворе и московских площадях. В такой обстановке многие в России вольно или невольно задумывались: а не попытаться ли заменить безумно жестокого царя Грозного? Ведь из царского рода жил и здравствовал не один Иван IV. Двоюродным братом царя был старицкий князь Владимир Андреевич. Он так же, как и нынешний царь, внук Ивана III, правнук Василия Темного.

К сожалению, история князя Владимира Андреевича Старицкого представлена отрывочно и знакома лишь по весьма неполным и зачастую необъективным характеристикам в исторической и художественной литературе. Например, многие представляют личность старицкого удельного князя по фильму Сергея Эйзенштейна «Иван Грозный», в котором он показан забитым, слабовольным и глупым человеком. На самом же деле князь Владимир Старицкий был одним из замечательных воевод XVI столетия. А иначе и быть не могло, поскольку ремесло воеводы было привилегией аристократии, и это звание носили почти все знатные фамилии тогдашней России. А во всех разрядах, росписях, князь Владимир Андреевич был записан вторым, после царя Грозного, в военной иерархии. Именно военная аристократия была главным источником опасности для крепнувшего московского самодержавия. И потому ее история полна драматических страниц. Обо всем этом и пойдет наш разговор в этой небольшой книге.

Владимир родился в 1535 году. Вот как об этом написал летописец: «Того же лета 7043 (1535 год-А.Ш.) июля в 9 день родися князю Андрею Ивановичю в Старице сын Володимер».[1]

Когда Владимиру было два года, его отец, князь Андрей Иванович, в 1537 году поднял мятеж против правительницы Елены Глинской, которая в период малолетства Ивана IV фактически возглавляла руководство страной, ведь как гласит Псковская летопись, после смерти великого князя Василия III, отца Ивана IV, правление государством было поручено «душеприказчикам», среди которых был и князь Андрей Старицкий.[2] Началась борьба за власть. Одну из главных ролей стал играть фаворит Елены Глинской князь Иван Овчина-Телепнев-Оболенский. «С его помощью правительство совершило подлинный переворот, — пишет историк А. Л. Юрганов, — удалив из опекунского совета приближенных к великокняжескому двору».[3] В этот период к власти пришли группировки князей и бояр, часто сменявшие друг друга. Доносы сопровождались кровавыми расправами. Одной из первых жертв стал дядя молодого великого князя Дмитровский князь Юрий. Князю Андрею Ивановичу пришлось укрыться в своем Старицком уделе. Живя там, Андрей постоянно ждал опалы. Вместе с ним все время находилась жена Ефросиния, которая наверняка была вовлечена в дворцовые интриги. Чуткая и преданная жена, она видела, как переживал князь, как затаился он в своем уделе, стараясь не привлекать к себе никакого внимания.

Князь Андрей Старицкий, сидя безвылазно в своем уделе, по-видимому, хотел постепенно отойти от «государевых дел». Но это ни в коем образом не входило в планы Москвы. Началась «дипломатическая» игра, которую затеяла Елена Глинская и ее боярское окружение. Слухи и доносы постоянно шли в Москву на удельного старицкого князя. Обе стороны как бы проверяли друг друга и одновременно ждали, кто первым не выдержит. Не выдержал старицкий князь Андрей.

Вывод его войск из Старицы 2 мая 1537 года на православный праздник князей Бориса и Глеба, «невинно убиенных» еще в XI веке их братом Святополком, прозванным на Руси за коварство «Окоянным», совсем не случаен: князь Андрей тем самым подчеркивал, что он не хочет повторить злополучную судьбу князей-мучеников.

Что это — мятеж? Неужто удельная Старица собиралась помериться силой с самой Москвой?

В Москве действительно поняли всю опасность и серьезность старицкого мятежа, ведь князь Андрей с мятежным войском двинулся в сторону Великого Новгорода. Великокняжеские войска бросились, в буквальном смысле Слова, вдогонку, так как новгородцы, объединенные со Старицей, представляли для Москвы очень серьезную силу.

Но новгородцы не поддержали князя Старицкого, после чего он оказался в безвыходном положении. Из Новгорода навстречу мятежникам был послан отряд воеводы И. Бутурлина, оснащенный артиллерией, а в тылу старицких мятежников уже ждали правительственные войска.

Итак, старицкие войска были окружены и поражение их стало неминуемо. Единственно верным шагом для них были переговоры, на что они и решились, рассчитывая на прощение и свободу. Думается, что и для правительственных войск это было более приемлемым, чем открытое сражение, в котором все решали бы случай и личное мужество. Да и к тому же нельзя было учитывать сложное международное положение, требовавшее военной мощи, а не ослабления в международной борьбе.

Надо сказать и о том, что фаворит Елены Глинской Овчина-Оболенский укрепил в мятежниках веру в помилование: «поцеловал крест», и говорил, что волос не упадет с головы князя Андрея Ивановича, если он добровольно приедет в Москву. Поверив в эти слова, 1 июня мятежники в сопровождении московских воевод прибыли в Москву. Елена Глинская разыграла удивление: как мог боярин Иван овчина дать такое обещание сам, «с великим князем не обослався». И для виду наложила на него опалу. А князя Андрея Старицкого сразу же схватили и бросили «в заточение на смерть». На узника надели некое подобие железной маски — тяжелую «шляпу железную» и за полгода уморили в тюрьме. Перед тем, как похоронить князя Андрея Ивановича, пришлось оттирать на теле умершего следы от железных оков. Его положили в усыпальнице великих и удельных князей — Архангельском соборе Московского Кремля, там, где покоились опальные, рядом с братом Юрием, умершим в той же тюрьме.[4]

Жену Андрея — Ефросинию Хованскую посадили «на Берсеневский двор, а малолетнего Владимира сперва держали отдельно от матери и только потом ей отдали в тын»,[5] то сеть в место заключения, огороженное тыном.

Через год скоропостижно скончалась Елена Глинская. По мнению иностранцев, она была отравлена. Восьмилетний мальчишка Иван IV — круглый сирота. Он восседает на троне в шапке Мономаха, со скипетром и державой, а вокруг — ожесточенная борьба боярских кланов за власть.

В 1541 году к власти пришли Вельские, которые освободили из заключения многих опальных князей и бояр. А 29 декабря были освобождены из заключения жена и малолетний сын удельного князя Андрея Старицкого. Вот что мы читаем в летописи об этих событиях: «По печалованию отца своего Иоасафа митрополита и бояр своих, князя Владимира Андреевича и матери его княгиню Ефросинию, княже Андреевскую жену Ивановича, из нятства выпустил и велел бытии князю Владимиру на отца его дворе на княже Андреевском Ивановича с матерью. Очи свои им дал видети, да вотчину ему отца его отдал, и велел у него бытии бояром иным и дворецкому, и детем боярским дворовым, не отцовским».[6] Таким образом, после бурных событий, проходивших в годы малолетства Владимира, старицкий удел сохранился, а его малолетний владелец, двоюродный брат Ивана IV, оказался единственным потомком Ивана III по боковой линии, имевшим право претендовать на великокняжеский престол.

Детство князя Владимира прошло, в основном, при дворе великого князя. Можно сделать вывод о том, что оставаясь в Москве он, лишенный некоторое время материнской ласки, был лишен детских забав. В чинных великокняжеских покоях испокон веку витал дух домостроя, а это значит, что жизнь во дворце подчинена была раз и навсегда установленному порядку. Князь Владимир часами высиживал на долгих церемониях, послушно исполнял утомительные, бессмысленные в его глазах ритуалы.

В мае 1542 года на целую неделю старицкий князь Владимир вместе с двоюродным братом Иваном IV, боярами и князьями выезжал «к живоначальной Троице в Сергиев монастырь помолитися», а в декабре этот кортеж выезжал молиться «в Боровеск, и в Можайск, и на Волок…». В этом путешествии они навестили едва ли не все «заволжские обители» — Кирилло-Белозерский, Ферапонтов, Корнильев, Коменский, Павлов Обнорский монастыри.[7]

Путешествия будут продолжаться, с перерывами, несколько лет. Как сообщает Постниковский летописец, князь Владимир побывает в 1546 году в Коломне, а на следующий год из Троице-Сергиева монастыря вместе с Иваном IV они приедут в город Старицу и посетят древний Успенский монастырь.[8] По всей видимости — это был первый приезд великого князя в волжский город.