Гэвин Претор-Пинней - Занимательное облаковедение. Учебник любителя облаков

• Название: Занимательное облаковедение. Учебник любителя облаков
• Автор: Гэвин Претор-Пинней
• Издательство: Гаятри
• Жанр: Природа и животные
• Год: 2007
• ISBN: 978-5-9689-0088-3

Эта книга знакомит нас с различными представителями семейства облакообразных, рассказывает, как распознать среди них предвестников как хорошей, так и неспокойной погоды, делится обширной информацией о значении облачности для мировой литературы, искусства и естествознания, знакомит нас с подробностями личной и общественной жизни облаков.

«Занимательное облаковедение» — это программный документ Общества любителей облаков, международной общественной организации, объединяющей тысячи лириков, мечтателей, поэтических натур, фотографов, художников и метеорологов-любителей по всему миру.

---

Таков общий принцип образования орографических облаков. Своим характерным видом чечевицеобразные облака обязаны тому, что воздушный поток движется вдоль подветренной стороны горной вершины волнообразно. Волна похожа на ту, которая видна в быстром ручье в момент, когда поток перехлестывает через большой камень. Стоячую волну можно увидеть и ниже обтекаемого водой препятствия. Хотя на деле вода бежит, такие волны называются стоячими.

То же самое происходит в воздухе за горами и холмами, к тому же гребни стоячих волн воздушного потока бывают даже больше самих гор. При благоприятных условиях чечевицеобразные облака могут образовываться над каждой вершиной. Если смотреть внимательно, можно заметить, что высоко-кучевые чечевицеобразные облака в отличие от большинства комковатых облаков остаются относительно неподвижными даже при сильном ветре.

Получается, что ветер дует сквозь облака, образуя капельки воды на передней части гребня, который движется, увлекаемый воздушным потоком; затем, когда воздух в задней части гребня снижается, капельки снова испаряются. Хотя капельки проносятся через облако на скорости, а воздух перемещается с постоянной силой, точка, в которой эти капельки образуются и испаряются, фиксирована. Таким образом, форма облака в целом не меняется, оставаясь неподвижной.

Несмотря на то, что через «чечевички» проносится поток воздуха, они находят себе местечко с подветренной стороны горы и зависают там — наверняка опасаясь, что, если сдвинутся с места, такой удобной парковки им уже не найти.

Хотя чечевицеобразные и являются типичными орографическими облаками, совершенно ясно, что не одни они образуются таким способом. Воздух, поднимающийся и огибающий приподнятую поверхность земли, также способствует возникновению облачного образования, которое встречается гораздо чаще. Лоскуты слоистых облаков часто льнут в виде тумана к склонам холмов, будто души давно сгинувших бродяг; влажный воздух при этом клубится, неторопливо поднимаясь вверх по склонам, причем гораздо медленнее, чем быстрые потоки воздуха чечевицеобразных облаков. Красивые «облачные шапки» балансируют на горных вершинах, иногда напоминая белую еврейскую кипу, или же растягиваются круглым плоским слоем — гора как будто крутит на пальце тарелочки. «Облачный флаг» может развернуться прямо за горными вершинами, полоща белым полотнищем на ветру: как будто горе надоело крутить тарелочки, и, сдаваясь, она выкинула флаг.

«Облако-скатерть», расстеленное над Монбланом во Французских Альпах

Пышные слои слоисто-кучевых облаков образуются на вершинах плато, к примеру, на Столовой горе в южноафриканском Кейптауне — часто облако так покрывает гору, что местные жители называют его «облаком-скатертью». Подобный внешний вид можно объяснить деятельностью «доктора Кейпа», юго-восточного ветра, который дует летом, унося нависающий над Кейптауном загрязненный воздух. По пути к городу ветер проходит над поверхностью теплой воды и собирает влагу; при встрече со Столовой горой воздушный поток, охлаждаясь по мере подъема, образует облака. Покрывая гору, «облако-скатерть» расстилается как узорчатое полотно. Однако это не единственное объяснение его возникновения.

Есть еще одно, в котором упоминается Ян ван Хункс, голландский пират, живший в XVIII веке: он слыл грозой мореплавателей, но на старости лет удалился на покой, обосновавшись на склонах Столовой горы. У пирата была сварливая жена, и он частенько поднимался в гору, чтобы спокойно выкурить трубку.

Однажды, когда он так курил, к нему подошел незнакомец и попросил поделиться табаком. Они сидели и курили вдвоем; незнакомец начал уговаривать Хункса устроить состязание: кто кого перекурит. Хункс согласился; в качестве приза победителю полагался груженый золотом корабль.

Несколько дней оба сидели взаперти и все курили и курили, пока наконец дверь не открылась и не вышел Хункс, кашляя и чихая, однако с победой. Но вскоре гордый собой голландец приуныл — оказалось, его соперником был сам дьявол. Что же от такого ждать, ведь он не держит обещаний! Дьявол подстроил так, чтобы облака окружили Хункса, и в момент громового раската таинственным образом похитил его.

После состязания только и осталось, что огромное облако дыма — оно-то и стало той самой «скатертью». Летом, с ноября по февраль, когда на небе появляются облака, говорят, что Хункс и дьявол снова пыхтят трубками в надежде «переиграть» прошлую партию.

***

Облака — для мечтателей; созерцание их форм — занятие, достойное любого, кому они интересны. Облака — это своего рода «чернильные пятна Роршаха»[62] на небе: абстрактные формы, на которые мы проецируем наше воображение. Время, потраченное на разглядывание облачных фигур, наверняка сэкономит вам деньги на психоаналитика.

Дети очень любят выискивать среди облаков фигуры. Почему же многие из них, вырастая, бросают это занятие? Каждому, кто вдруг почувствует себя слишком серьезным для того, чтобы глазеть на облака, неплохо бы пересмотреть свои взгляды. Надо забыть про свой рациональный ум и дать волю воображению. Только не стоит слушать чужие подсказки, уподобляясь Полонию, раболепному вельможе из шекспировского «Гамлета»:

Гамлет: Вы видите вой то облако, почти что вроде верблюда?
Полоний: Ей-богу, оно действительно похоже па верблюда.
Гамлет: По-моему; оно похоже на ласточку.
Полоний: У пего спина, как у ласточки.
Гамлет: Или как у кита?
Полоний: Совсем как у кита[63].

Вдруг вы разглядите облака, похожие «на кентавра… на быка, на пантеру, на волка»[64], - совсем как Сократ в античной драме Аристофана «Облака». А может, вам почудится нечто такое, что в свое время увидел Лукреций, римский поэт, написавший философскую поэму «О природе вещей»:

…И нередко нам кажется, будто
Там исполины летят и стелют широкие тени
Или громада горы надвигается сверху и камни
С гор низвергаются вдруг, заслоняя сияние солнца.
Следом же тучи бегут, принимая обличье чудовищ,
И, расплываясь затем, непрестанно свой вид изменяют,
Переходя из одних очертаний при этом в другие[65].

Как видно, древние греки и римляне любили проводить свободное время в созерцании облаков. Филострат, греческий софист, которому, судя по его имени, только об облаках и говорить, сочинил пространное жизнеописание философа Аполлония Тианского, который рассуждал о формах облаков со своим приятелем Дамисом, при этом лишив созерцание облачных фигур всякого волшебства.

Высоко-кучевые облака в большинстве своем совсем не похожи на облака чечевицеобразного вида, напоминающие по форме НЛО. Они выглядят слоями облачков, совсем как вот эти слоистообразные.

Оба приятеля сошлись на том, что как образы па картинах не представляют собой ничего, кроме фантазии, поскольку состоят единственно из красок, так и фигуры, рисуемые воображением в облаках, — те же самые фантазии. И вот Аполлоний спрашивает: следует ли из этого, что Бог — художник, который любит в свободное время рисовать? Лично мне такая мысль пришлась очень даже по душе, однако Аполлоний решает иначе: облака складываются в фигуры произвольно, без всякого божественного вмешательства. Все дело в человеческой любви к фантазерству — потому люди и усматривают среди облаков животных и человеческие лица.

Раздумья древних классиков об облачных фигурах нисколько не отразились на их творениях. В самом деле, пейзажи тех времен совершенно лишены наших друзей, взбитых облаков. Тем, кого интересуют образы облаков в искусстве, следует обратиться к эпохе Возрождения.

Андреа Мантенья «Святой Себастьян» (1457–1458). Забудьте про святого, лучше посмотрите, что скрывается в облаках.

***

Одним из самых ранних примеров можно назвать картину «Святой Себастьян» кисти Андреа Мантеньи. Если вам случится побывать в венском Художественно-историческом музее и забрести в зал эпохи Возрождения, найдите картину с несчастным, пронзенным стрелами святым и всмотритесь в небо на заднем плане. Мантенья не принадлежит к тем великим художникам, которые умели мастерски изображать облака, поскольку у него они выходят какой-то неправильной формы. Зачастую он рисовал кучевые облака с очень плоскими вершинами в центре, но с постепенно убывающими «концами», что характерно скорее для высоких, состоящих из ледяных кристаллов перистых. Действительно, на высоте, обычной для перистых, облака собираются в кучки — в таком случае они называются перисто-кучевыми, — однако они ну нисколько не походят на нелепые создания Мантеньи.

Тем не менее за спиной святого Себастьяна Мантенья нарисовал одно облако, которое по форме больше других напоминает кучевое, — именно в этом месте проницательный любитель облаков разглядит кое-что занятное. Если присмотреться, в облаке можно увидеть очертания конного всадника. Почему Мантенья вписал его в облако, остается загадкой — изображение никак не соотносится с картиной в целом. Может, это всего-навсего игривое напоминание о любви греков и римлян к фигурам облаков: сама картина содержит многочисленные отсылки к античным временам, да и художник подписал работу своим именем по-гречески?