Александр Тараданкин - Второй раунд

• Название: Второй раунд
• Автор: Александр Тараданкин
• Издательство: Советская Россия
• Жанр: Шпионский детектив
• Год: 1973

«Второй раунд» — повесть о благородном и нелегком труде советских контрразведчиков. В основу ее авторы положили действительные события, происходившие после окончания Великой Отечественной войны и в наши дни. Эта книга о тайной войне, которую ведут против Советского Союза и социалистических стран американская, английская, геленовская разведки и разведка агрессивного блока НАТО.

Читатель найдет здесь примеры интернациональной дружбы советских и немецких коммунистов, их совместной борьбы с фашистскими преступниками.

---

— Дайте-ка мне еще раз взглянуть, — попросил Фомин.

Енок пододвинул ему стопку бумаги, исписанную крупно, четко, с соблюдением старинной русской орфографии и с «ятью». У Енока остался немецкий перевод. Читая, Фомин передавал листы Скитальцу.

— Вы правы, геноссе Енок. Если здесь все правдиво, то ценность собранной им информации невелика, хотя и обширна. Заметим, что тут нет ни слова о бюро. Или он о нем не знал, что маловероятно, или, догадываясь, какое значение мы ему придаем, решил ничего не писать.

— Я имею, геноссе Евгений, одно предложение. Не знаю, как вы к нему отнесетесь? Что, если пригласить супругу Бломберга? Мне сказали, что она неглупая энергичная женщина, имеет на мужа влияние, хотя и мало посвящена в его дела. Не вдаваясь в подробности, расскажем ей о преступлении Бломберга и дадим понять, что ее семейная жизнь в дальнейшем целиком зависит от того, как будет вести себя муж. В ее лице мы можем получить сильнейшего союзника.

— Возможно, — согласился Фомин. — Это даже интересно. Как считаете? — обратился он к Скитальцу.

— Я мало искушен в таких делах, но то, что говорит геноссе Енок, действительно интересно.

— Я пошлю за ней сотрудника, — предложил Енок. — Он потихоньку, без шума, спокойно ее пригласит. Попросит, чтобы никому не говорила, что ее вызывают в полицию. И распоряжусь, чтобы доставили и Бломберга.

Бломберга привели раньше. Он производил жалкое впечатление. Борода отросла, и поэтому он казался еще старше. Опускаясь на стул, не забыл, однако, подтянуть складку брюк.

— Готовы продолжить разговор? — спросил Фомин.

— Готов, — ответил Бломберг.

— Фердман — это настоящая фамилия «Лоцмана»?

— Насколько мне известно, настоящая.

— Ваша жена знает его?

— Да, раза три — четыре он был у меня дома. Я представил его, как своего сослуживца.

— В ваших показаниях нет ничего о бюро профессора Шааде?

— Я недавно узнал о его существовании. Оно не подчиняется бургомистрату и находится в ведении немецкой экономической комиссии. Поэтому о нем я ничего и не сообщал.

— Вы состояли в национал-социалистской партии?

— Нет. Мне была чужда ее идеология.

— Слова, господин Бломберг! — заметил Енок.

— Сожалею, но ничем не могу доказать правдивость своих слов. Но я, не афишируя, конечно, этого, никогда не разделял взглядов нацистов.

— Ну, а если мы дадим вам возможность доказать свою искренность? — спросил Скиталец и, спохватившись, посмотрел на Енока и Фомина — не поспешил ли, мол с вопросом.

— Попробуйте поверить, — сказал Бломберг. — Дайте доказать — я докажу. Сделаю все, что в моих силах, господа.

— Попробуем, — Фомин переглянулся с товарищами. — Помогите нам задержать и разоблачить Фердмана.

— Я готов. Но где и как? Научите?

— Как? Мы решим вместе. Где? Тоже обсудим. Когда?.. — Фомин закурил, немного волнуясь. — В ближайшие дни Фердман должен появиться здесь, в городе, — он протянул Бломбергу портсигар. Тот закурил, закашлялся и тут же отложил сигарету:

— Простите, я не курю. Если так, постарайтесь мне поверить. Скажите, что нужно сделать, и будь он проклят…

— Как Фердман связывался с вами последнее время?

— Звонил по телефону, и мы договаривались о встрече. Происходили они в разных местах: в кафе, пивных, парках, вокзалах. Я передавал готовый материал. Если обстановка позволяла, он его перечитывал, уточнял детали. Если было неудобно, я передавал сообщения на словах. Даты следующих встреч, места встреч он никогда не назначал. Он очень осторожен.

— Как часто он давал о себе знать?

— Примерно раз в десять, иногда в пятнадцать дней. Бывало, что он звонил и приказывал встретиться с ним на следующий день после того, как мы с ним уже встречались. Фердман хитер и здоров, как бык. Его, господа, не легко будет взять.

— Сколько примерно проходило времени между его телефонным звонком и вашей встречей?

— Как правило, звонил он незадолго до конца рабочего дня. Прежде чем подойти ко мне, он, я не сомневаюсь в этом, тщательно проверяет, все ли вокруг спокойно. Раньше, до конца войны, он носил прическу и усики а-ля фюрер. Теперь он лысеет, и голова, и лицо ею гладко выбриты. Носит темные очки. Еще одна особенность: Фердман — левша.

— Господин Бломберг, сейчас сюда придет ваша жена. Мы расскажем кое-что о ваших делах, и вы в ее присутствии пообещаете, что поможете нам в задержании Фердмана. После этого мы, в свою очередь, гарантируем вам свободу. Если…

— Жена? При чем тут жена? — Бломберг всплеснул руками. — Зачем… Господа, еще раз прошу, попытайтесь поверить мне, дайте мне возможность…

В комнату вошел сотрудник и доложил Еноку, что госпожа Бломберг в приемной.

6

— Здравия желаю, товарищ капитан! — прервал мысли Фомина знакомый голос. Рядом, широко улыбаясь, стоял старшина Петров почему-то в штатском.

— Здравствуйте, Петров. Что за маскарад?

— Уже несколько дней в новом качестве. Приказали надеть этот цивильный костюм. Я теперь шофер Виктора Сергеевича Денисова и его товарищей… Живу тут у вас, вместе с вашими ребятами.

— Ну и отлично, нравится вам на новом месте?

— Я доволен. Движение — есть жизнь, — улыбнулся Петров. — Больше вижу.

— А как стихи?

— Пишу, в газете недавно напечатали. И еще мою статью про друзей. Вернее, очерк. Готовлюсь, Евгений Николаевич, как вы советовали, в университет на факультет журналистики. А там, что получится.

— Молодчина. А стихи дали бы почитать. Есть что-нибудь новенькое?

— Вообще-то есть. Только когда уж вам стихи читать. Несколько раз заходил — вы все куда-то ездите. Вид, я гляжу, у вас усталый. Работы небось хватает.

— Да, хватает, Саша. А где сейчас Виктор Сергеевич?

— В ресторане Дома офицеров. Мы приехали ужинать. Я-то правда, уже поел в подразделении, а он только теперь собрался.

— Тогда я сейчас его разыщу. Я тоже голоден, как волк.

Фомин не сразу нашел Денисова в огромном зале. Тот сиротливо сидел в углу за пустым столиком и озабоченно изучал меню.

Денисов вскинул голову:

— Вот здорово. Присаживайтесь, пожалуйста. А то скучаю, понимаете ли, и обслуживать что-то сегодня не торопятся. Даже Москва вспомнилась. — Денисов рассмеялся. — А ведь верно: московские официанты — народ медлительный. Ждать всегда долго приходится. А вы разве холостяк? В прошлый раз не спросил…

— Да как вам сказать, — Фомин потупился. — Есть у меня сын Сережка, мать… Да я вам потом расскажу.

— А я одиночка-переросток, привык вот так по-казенному — то в столовой, то в ресторане, — с печальной иронией заметил Денисов. — Правда, не моя тут вина. Работы было всегда невпроворот. Война… Вы сегодня свободны? Может быть, сходим вместе с кино? Честное слово, давайте вместе. А?.. Я проезжал мимо клуба, там скопище народу. Идет новый фильм Бориса Барнета «Подвиг разведчика», в главной роли Кадочников. О ваших коллегах, Евгений Николаевич. Пойдем?

— Когда вы думаете пойти?

— Сразу после ужина.

— Решено. Между прочим, после того, как вы сказали, что делал этот фильм Барнет, мне просто необходимо его посмотреть…

— Почему так?

— Я знаком с семьей Барнетов и с детства люблю фильмы Бориса Васильевича. Кажется, к нам идет официантка.

…Они едва успели к началу сеанса. Смотрели с интересом, волновались, перешептывались. Фильм понравился. Он явно имел успех у большинства зрителей. Выходили шумно, со спорами. Одни утверждали, что все вымысел, другие уверяли, что это правда.

— Не выпить ли нам по кружечке пива? — предложил Фомин.

— После такой духоты, охотно. Они зашли в первый же бар.

— Значит, вы знакомы с Барнетом? — спросил Денисов.

— Да. Я словно дома побывал, обрадовался, когда увидел на экране такое знакомое лицо Бориса Васильевича. Хоть он и играет тут врага Кюна… Большой талант, согласитесь — и сценарист, и режиссер, и артист. И добрейшей души человек. Когда-то мы жили в одной квартире. Перед войной он часто и подолгу работал дома. Помню, переделывал сценарий «Старого наездника». И мы, то есть я, его племянник Тошка, его мать и сестра, были первыми слушателями сценария. Он закончил снимать картину перед самой войной. Приехал однажды за своими, ну и нас с мамой взял и повез всех в Дом кино на просмотр. Отличная была комедия. Но началась война, и фильм на экраны не вышел.

Елена Алексеевна, его мать, рассказывала нам, что у них бывал не раз Маяковский, даже пытался ухаживать за женой Бориса Васильевича. Была такая актриса Наталья Глан. Стерва, каких мало, потом эмигрировала в Америку. Заходил к ним и знаменитый дядя Гиляй. Оставил о себе вечную память. В большой комнате, — дом наш старый, — сохранился камин. Он взял однажды и, шутя, свил каминные щипцы. Так они и лежали на каминной решетке. Собственно, в этом доме я впервые мальчишкой познакомился с творчеством Гиляровского. У Елены Алексеевны хранились его дарственные книги «Мои скитания», «Москва и москвичи». Первые издания. Эх! Давно мы дома не были…