Александр Королев - Святослав

• Название: Святослав
• Автор: Александр Королев
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-235-03397-9

Жизнь замечательных людей: сер. биогр.; вып. 1484(1284).

120 лет биографической серии «Жизнь замечательных людей»

Основана в 1890 году Ф. Павленковым и продолжена в 1933 году М. Горьким.

Книга посвящена биографии знаменитого князя-воителя Святослава, жившего в X веке. «Хочу на вы идти»; «не посрамим земли Русской»; «мертвые сраму не имут» – все эти хрестоматийные, со школьной скамьи знакомые нам фразы принадлежат ему, легкому на подъем, быстрому, «аки пардус», не знающему усталости и презирающему покой и негу русскому князю, победителю хазар и покорителю Болгарии, герою самой масштабной и самой кровопролитной из русско-византийских войн. Святослав – одна из самых ярких и вместе с тем противоречивых фигур нашей начальной истории. Покинув Киев ради цели, оказавшейся призрачной, он привел на Балканы многотысячное воинство русов, в большинстве своем сложивших головы в сражениях с византийцами и печенегами. Трагической оказалась и судьба самого Святослава, из черепа которого печенеги сделали ритуальную чашу. Автор книги предлагает читателям свое видение личности князя и свой взгляд на историю Руси того далекого времени – взгляд, который во многом отличается от традиционного.

При оформлении переплета использованы фрагменты картин художников К. В. Лебедева («Встреча Святослава с Иоанном Цимисхием на Дунае») и Б. М. Ольшанского («Предание о Святославе»), а также памятника «Тысячелетие России» скульптора М. О. Микешина.

---

Константин Багрянородный нигде прямо не говорит о присутствии русов в Приазовском регионе. К «русской» теме он обращается в семи главах своего трактата «Об управлении империей» (2, 4, 6, 9, 13, 37 и 42-й). Специально русам посвящена только 9-я глава, в которой повествуется об образе жизни русов и об их путешествиях из Киева в Константинополь. В остальных русы лишь упоминаются, хотя и эти главы содержат интересную информацию. Например, рассказывая о печенегах (во 2-й главе), автор сообщает, что поскольку печенеги «стали соседними и сопредельными» русам, то «когда у них нет мира друг с другом, они грабят Росию, наносят ей значительный вред и причиняют ущерб». Поэтому русы «озабочены тем, чтобы иметь мир» с печенегами{299}. Далее в трактате содержится странное утверждение о том, что русы покупают у печенегов «коров, коней, овец и от этого живут легче и сытнее, поскольку ни одного из упомянутых выше животных в Росии не водилось»{300}. М. В. Бибиков, автор комментария к этой главе в последнем и, пожалуй, лучшем издании книги «Об управлении империей», отмечает ошибочность утверждения Константина Багрянородного об отсутствии скота у русов. Исследователь объясняет это тем, что неверная информация была получена императором, «вероятно, от византийского купца, а не от болгарина или печенега, знавших лучше реальную ситуацию»{301}.

В этой же главе сообщается о том, что русы, если не находятся в мире с печенегами, вообще не могут отправляться для войны или торговли «от своих семей», так как печенеги всегда имеют возможность, «напав, всё у них уничтожить и разорить». Не могут русы, враждуя с печенегами, появиться и у Константинополя, поскольку когда они «с ладьями приходят к речным порогам и не могут миновать их иначе, чем вытащив свои ладьи из реки и переправив, неся на плечах, нападают тогда на них люди этого народа пачинакитов (печенегов. – А. К.) и легко – не могут же росы двум трудам противостоять – побеждают и устраивают резню»{302}.

В 4-й главе император вновь пишет о пользе союза с печенегами: если василевс ромеев находится в мире с ними, то не только русы, но и венгры не могут нападать на державу ромеев и требовать у ромеев за мир «великих и чрезмерных денег и вещей», потому что печенеги, «связанные дружбой с василевсом и побуждаемые его грамотами и дарами, могут легко нападать на землю росов и турок (венгров. – А. К.), уводить в рабство их жен и детей и разорять их землю»{303}. В. П. Шушарин, комментируя это место источника, отмечает: «Запись этих сведений Константина осуществлена, несомненно, до 895 года, когда мадьяры перешли через Карпаты и начали осваивать Среднее Подунавье, так как о каких-либо нападениях печенегов на здешние места обитания мадьяр неизвестно»{304}.

Сообщив в 5-й главе, что эти же печенеги могут выступить и против Дунайской Болгарии, в 6-й главе Константин Багрянородный отмечает: «…другой народ из тех же самых пачинакитов находится рядом с областью Херсона. Они и торгуют с херсонитами, и исполняют поручения как их, так и василевса и в Росии, и в Хазарии, и в Зихии, и во всех тамошних краях…»{305} Судя по всему, речь идет о совершенно другом регионе – и племя печенегов другое, и рядом с ними Херсон, Хазария, Зихия (группа адыгских племен, обитавших на побережье Черного моря) – в общем, Причерноморье. Но в этом же регионе оказывается и Росия, хотя выше сообщалось о путешествиях русов в Константинополь по Днепру.

Обнаруженную нами путаницу в сообщениях о русах не проясняет и 37-я глава, специально посвященная печенегам. Сообщается, что страна печенегов («Пачинакия») делится на восемь «фем», во главе которых столько же «великих архонтов»; фемы же делятся на 40 частей во главе с архонтами «более низкого разряда». Четыре рода печенегов (фемы Куарцицур, Сирукалпеи, Вороталмат и Вулацопон) «расположены по ту сторону Днепра по направлению к краям (соответственно) более восточным и северным, напротив Узии, Хазарии, Алании, Херсона и прочих Климатов. Остальные же четыре рода располагаются по сю сторону реки Днепра, по направлению к более западным и северным краям, а именно: фема Гиазихопон соседит с Булгарией, фема Нижней Гилы соседит с Туркией, фема Харавои соседит с Росией, а фема Иавдиертим соседит с подплатежными стране Росии местностями, с ультинами (уличами. – А. К.), дервленинами (древлянами. – А. К.), лензанинами и прочими славянами. Пачинакия отстоит от Узии и Хазарии на пять дней пути, от Алании – на шесть дней, от Мордии – на десять дней, от Росии – на один день, от Туркии – на четыре дня, от Булгарии – на полдня, к Херсону она очень близка, а к Боспору еще ближе»{306}. Непонятно, какие печенеги живут близко к Боспору и почему в данной главе фема Харавои, соседствующая с Росией, относится к краям «западным и северным», в то время как фемы, расположенные «напротив Узии, Хазарии, Алании, Херсона и прочих Климатов», относятся к иному региону, а между тем в главе 6-й со всеми этими странами соседствует одна и та же группа печенегов. В главе 42-й уверенно сообщается, что русы живут «в верховьях реки Днепр»; «отплывая по этой реке, они прибывают к ромеям»{307}. Противоречие не исчезает. В одном месте своего трактата Константин Багрянородный помещает русов в Причерноморье, в других – в Поднепровье. Можно предположить, что у царственного автора относительно местоположения русов были разные информаторы. Возможно, он пользовался разновременной информацией.

Любопытно, что Константин Багрянородный не единственный византийский автор X века, помещавший поселения русов в районе Керченского пролива. В «Истории» Льва Диакона, содержащей самое полное описание русско-византийской войны 971 года, ставшей кульминацией военной карьеры нашего Святослава, император Иоанн Цимисхий требует от русского князя, чтобы тот «удалился в свои области и к Киммерийскому Боспору», то есть Керченскому проливу{308}. Возможно, речь идет о принадлежности этому князю Таматархи-Тмутаракани как результате похода середины 960-х годов. Но позднее Цимисхий напоминает Святославу о том, что отец последнего, Игорь, спасся в 941 году, уйдя все к тому же Киммерийскому Боспору с десятком лодок{309}. Кроме того, в других местах автор «Истории» называет русов «тавроскифами» и «таврами», в чем также содержится намек на то, что, по его мнению, их родина находится на Боспоре Киммерийском. А в восьмой книге своего сочинения Лев Диакон, рассказывая о сражении русов и ромеев, отмечает: «Скифы (русы. – А. К.) (всегда) сражаются в пешем строю; они не привыкли воевать на конях и не упражняются в этом деле. Поэтому они не выдержали натиска ромейских копий, обратились в бегство и заперлись в стенах города»{310}. В девятой книге он продолжает развивать эту тему, сообщая, что во время другого сражения русы «впервые появились тогда на конях. Они всегда прежде шли в бой в пешем строю, а ездить верхом и сражаться с врагами (на лошадях) не умели. Ромеи тотчас вооружились, вскочили на коней, схватили копья (они пользуются в битвах очень длинными копьями) и стремительно, грозной лавиной понеслись на врагов. Ромейские копья поражали (скифов), не умевших управлять лошадьми при помощи поводьев. Они обратились в бегство и скрылись за стенами»{311}. Как видно, Лев Диакон следует здесь, подобно Константину Багрянородному, какой-то традиции, согласно которой русам были незнакомы не только кони, но и коровы, овцы и т. д. Согласно этой же традиции русы жили где-то в Причерноморье. Менее информированный, сравнительно с василевсом ромеев, Лев Диакон другой традиции изображения русов не знал. Константин Багрянородный, располагавший информацией от лиц, непосредственно русов наблюдавших, помещал их на Днепре. Однако традиция изображать русов безлошадными обитателями областей близ Керченского пролива была столь устойчива, что она отразилась и в труде «Об управлении империей», внеся в него некоторую путаницу.

О существовании поселений русов у Черного моря писали не только византийцы. Вышеупомянутый ал-Масуди также сообщает о том, что Черное море «есть Русское море, никто кроме (русов) не плавает по нему, и они живут на одном из его берегов»{312}. Любопытно, что Черное море, как «Русское», было известно в Европе до конца XI века{313}. Наконец, в русско-византийском договоре 944 года имеется особая статья «О Корсунской стране», в которой русы обязуются не пускать племена черных болгар (еще один осколок Болгарской орды, оставшийся в Приазовье), идущих со стороны степей, в земли херсонцев{314}. Для этого нужно было обладать какими-то соседними с Корсунской страной землями, на северных или восточных берегах Азовского моря или в Крыму. Да и статьи договоров 911 и 944 годов, требующие, чтобы русы оказывали помощь потерпевшим кораблекрушение грекам, предполагают, что речь идет скорее о морском побережье, берегах Черного или Азовского морей{315}.