Вячеслав Козляков - Михаил Федорович

• Название: Михаил Федорович
• Автор: Вячеслав Козляков
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-235-03386-3

Россия после Смуты — главная тема этой книги. Царь Михаил Федорович, основатель династии Романовых, правившей Россией более трехсот лет, взошел на престол пятнадцатилетним отроком и получил власть над разоренной, истекающей кровью и разорванной на части страной. Как случилось так, что Россия не просто выжила, но сумела сделать значительный шаг вперед в своем развитии? Какова роль в этом царя Михаила Федоровича? Соответствует ли действительности распространенное в литературе мнение, согласно которому это был слабый, безвольный правитель, полностью находившийся под влиянием родителей и других родственников? И в какой мере это было благом или, наоборот, несчастьем для России? Автор книги дает свои ответы на эти и другие вопросы.

---

В конце 1636-го — начале 1637 года была выработана коллективная челобитная уездных дворян, решивших обратиться к царю с просьбой об изменении существовавших порядков. Список коллективной челобитной, опубликованный П. П. Смирновым, сохранился без начала, но в изложении документа для царского доклада приведена его преамбула: «В челобитной дворян и детей боярских розных городов написано: „Были они на государеве службе под Смоленском, а ныне служат государевы службы в Украинных городех с воеводами по полком безпрестанно по вся годы“»[370]. Следовательно, обращение городовых дворян вызвано прежде всего надеждой на удовлетворение их боевых заслуг, особенно во время Смоленской войны.

Перечень требований городового дворянства традиционно сводился к двум основным моментам. Во-первых, отставка «урочных лет» срока сыска беглых крестьян и людей. Во-вторых, организация справедливого суда: приближение его к уездам («суд в городех») и принятие единого для всех законодательства («судить в городех по своему государеву указу и по своей государеве улаженной судебной книге»)[371].

На коллективную челобитную служилых «городов» об отмене урочных лет и справедливом суде в разных делах с монастырями и служилыми людьми московских чинов правительство ответило малосущественными для дворян и детей боярских послаблениями в феврале 1637 года. Срок «сыска» беглых был увеличен до девяти лет по примеру Троице-Сергиева монастыря[372]. Однако, если посмотреть на последующее законодательство с точки зрения требований, выраженных в челобитной городового дворянства, можно увидеть как прямые, так и косвенные следствия этого обращения.

Служилые «города» были заинтересованы в ограничении числа уездов, на которые распространялось землевладение служилых московских чинов, они стремились закрепить земли одного уезда в коллективном пользовании дворянской корпорации с целью устранить конкурентов на освобождавшиеся поместья. Первый указ такого рода был издан еще в 1575/76 году, когда по государеву указу было «велено детей боярских спомещивать хто откуда служит»[373]. Однородный характер поместного землевладения в уездах «снимал» главную основу конфликта с «сильными людьми»: приказчики крупных вотчин теряли возможность переманивать крестьян и холопов из небогатых владений.

До середины 1630-х годов предпринимались попытки запретить землевладельцам других сословных категорий получать поместья городового дворянства. Несколько указов, изданных в начале царствования Михаила Федоровича в 1614–1617 годах, касались «городов» Смоленска и Белой, но это была сомнительная «льгота», так как эти уезды находились в зоне боевых действий, а их землевладельцев приходилось в то же время испомещать на севере государства[374]. Еще один указ, более широкого действия, касался поместий убитых, попавших в плен или пропавших без вести дворян и детей боярских. В отношении их устанавливалось правило: «мимо родства и мимо того города хто учнет бити челом, никаким людем не отдавать»[375]. Однако дата документа, принятого 27 августа 1618 года, перед началом осады Москвы войском королевича Владислава, заставляет относиться с настороженностью к этому источнику. Указ принимал во внимание только бесспорные заслуги служилого человека, ничего не говоря о поместьях рядовых дворян и детей боярских. Отписка некоторых крупных вотчин и поместий на юго-западе государства в 1620-е годы помогала обороне границы, но не могла решить проблемы противостояния «городов» с «сильными» людьми. На этом фоне достаточно решительной выглядит мера с установлением списка «заказных городов». По указу 1 апреля 1637 года в двенадцати «украиных» и «полских» городах — Воронеже, Ельце, Осколе, Курске, Новосили, Ливнах, Рыльске, Карачеве, Волхове, Орле, Мценске, Лебедяни запрещалось приобретать поместья и вотчины боярам и другим служилым людям московских чинов[376].

Но самым противоречивым оказался указ 29 июня 1639 года, запретивший московским и городовым чинам обменивать свои поместья и вотчины. Спустя восемь лет указ был отменен. Причина возвращения к существовавшему порядку объяснялась следующим образом: «Потому что с тех мест у многих людей меж собою в соседстве ссоры и вражды были многие, и вдовам и девкам зговаривать в городах было не за ково, что у вдов и у девок в своих городех свойство со многими ближнее, а московских чинов городовых поместей давати не велено»[377]. Таким образом, оказалось, что изоляция городовых чинов от московских не отвечала их общим интересам, указ признавал, что «многие московские люди» были «с городовыми одних родов» и вмешательство власти не снимало, а обостряло внутрисословное напряжение.

Новая коллективная челобитная «городов» в 1639 году касалась еще одного важного для уездного дворянства вопроса: о детях боярских, поступавших на службу в холопы[378]. Правительство царя Михаила Федоровича было вынуждено принять меры для консолидации городового дворянства. Еще в 1638 году был наложен запрет на переход верстанных служилых людей в холопы, «чтоб на то смотря, иным неповадно было воровать, от государевы службы избегать». Эта уравнительная мера была обоюдовыгодной как для правительства, так и для городовой корпорации в целом, но не для отдельных ее членов, решавшихся на смену социального статуса и поступавших «служить во дворе» у крупных вотчинников. Была сделана попытка возвратить из холопов детей боярских, служивших в солдатах и драгунах в годы Смоленской войны (указ 9 мая 1638 года: «Писати в салдаты детей боярских и старых салдатов верстаных изо всяких волных людей, за которыми поместных и вотчиных дач нету»). Но уже в указе 29 июля 1640 года, как писал исследователь холопства первой половины XVII века В. М. Панеях, «власти фактически сделали исключение для тех ветеранов Смоленской войны, которые хотя и были верстаны за участие в ней, но на практике оказались без поместий и вотчин»[379]. Общее направление, связанное с проведением более четких сословных границ между детьми боярскими и холопами было подтверждено указом 1640/41 года об оформлении служилых кабал и других записей, с одной стороны, давших дворянам и детям боярским привилегию владеть холопами и крепостными крестьянами, а с другой — запретивших переход в холопы детей боярских[380].

Еще одним следствием коллективных дворянских челобитных конца 1630-х годов стал указ 3 февраля 1639 года, призванный смягчить издержки судопроизводства для отдельных «городов», «чтоб дворяном и детем боярским в судных делех волокиты не было». Из юрисдикции Владимирского судного приказа были изъяты Кострома, Галич, Арзамас, их было велено судить судьям Челобитного приказа, а из Московского судного приказа — Рязань «с пригороды», Ряжск, Кашира, переданные в Ямской приказ, и Тула с Мценском, которые велено было судить окольничему князю Андрею Федоровичу Литвинову-Мосальскому, ведавшему Пушкарским приказом[381]. Все это были меры, которые не меняли кардинально порядок рассмотрения судных дел и затрагивали только часть уездного дворянства. Оставалась неизменной система взяток и посулов в московских приказах, а также боярский суд в Москве, до которого из уездов трудно было достучаться.

К весне 1641 года относится из ряда вон выходящее дело, дающее представление о том, что могли позволить себе в отношении других лиц «сильные люди». Как выяснилось, один из них, кравчий (первый придворный чин после бояр и окольничих) князь Семен Андреевич Урусов «у себя на дворе муромца сына боярсково бил и медведем травил». Это вызвало волнение собравшихся в Москве служилых людей. По словам автора продолжения «Нового летописца», «ходили по Москве кругами (имеется в виду круг как форма самоорганизации. — В.К.) и о крестьянех и о иных своих обидах учинили челобитье на бояр». Упоминающаяся здесь челобитная сохранилась и дает очень четкое представление о характере недовольства уездных дворян и детей боярских, чьи требования стали много определеннее и серьезнее, чем за четыре года до этого.

Новая коллективная челобитная служилых «городов», собранных в Москву «по крымским вестем», была напрямую направлена против «сильных людей». Боярский приговор по ней состоялся 23 июля 1641 года. Требования дворян и детей боярских, выраженные в челобитной, были развернуты в целую программу, в которой традиционная жалоба на небольшой срок урочных лет хотя и стояла на первом месте, но была лишь одним из пунктов. Челобитная 1641 года сохранилась в изложении, поэтому нет возможности восстановить конкретные имена ее составителей. Впрочем, это не столь существенно, так как представители «городов» объединялись для челобитной об общих нуждах. Разделы об урочных летах и справедливом суде в основном повторяли аналогичные требования челобитной 1637 года. Но появились и новые смысловые оттенки, и даже «историческое обоснование». Дворяне и дети боярские настойчиво напоминали «прежние годы и прежних государей», при которых не было урочных лет и существовала отдельная боярская палата для разбора дел с «сильными» людьми. Такую палату предлагалось воссоздать и судить в ней дела по Судебнику Ивана Грозного. Приказ «сыскных дел» князя Ивана Борисовича Черкасского и князя Даниила Ивановича Мезецкого просуществовал недолго, но в нем, как показывают документы, действительно можно было отыскать правду в спорах рядовых людей из уездов с боярами. Иначе бы двадцать лет спустя не вспоминали о том, «как де бояре по сто дватцать осмой год (1620-й. — В.К.) в полате сидели, и им о своих обидах и о всяких делех бити челом было незаборонно»[382]. В «Дворцовых разрядах» есть свидетельство о назначении в «приказ, что на силных бьют челом и у приказных дел» Федора Ивановича Шереметева в 1639 году[383]. Но если через два года последовала новая челобитная о его воссоздании, значит, этому важному для обычных служилых людей учреждению никак не удавалось утвердиться в приказном строе Московского государства.