Дмитрий Соколов - Магическая медицина

• Название: Магическая медицина
• Автор: Дмитрий Соколов
• Жанр: Психология

Хотя тексты этой книги написаны от первого лица, необходимо понимать, что все нижеследующие истории являются чистейшим литературным вымыслом. Настоящие психотерапевты не принимают вместе с пациентами запрещенные законом вещества и не вступают с ними в сексуальные отношения. Вернее, некоторые из них (не все) иногда (не очень часто) это делают, но, конечно же, никогда не пишут об этом в открытую.

Поэтому, на самом деле, нет никакого Дмитрия Соколова в реальном, общепризнанном смысле этого слова.

Все прочие имена изменены на противоположные.

---

Грибы были сильные. Сильными были и наши намерения, которые мы долго готовили и наконец соединили этой ночью. В сущности, у каждого, как и у Гены, была своя тема, и каждый решал ее как мог.

Но Гена переплюнул всех — хотя бы только по внешним спецэффектам.

В какой-то момент он вдруг вскочил и разделся наголо. Я поднял голову и увидел, как он рванулся в другую комнату. По отблескам стало видно, что открылась печка. Раздался возглас девчонки, которая была в той комнате: «Эй, что ты делаешь?»

Геннадий кинул в печку свои брюки.

Дождавшись, пока они сгорят, он вошел в нашу комнату, причем с видом исключительно довольным и гордым. Мне казалось, что в руках он несет здоровенную палицу. Позже все мне сказали, что никакой палицы не было. Ну ладно, она внутренне там была.

Он (голый) встал посреди комнаты и объявил: «Я — новорожденный русский богатырь. Я только что родился!»

В принципе, ни у кого из нас не было возражений. Родился — и отлично.

Но самого богатыря распирало желание действовать.

Мне понравилось, что он сделал вслед за этим.

Он подошел к кровати, на которой лежал я, и сказал: «Очень хочется дать тебе по морде!»

Я приподнялся и вначале засомневался: может, правда сейчас врежет? Выглядел он внушительно. Параллельно мне стало очень смешно. Родился русский богатырь, и какие его первые действия? Он идет и находит еврея, чтобы дать ему по морде. Очень характерно.

Я ему показал на своего друга, который лежал и хохотал в другом конце комнаты. «Вон, — я сказал, — лежит здоровая морда, КМС по боксу. Ты же богатырь, так и дерись с тем, кто посильнее. Вперед!»

Но он не отходил от моей кровати.

Тогда еврей зашел с другой стороны, громко спросив своего друга: «Поможешь, если что?» Тот подтвердил. «Вот видишь, — сказал я новорожденному богатырю, — ты лучше не суйся. Поищи себе недругов на стороне. Своих бить не надо. А я тебе еще пригожусь».

Богатырь, кажется, задумался. И отошел.

* * *

До следующего Г ениного спецэффекта, кажется, прошло еще довольно много времени. Хотя время в грибном трипе — штука очень относительная. Я занимался кем-то другим, а Гена, кажется, вышел из дома на двор. Когда он пришел, он опять именно что вломился в комнату, возбужденный, тяжело дыша, плюхнулся на какую-то кровать и заявил: «Завтра иду менять паспорт!»

После того, как мы отхохотались, он повторил, совершенно не смутившись: «Я все понял! Я нашел свой род! Я — Кладенец!»

Вот что он записал пару недель спустя:

«… Тогда я решил найти свой род…

Сначала я обратился к роду своего деда по маминой линии. Дед мой быгл евреем, сосланныгм на Урал с Кубани. Род предстал мне в виде двух мужиков с явныгм хохлятским акцентом. Видно их не быгло, быгли слыгшныг только голоса. На вопрос, их ли я рода, они начали смеяться.

Посмотри на себя!! Какой же тыг наш? Да тыг выгродок!!! Мыг вон какие, а тыг какой? А с ногой у тебя что?..

Всячески оскорбляя и понося меня, украинские жиды смеялись, было видно, что я здорово их позабавил. Я почувствовал себя псом, которого выгнали из дома. Я начал огрыгзаться и лаять на них. Эта злость придала мне силы… Я ушел от них, пылая этой злобой и готовый их растерзать.

Далее моему внутреннему взору предстала небольшая, довольно светлая комната в деревенском доме. Посередине комнатыг стоял казак с шашкой и лихо отплясыгвал.

Стоял он спиной ко мне, танцевал и не поворачивался.

Это был род моего деда по линии отца. Про эту ветвь мне мало что известно. Мой дед, фамилию которого я ношу, умер в возрасте 28 лет, от какой- то странной болезни, моему отцу в то время был год. Его танец продолжался какое-то время, после чего медленно, продолжая танцевать, он стал разворачиваться. Из-под шапки этой фигуры на меня взирал череп. Красивая казачья форма, а вместо головыг — череп. Страшно не быгло, это быгла не страшная смерть, а такой светлыгй череп с пустыгми глазницами.

Что тут скажешь? Все понятно.

Следующим быглрод моей бабушки по папе.

Картина, которая предстала моему взору далее, была поистине ужасна. Представьте себе болотистую местность, ночь, точнее не ночь, а какое-то пограничное сумеречное состояние. Туман, и в этом болотистом тумане гектара два могильныгх крестов. И тихий такой, медленныгй, протяжныгй, спокойныгй колокольный звон на две очень печальных ноты. Могильный голос прозвучал в башке:

Тыг наш…. Тыг наш…. И нога твоя — наша.

Очень страшно и совершенно нет сил с этим бороться. Очень страшно, ужас охватил меня. Я нашел то, что искал. Вот он я кто. Погружаюсь в это состояние и понимаю, что выгйти из него уже не смогу.

В эту самую секунду моя подруга начала танцевать свой невероятный танец жизни. Я открыл глаза и смотрел на нее. Это продолжалось, должно быть, несколько минут. Она выделывала невероятные вещи, ее движения разрезали пространство, энергия выгрыгвалась из нее. Глядя на нее, я немного выгшел из могильного состояния и пошел поссать. Выгйдя на крыгльцо я увидел ночь, туман — и очертания могильныгх крестов из трипа стали реальныгми. Я стоял на крыгльце и в это время музыгка ветра, прицепленная к перекладине крыгльца шелохнулась и проиграла две печальных ноты.

Очень сильно болела нога.

Как только тыг ступишь на землю — тыг наш. И нога твоя наша. Мыг возьмем ее себе.

Я стоял на крыльце, понимая, что рано или поздно вынужден буду ступить на землю. На их землю.

Я не ваш!!!

Серьезно? А чей тыг? Тыг наш. И тыг знаешь это.

Я не ваш.

А чей ты? Если ты не наш, то ты знаешь чей ты. Отвечай немедленно.

Ответ пришел в ту же секунду, сам собой.

Я — Кладенец. Я КЛАДЕНЕЦ. Я не ваш. Хуй вам.

Я поссал с крыгльца и хромая вошел в дом.

В дом я вошел другим человеком. Кладенец. Род, которыгй я впустил в себя, начал буйствовать во мне.»

Буйствовал он знатно, хотя все-таки перешел на языковой способ — полночи травил небылицы. Так и сидел голый возле самовара и говорил как в сказках — сам себе удивляясь. Скажет и вытаращит глаза: вот оно как!

Про смену паспорта я тогда сам не очень понял, только уже на следующий день, поговорив с ним, я понял, в чем была идея и смысл.

«У Кладенца, у моего прадеда, быгли дочь и сыгн. Дочь — моя бабушка, ей только что исполнилось 80 лет, по паспорту 82)). На следующий день после трипа я позвонил ей и мы с ней долго разговаривали. Вся родня говорит, что она глухая и ничего не слыгшит. Меня она слыгшала отлично, все понимала, старушка в уме. Сыгн Кладенец сгинул в лагерях за вскрыгтую посыглку. По сути моя бабушка последняя под этой фамилией. Я так и не понял: я нашел этот род или он нашел меня, да по сути и не важно, мы нашли друг друга)).

Энергия этого рода очень прикольная. ХА! Прикольная. Она просто охренительная!

Довольно сложно описать, что со мной быгло на той даче. Я пережил второе рождение, и родился я в рубашке. В рубашке, которую мы когда-то покупали с моим другом, за которого я знаю, что когда-то, в прошлых воплощениях, он был мне братом. Я нашел мощныгй источник силыг или опять же, он нашел меня, тут не очень понятно. В любом случае, это для всех выгодная сделка. Род продолжается, я получил мощь рода.

Не очень понятно, что делать с фамилией. Там, в грибах, у меня быгло четкое знание, что нужно идти, бежать менять паспорт. В дневном рассудке эта процедура представляется сложной. Опять же жить не под своей фамилией… Короче, я думаю над этим пока что.

А так все прикольно, я нашел то, что искал, со всеми поговорил. Сейчас надо успеть найти могилу прадеда, где она — знает бабушка. Она мне когда-то показыгвала, но я, конечно, не помню.»

Что тут прибавить? Что он уехал в город в моих штанах, над чем еврей во мне потешался отменно. Что ночью он хотел голым сесть за руль чужой машины и ехать проведать свою бабушку (ту, которая Кладенец). Что к утру он писал на листах размашистым почерком (я подсовывал всем им бумагу с ручкой, чтобы записывали откровения и выводы): «Хочу бабу!» Что «баба» его (ну, на самом деле, девушка ангельского вида), которой там ночью не было, впала в ближайшем будущем вместе с ним в период горячей любви и отличного секса.

И что через где-то месяц он написал своей бабушке письмо, которого он послал мне копию.

«Здравствуй, бабушка!

Помнишь меня? Это внук твой, Генка.

Вот решил тебе написать письмо.

Когда мы, последний раз-то с тобой виделись? Давно.

Помнишь, я приезжал к вам каждое лето со Светкой-сестрой. Славныге быгли времена. Мне иногда кажется, что они быгли лучшими в моей жизни. Ну знаешь, беззаботность такая детская. Лес, деревня, ну все как надо.