Меир Шалев - В доме своем в пустыне
Скачивание начинается... Если скачивание не началось автоматически, пожалуйста нажмите на эту ссылку.
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Описание книги "В доме своем в пустыне"
Описание и краткое содержание "В доме своем в пустыне" читать бесплатно онлайн.
Вначале она читала вслух, громко, четко и с выражением. «Для моей подруги Рахели, — серьезно объясняла она всем, кто удивлялся, а когда ей напоминали, что Рахель давно уехала, отвечала: — Я знаю, но я уже так привыкла, а она вернется ко мне зрячей».
Рахель не вернулась, и с годами Мамин голос становился все тише и привычка читать вслух постепенно исчезала. Подобно ее грудям, что отчаялись после смерти Отца и укрылись за монастырскими стенами ее ребер, чтение вслух тоже ушло и скрылось за стенами ее гортани.
Мало-помалу ее голос становился все глуше, пока не превратился под конец в монотонное бормотанье, и так она читает и сегодня: сначала несколько громких строк, а потом все тише и тише, только губы шевелятся, и никто ее не слышит.
«Вот так. Она могла часами так работать, — рассказывала Черная Тетя. — Ремень на шее, и доска с книгой на груди».
Мы сидели с ней возле маленького декоративного бассейна Дома слепых, окаймленного ресницами камышей, папоротников и ивовых ветвей. Теплая вода приятно ласкала погруженные в нее ноги. Жирные и сонные японские золотые рыбки медленно-медленно проплывали в пучинах, словно давно затонувшие пиратские корабли, с рубинами в брюхе и с выцветшими драгоценными украшениями.
Мягкий, ленивый и холодный плавник скользнул по моей пятке, и это прикосновение было более странным и пугающим, чем все, которые я знал.
Черная Тетя улыбнулась:
— Тебя тронула рыба?
— Да.
— Когда золотая рыбка подплывает к человеку и трогает его ногу, это знак удачи. — И потом наклонилась и шепнула прямо в раковину моего разнеженного уха: — Рафаэль, сюда идет Слепая Женщина... Давай убежим побыстрее...
— Но ты ведь дружишь с Готлибом, — шепнул я в ответ.
— Это не важно.
— И ты никого не боишься.
— Ее я боюсь, — прошептала Черная Тетя. — Не знаю почему, но ее я боюсь.
Она схватила меня за руку, и мы спрятались за кустами, присели там и стали подглядывать.
Слепая Женщина и семеро ее маленьких воспитанников шли через парк, срывая, как обычно, ветки мирта, чтобы разбросать их в коридорах Дома слепых.
Приятный запах расходился вокруг.
— Не дыши, — пробормотала Черная Тетя, и Слепая Женщина, высокая и прямая, подняла свои зеленые глаза и снова спросила:
— Кто здесь?
— Есть здесь кто-нибудь? — спросили Аврам, и Яков, и Давид, и Герцель, и Шимон, и Ави, и Рубен своим общим густым и низким голосом, семижды умноженным голосом одного слепого ребенка.
Они прошли мимо, и Черная Тетя выдохнула, встала и сказала мне:
— Давай полежим на траве, Рафаэль, здесь так мягко и приятно.
Запретный парк шелестел нежнейшей травой, подобной которой, по ее утверждению, не было во всем Иерусалиме. Рыжая Тетя называла эту траву «английской лужайкой» и однажды даже вырезала там кусок дерна, величиной с коврик у двери, и хотела посадить его за нашим домом, но трава не принялась.
— Все время у нее англичане были в голове. — Черная Тетя растянулась на спине. — От того у нее и начался роман с Эдуардом. И она стала гулять с ним под руку, ни с кем не считаясь и никого не стыдясь, с этой его вечной белой крысой на плече, которую он кормил изюмом, доставал изюм из кармана и кормил. Тут вокруг все эти разговоры, и всякие подмётные письма с угрозами, и с проклятиями, и с изображениями черной руки, и всевозможные выкрики и ругательства, а эти двое идут себе, как ни в чем не бывало, высокие и худые, белая кожа, синие глаза, можно подумать, что они только что свалились с луны на аэроплане, он в этом своем бежевом пиджаке, с косым английским пробором в соломенных волосах, и она в небесно-голубом, всегда отутюженном голубом платье и с этими рыжими волосами, будто корона на голове.
— Они горели, как огонь.
— Кто тебе рассказывал?
— Ты мне рассказывала.
— Это Авраам тебе рассказал?
— А почему сегодня они не такие?
— Какие не такие?
— Не горят на голове, как огонь?
— Потому что их погасили, — сказала Черная Тетя. — Она сняла блузку и перевернулась на живот. — Ложись возле меня, Рафаэль, сделай моей спине приятно.
— Кто погасил?
— Они.
— Кто?
— Люди. Напали на нее и отрезали ей волосы.
Я задрожал.
— Ну и что? — Я разгладил дорожки на ее спине и на проступающем позвоночнике. — Все равно у нее выросли новые.
— Выросли, но уже без огня. И сбоку сделай. Да, Рафаэль, вот так, да, вот здесь. Выросли новые, но мертвые.
Ее щека была прижата к траве, и слова с трудом выходили изо рта. Ласточки круто пикировали к воде, переворачивались в воздухе, показывая светлое, почти белое подбрюшье, и на лету хватали мошек. В бассейне медленно плыли рыбы.
— Я завидую женщине, которая будет твоей женой, Рафаэль. Во всем этом скучном мире есть, может быть, только шесть мужчин, которые знают, как сделать приятно, — улыбнулась Черная Тетя.
— Откуда ты знаешь?
— Двух из них я уже повстречала, а о четырех остальных я думаю. — Она посмотрела на меня одним глазом. — Как ты полагаешь, они знают друг друга?
— Кто?
— Те шестеро, что умеют делать приятно. Как ты думаешь, они знают друг друга? Может, они временами встречаются, приезжают оттуда, где живут, рассказывают друг другу о своих девушках и тренируются?
— Конечно, мы встречаемся, — сказал я. — Но мы не говорим о девочках.
— И ты ни разу не рассказывал им обо мне? — Она засмеялась и снова перевернулась. — Ты не рассказывал им о женщине, которая плачет и ждет?
Я ужасно удивился:
— Разве ты тоже плачешь?
Трава оттиснула на загаре ее щеки тысячи крохотных отпечатков, похожих на розоватые иероглифы.
— Положи голову сюда, Рафаэль, дурачок ты маленький!
Я положил голову ей на живот, а руку на талию. Ее приятно-горьковатый запах окружил меня, и опустился ко мне, и погладил мое лицо. Ее темный сосок, такой близкий, что расплывался в глазах, упруго поднялся. Ее рука гладила мой затылок, и вдруг, словно клинок сабли вспорол воздух, прямо по воде бассейна пронесся желтый кот, пересек поле зрения и снова исчез.
Я помню. Капнула — тинк! — капля крови. Еще одна — тонк! — и круги по воде. Кружась, упало черное птичье перо. Золотые рыбки нырнули. Тишина.
«РАФИ, РАФИ, К ТЕБЕ ПРИЕХАЛА ТВОЯ ПОДРУГА»
— Рафи, Рафи, к тебе приехала твоя подруга в красной машине, — кричат соседские дети, играющие в уличной пыли.
Когда-то Рона была моей женой, сегодня она моя возлюбленная, а в будущем станет моим несчастьем, моей бедой. Когда я заявляю ей, что не могу понять, «к чему нам вся эта путаница», и спрашиваю, почему она не бросает «его» — своего второго мужа, человека «честного и доброго», — и не возвращается ко мне, своему первому мужу — человеку изломанному и плохому, она смеется:
— Зачем тебе это? Ты знаешь лучший способ любить?
— Нет, — тороплюсь я ответить, весь готовность и послушание. — Нет, моя любимая, нет, мое желание, моя красавица, моя мечта, я не знаю лучшего способа любить.
Через щели жалюзи я вижу, как она паркуется. Единым плавным движением, красным и уверенным, не поворачивая головы, одними глазами, опытно следящими через боковое зеркало, — в точности как водитель трейлера.
Дверца машины открывается. Наружу высовывается сверкающее бедро, рассекая мои внутренности, точно длинное ласточкино крыло. Чистый склоненный затылок. Юбка разглаживается. Второе бедро тянется вдогонку за своим двойником. Она выпрямляется.
Вот они, ее ноги. Сдвигаются, становятся прямыми и вот уже шагают к дому, распространяя вокруг себя тот запах ракитника, который подымается над ними сейчас и над их следами в моей памяти — с той холодной ночи, в «Нотр-Дам де Франс», когда эти ноги охватили меня впервые, и вот уже мои бедра вспоминают гладкую теплоту их кожи, и мои ступни — стылые плитки пола, и мой затылок — каменную угрюмость коридорных сводов и ледяные взгляды монахини.
Негромкий перестук каблуков. Признательный тротуар. Язычки ее колен в колоколе юбки. Сверху я вижу, как она исчезает в подъезде. Отраженье ее межножья на поверхности восхищенных до обморока ступеней. Эхо ее поднимающихся шагов все громче. Ноготь ее пальца на тающей от восторга двери.
Бизабразина Рафауль задерживает дыхание, открывает, кривит улыбку ей навстречу.
Вот и она.
«Вот и ты».
Мы обмениваемся скромным приветственным поцелуем, приоткрыв губы на самую малую, словно бы точно рассчитанную, малость, с чуть заметным, демонстрирующим власть и узнавание, нажимом, словно тот легкий нажим требующего молчания пальца, словно прикосновение голой пятки к земле. А почему, собственно, искать так далеко? Словно тот прощальный поцелуй, которым мы обменялись годы назад, в день нашего развода, когда вышли из помещения раввинатского суда в Иерусалиме.
Только год или два спустя я сообразил, что мы обменялись тем прощальным поцелуем в тени иерусалимского эвкалипта, у ствола которого впервые встретились мои родители. Я улыбнулся про себя. Тогда встреча, а теперь разлука, тогда книжный магазин «Игарта», а теперь книжный магазин «Ярден», тогда они, а теперь я. «Ну и что это значит? — спросит паршивка. — Что это значит, что тогда это они и встреча, а теперь это ты и разлука?»
Подписывайтесь на наши страницы в социальных сетях.
Будьте в курсе последних книжных новинок, комментируйте, обсуждайте. Мы ждём Вас!
Похожие книги на "В доме своем в пустыне"
Книги похожие на "В доме своем в пустыне" читать онлайн или скачать бесплатно полные версии.
Мы рекомендуем Вам зарегистрироваться либо войти на сайт под своим именем.
Отзывы о "Меир Шалев - В доме своем в пустыне"
Отзывы читателей о книге "В доме своем в пустыне", комментарии и мнения людей о произведении.