Юрий Пантелеев - Полвека на флоте

• Название: Полвека на флоте
• Автор: Юрий Пантелеев
• Жанр: Биографии и Мемуары

---

С наступлением темноты из Кронштадта вышел ледокол "Волынец", за ним ледокол "Октябрь" с лидером "Ленинград" на буксире, минный заградитель "Урал" и транспорт "Пятилетка" - оба с войсками гарнизона Ханко. На борту кораблей - тысячи бойцов и командиров. Можно понять наши переживания. Радиообмен с кораблями запрещен, чтобы не выдать их противнику. А враг тоже молчит: не зажигает прожекторов, не открывает огня. Атмосфера на командном пункте царила напряженная. Где корабли? Что с ними? И вот около 21 часа раздался телефонный звонок. Пост наблюдения с дамбы Морского канала доносил, что отчетливо слышал в море взрыв... Звоним на другие посты: может, это фашисты открыли артиллерийский огонь по кораблям? Нет, на разрыв снаряда не похоже. Пока уточняли, поступил доклад еще о двух взрывах, послабее.

В 22 часа наконец-то показался ледокол "Волынец", за ним остальные корабли.

Оказалось, что в районе Каменной банки (напротив Петергофа) вблизи ледокола взорвалась мина, а через восемь минут еще две. Они либо речного типа, либо просто армейские фугасы. Вреда они не нанесли: только поцарапало борта и надстройки осколками. Но сам факт был тревожным. Стало ясно, что противник начал минировать Морской капал. Нам пришлось увеличить число дозоров на льду.

Морозы усиливались. Над заливом бушевали метели. В долгие беспокойные зимние ночи мы ожидали от врага всяческих каверз. И не без оснований. 7 декабря в пяти милях от дамбы Морского канала наш дозор обнаружил четыре свежие проруби, едва подернувшиеся льдом. Спугнутые фашисты оставили около прорубей две чеки и две пружины от мин. Сейчас же туда на буерах отправилась минная партия. Минеры сбросили в лунки глубинные бомбы. Последовали очень сильные взрывы. По-видимому, несколько фашистских мин взорвалось. Но все ли? Пропуская по каналу корабли, мы страшно переживали: не подорвались бы... К счастью, ни один ледокол и ни один боевой корабль не пострадал, хотя нередко по курсу и в стороне от фарватера взрывались мины.

Мы посылали на канал все больше лыжников. Но окончательно пресечь вылазки гитлеровцев на лед залива не удавалось. Дозоры то и дело обнаруживали лунки, правда лишь начатые - фашисты не успевали расширить их настолько, чтобы пролезла морская мина. С целью воспрепятствовать выходу противника к каналу мы выставили на льду заграждение из пехотных мин. В сторону Стрельны и Петергофа регулярно высылались наши ударно-разведывательные лыжные отряды. То же самое делали и кронштадтцы в своей зоне. Движение кораблей по Морскому каналу продолжалось бесперебойно.

Как-то в середине декабря меня срочно вызвал начальник штаба флота.

- Готовьте лучший ледокол. Он должен вывести в море подводную лодку "К-51".

- А как же она будет действовать? Ведь кругом лед.

- Это новая, самая большая крейсерская подводная лодка... Она всю зиму проведет в незамерзающих районах моря. Вернется весной.

Лодку должен был провожать ледокол почти до Гогланда.

Руководство походом возлагалось на опытного подводника капитана 2 ранга Л.А. Курникова. С оперативной точки зрения замысел представлялся мне очень интересным. К сожалению, осуществить его не удалось. На переходе к Лавенсари (ныне о. Мощный) от сильной подвижки льда подводная лодка получила повреждения и вынуждена была вернуться в Кронштадт.

Об этом небольшом эпизоде можно было бы и не вспоминать, но важен сам факт столь смелой попытки. В то время когда фашисты орали на весь свет, будто наш флот полностью заперт в Ленинграде, мы, не дожидаясь весны, пытаемся вывести наши лодки в открытое море, непрерывно ищем случая нанести противнику удар посильнее.

Как я уже рассказывал, в осенние месяцы наши подводные лодки вели боевые действия на коммуникациях противника по всей Балтике. Они выходили в море через все кордоны в любую погоду. Штормы в ту осень были свирепыми. На лодках случались аварии. На большой волне, в стужу моряки исправляли повреждения и продолжали выполнять боевую задачу. В октябре и ноябре в Балтийском море одновременно действовали до семи подводных лодок. Авиация, занятая на сухопутном фронте, не могла им помочь - ни прикрыть с воздуха, ни снабдить разведданными. Исключительную выдержку проявили подводники в эти осенние месяцы, подстерегая врага на юге Балтики, в Данцигской бухте, на коммуникации между Таллином и Хельсинки. За два месяца семь транспортов пошли на дно от торпед подводных кораблей, которыми командовали капитаны 3 ранта Ф.И. Иванцов, И.М. Вишневский, С.П. Лисин, А.С. Абросимов, П.Д. Грищенко. Подводники наносили удары не только торпедами. Подводная лодка "С-7" обстреляла огнем своей артиллерии станции Нарва, Вайвари и Асери, в результате взлетели на воздух склады боеприпасов, цистерны с топливом. Подлодка "Лембит" закупорила минами выход противника из пролива Бьёркезунд. Только ледостав заставил вернуться подводников в Кронштадт. 11 декабря пришла последняя лодка "Щ-309" под командой капитана 3 ранга Н.С. Кабо.

В 1941 году наш подводный флот потопил 10 транспортов с военными грузами и войсками противника и одну вражескую подводную лодку, выставил около 100 мин заграждения, на которых подорвалось несколько фашистских транспортов. Это заставляло гитлеровцев непрестанно усиливать охранение конвоев. Морские перевозки становились для них все более дорогими и рискованными.

Чем больше крепчал лед на заливе, тем реальнее становилась угроза вражеских вылазок. Гитлеровцы могли послать пехоту, танки, артиллерию - лед теперь выдержит. Пока же наши дозоры встречались с группами по 25-30 вражеских солдат. Не стало для нас ни одной спокойной ночи. Только приляжешь на КП вздремнуть - телефонный звонок. Донесение с поста: "На льду автоматная стрельба..." Что там? Перестрелка дозоров, а может, вражеский полк, вражеская дивизия наступает? Поднимаем подразделения в ружье, посылаем на лед. Подчас завязывались жаркие схватки. Доходило до рукопашной.

А тут еще одна опасность. По льду залива фашистам стало легче засылать в город своих лазутчиков. Нашим дозорам приходилось все время быть начеку в любой ветер, в любой мороз. Помню, поздней ночью мне доложили: наш дозор ведет на льду перестрелку. Срочно посылаем подкрепление. Но к его приходу стрельба прекратилась. Оказывается, наш дозор во главе со старшиной Пономаревым, возвращаясь домой, наткнулся на неизвестных людей. Те открыли огонь. Были сильный ветер, метель, кромешная тьма. Все же бойцам удалось подстрелить одного из незнакомцев. Наши матросы, к счастью, не пострадали. Обыскали убитого, нашли при нем очень важные документы. Судя по ним, дозор наткнулся на вражеских шпионов, возвращавшихся из Ленинграда. Эти же документы помогли выйти на след, раскрыть крупное шпионское гнездо в городе.

Фашисты выслеживали наши дозоры, поджидали их в ледяных торосах. Двое наших бойцов А. Епихин и Н. Вихров попали в такую засаду. Численный перевес был на стороне немцев. Матросы вступили в неравный бой, бились до последнего патрона, до последней гранаты, а потом пустили в ход ножи. Высланная нами с дамбы поддержка опоздала: на льду лежали бездыханные тела двух наших товарищей, а поблизости - десяток мертвых гитлеровцев.

Стоило только фашистам заметить наши дозоры на льду, как немецкая артиллерия из Стрельны и Петергофа начинала бить шрапнелью. Бывало, наши лыжники уже укроются за дамбой Морского канала, а фашистские артиллеристы все лупят по безмолвному ледяному полю

13 января позвонил комендант Кронштадтской крепости генерал-лейтенант А.Б. Елисеев:

- Слушай, вражеская пехота с орудиями вышла на лед из Петергофа. Мы ее рассеяли артиллерийским огнем. Смотри, как бы к вам не сунулись.

Объявляем тревогу. На лед высылаем наших лыжников. А тут непрерывные звонки: о фашистской вылазке узнали многие штабы и все предупреждали: "Не прозевайте!" На льду, как нарочно, бушует метель, ничего не видно. Но вот разведка доносит: у берега в районе Стрельны значительное скопление вражеской пехоты. Наша береговая железнодорожная 120-миллиметровая батарея в Лахте открывает огонь. Лыжникам и не довелось вести бой. Когда они подоспели к месту происшествия, там лежали лишь вражеские трупы. Уцелевшие гитлеровцы удрали. Пехота противника не раз показывалась и у Сестрорецка, но отходила, когда по ней открывала огонь артиллерия Кронштадтской крепости. Однако напряжение не спадало. Зимние ночи долгие, темные. Разглядеть врага нелегко. А гитлеровцы не унимались. То там то тут они выходили на лед, хотя эти вылазки им обходились дорого.

Ленинградцы голодали. Для спасения людей надо было мобилизовывать все ресурсы. В конце декабря меня пригласил к себе начальник тыла генерал-майор М.И. Москаленко. В его небольшом кабинете круглого дома на канале Крузенштерна, бывшего когда-то царской морской тюрьмой, было уже весьма людно. Еще в приемной я услыхал бодрые голоса командующего авиацией флота генерал-лейтенанта М.И. Самохина, вице-адмирала В.П. Дрозда, генерал-лейтенанта А.Б. Елисеева, контр-адмирала И.И. Грена и капитана 1 ранга А.В. Трипольского - командира бригады подводных лодок. Они оживленно спорили. Речь шла о том, что Балтийский флот должен поделиться с городом запасами продовольствия.