Юрий Пантелеев - Полвека на флоте

• Название: Полвека на флоте
• Автор: Юрий Пантелеев
• Жанр: Биографии и Мемуары

---

Начальство призадумалось, что же с нами делать дальше? Комфлот пришел к совершенно правильному решению: он приказал всем штабам покинуть корабль, и сам тоже съехал на берег. Крейсер для отработки всей своей сложной организации был предоставлен в распоряжение командира. Больше не нужно было каждый вечер возвращаться в базу, чтобы начальство могло съехать на берег. Мы теперь базировались в различных бухтах и на рейдах недалеко от Севастополя. Днем и ночью выходили на стрельбы, решали и другие задачи. Через месяц наш крейсер стал настоящим боевым кораблем, он прекрасно стрелял, отлично проводил все корабельные учения. Ничего больше не заедало и не перегорало, стреляли мы по щиту, а не по буксиру или курортникам на пляже. И свои первые горести, а их было куда больше, чем здесь рассказано, мы вспоминали потом вечерами в кают-компании под дружный и веселый смех.

Большую помощь командиру в налаживании корабельной службы оказывала партийная организация. Коммунисты с болью переживали наши первые промахи, на закрытых и открытых собраниях тщательно разбирали причины и крепко журили виновных, вместе думали над устранением неполадок. Критика была жесткая, но справедливая. Комиссар Кедрин - поистине душа корабля - умно, тактично, по-партийному направлял наши усилия. Мы сожалели, когда его перевели от нас, но новый комиссар Каскевич сохранил стиль своего предшественника, и мы с ним быстро и хорошо сработались.

Так проходили день за днем - в трудной, но интересной работе. В свободное время люди отдыхали, занимались любимыми делами. Много нашлось любителей парусного и гребного спорта. Часто устраивались гонки, организовывались и дальние походы на шлюпках. Так, мне удалось сходить на шестерке из Севастополя в Одессу и обратно, а старшему вахтенному начальнику Н.Г. Кузнецову (нашему будущему Наркому ВМФ) - в Скадовск. Надо отдать должное командиру крейсера Н.Н. Несвицкому - он умело прививал морские качества молодежи и был доволен, если наши шлюпки занимали на флотских гонках призовые места.

Многому мы тогда научились у этого оригинального человека, казавшегося чересчур замкнутым и строгим. На самом деле он всем сердцем любил молодежь, очень много для нее делал.

В те годы следили за тем, чтобы краснофлотцы и на рабочем платье во всех случаях носили синие форменные воротники. Как-то, стоя на вахте, я увидел, что мой рулевой Николай Колсанов идет в робе без воротника.

- Колсанов, почему вы нарушаете форму? - спрашиваю его.

Несвицкий стоял сзади и все слышал. Он перебил меня:

- Отставить разговоры! - И подошел к краснофлотцу: - Колсанов! Надеть воротник!

К моему удивлению, матрос бодро ответил: "Есть!", мгновенно извлек из кармана воротник и прикрепил как положено к рубахе. Командир улыбнулся и спокойно сказал мне:

- Вот так-то, штурман! Надо приказывать, а не разговорчики разводить почему да отчего. Тогда и разгильдяев станет меньше.

Все мы быстро привыкли к Н.Н. Несвицкому, относились к нему с уважением и любовью, прежде всего за прямоту и честность. Были у него чудачества, но у кого их нет?

Однажды комиссар посоветовал Н.Н. Несвицкому собрать наших жен и поговорить с ними, узнать, как они живут. Собрание организовали без нас, на берегу, в Доме Флота. Речей произносить Несвицкий не умел и не любил. Он сразу спросил женщин:

- Как живете? Ему хором ответили:

- Хорошо живем.

Командир улыбнулся, прищурился.

- Наверно, меня ругаете за то, что мужей ваших отпускаю домой только раз в неделю? И тут моя жена отличилась.

- Что вы, Николай Николаевич, - сказала она, - мы очень довольны. Мой через день, как только поедет по делам в гидрографию, так забегает домой, пообедает, отдохнет и только к ужину - на корабль.

- Вот счастливые, - завистливый шепот пронесся по комнате.

Что говорили другие жены, я не знаю, но по возвращении на корабль Несвицкий мне объявил:

- Штурман! Неделю без берега.

Когда я попытался узнать, за что, Несвицкий отрезал:

- Спросите у жены...

Осенью начались большие и малые общефлотские учения. Флот решал задачу отражения десантов. Сил у нас было уже больше и на море, и в воздухе. "Синие" обозначались обычно крейсером "Коминтерн" и канонерскими лодками. Их в море атаковывали развернутые на позициях подводные лодки и авиация "красных", а затем ночью три-четыре эсминца. На рассвете крейсер "Червона Украина" совместно с береговыми батареями и торпедными катерами "добивал" и "топил" десант. Во время учений у нас на крейсере обычно находился начальник Морских сил Черного моря В.М. Орлов. Это была весьма колоритная фигура. Сын состоятельных родителей, он поступил на юридический факультет университета, а во время первой мировой войны, как и многие студенты, был призван на флот и поступил в отдельные гардемаринские классы, готовившие за три года офицеров флота. Революция застала Орлова на учебном корабле "Орел" на Дальнем Востоке. Вместе с небольшой группой гардемаринов Орлов отказался служить у белых, вернулся в Петроград. Он вступил в партию большевиков, хорошо воевал в гражданскую. Позднее занимал крупные должности на флоте.

Увлечение в студенческие годы юриспруденцией сказывалось на всей деятельности Орлова. Он был замечательным оратором. Его разборы учений, куда обычно приглашалось излишне большое число участников - "от мала до велика", были увлекательны. Выступления Орлова искрились юмором. Так и слышалось:

- Наши подводнички честно проспали на дне морском, пока подходил вражеский десант... Спасибо крейсеру - он, словно прижавший уши тигр, немедленно бросился на врага, а наши москиты - торпедные катера безбожно жалили смертельно раненный десант...

Нам, молодежи, все это нравилось, в зале даже иногда слышались аплодисменты. Но поучительного в разборах Орлова подчас было маловато.

Выглядел он весьма внушительно - высокий, полный. Вообще-то это был образованный и умелый руководитель. Ему много помогал член Реввоенсовета Г.С. Окунев - опытный и эрудированный политработник, пользовавшийся на флоте большим авторитетом. Его выступления всегда отличались пониманием дела, конкретностью и многому нас учили.

В ночь на 12 сентября 1927 года после окончания флотских учений мы вышли в Сочи. На корабле шел командующий флотом. Погода была чудесная, тепло, на море полный штиль. Лунная дорожка казалась особенно широкой и яркой. Постепенно исчезали огоньки крымских маяков, по последнему из них Айтадору я определил место крейсера. Идем "перевалом", то есть не вдоль берегов Крыма, а прямым курсом на Сочи. До самого кавказского берега здесь нет никаких навигационных препятствий. Младшего штурмана И.И. Ковша, балагура и весельчака, прибывшего из последнего выпуска училища, я отпустил отдыхать, да и сам был не прочь прикорнуть в рубке на диване. Смущала близость начальства - с верхнего мостика доносился громкий баритон Орлова. Мы подходили к меридиану Керченского пролива, как вдруг крейсер сильно вздрогнул, словно налетел на каменную гряду. Командир застопорил машины.

У карты в штурманской рубке мигом столпились все начальники.

- В чем дело? - услышал я грозный возглас Орлова.

Что я мог ответить? Ведь под нами глубина более тысячи метров. Что бы ни случилось, но всякое начальство прежде всего хочет немедленно видеть живого виновника происшествия, а потом уж разбираться что к чему.

- Штурман! Где наше место? Быстро!

Я ткнул карандашом в точку на карте.

Крейсер медленно терял инерцию. Руль работал исправно. Из машины сообщили, что винты в порядке, но сильный удар слышали и там. Начались всяческие догадки. Снова и снова проверял свои расчеты. Все правильно. Крейсеру вновь дали ход. А через полчаса на мостик поднялся радист и подал комфлоту депешу. Орлов, подсвечивая тусклым фонариком, прочел, подозвал командира:

- Николай Николаевич! Все ясно, в Крыму сильное землетрясение, эпицентр в Ялте.

А я все еще обливался лотом. Хорошо, что было темно и никто не заметил моего волнения. Теперь уже не поминали штурмана и не требовали быстро показать наше место на карте. Начальство отправилось с мостика по каютам, а мы с командиром удалились в рубку. Видя мое понурое настроение, командир сказал:

- Давайте, штурман, приляжем на часок. И не переживайте: в море всякое бывает.

Так моя штурманская практика пополнилась знакомством с землетрясением на море.

Несмотря на задержку в пути, в точно назначенное время, ровно в 8 часов, крейсер отдал якорь на Сочинском рейде. Побывать на берегу нам не удалось, ибо через час вахтенный сигнальщик громко доложил с мостика: "Катер под флагом начальника Морских сил СССР отвалил от пристани!" Сыграли "большой сбор", команда выстроилась во фронт, караул и оркестр вызваны на ют. К трапу подошел катер, и на палубу быстро поднялся Р.А. Муклевич, впервые прибывший на Черноморский флот после вступления в высокую должность. Крейсер немедленно снялся с якоря и взял курс на Севастополь. Муклевич поздоровался, обошел строй моряков и поднялся на мостик, где и оставался до глубокой ночи.