Людмила Горбченко - Наследие викинга

• Название: Наследие викинга
• Автор: Людмила Горбченко
• Жанр: Ужасы и Мистика

Совершая опустошительные набеги на Францию, скандинавы приносили немало бед. Подходя к берегам на быстроходных и драконоподобных судах-даккарах, викинги под предводительством своих вождей, ярлов, нападали внезапно, грабя и убивая, сеяли ужас среди местного населения. Их набеги приравнивались к таким бедствиям, как засуха и чума. Существовала даже молитва об избавлении от норманнов, как называли их европейцы.

Со временем викинги стали совершать походы не только ради наживы, но и для завоевания новых владений. Так в 911 году ярл Ролло вынудил французского короля Карла Простоватого отдать север Франции и образовал здесь герцогство Нормандия (фактически не зависимое от короны владение) и стал герцогом Роланом Нормандским.

Замок Моро Драг (чёрный дракон) был основан в начале 10 века Тьёдвальдом Темным – могучим и свирепым викингом, прибывшим на берега Франции с дружиной Ролана. Местные феодалы и крестьяне побаивались Тьёдвальда и говорили, что он продал душу дьяволу: Тьёдвальд был необычайно силен и, казалось, годы не имели над ним власти. За ним закрепилось прозвище Морель, что значит «тёмный», и впоследствии, когда в 1539 году во Франции вышел указ о фамилиях, осталось за его потомками.

---

   - Боже милосердный! Жаклин, что с тобой?! – воскликнул я, бросившись на колени рядом с нею. Вокруг разливался густой и чистый запах человеческий крови. Она всё-таки была человеком. – Жаклин, ты слышишь меня? Очнись! Кто это сделал? – я знал, что она жива – ее сердце еле слышными толчками еще билось в груди.

   - Мишель, … черный дракон, … – Жаклин с трудом открыла глаза. Ее голова качнулась в моих руках, сердце стукнуло еще раз и замолчало. Я, прижав Жаклин к груди, взвыл раненым волком. Все повторялось. Это уже было в моей жизни. Я терял дорогих мне людей, и мое сердце, каждый раз умирало вместе с ними. 

    Я похоронил Жаклин рядом с ее домом. Прочтя молитву, попрощался с нею и ушел, унося в сердце частицу светлой души Жаклин. Она верила в то, что все, что произошло с нею, и было  предназначением  ее жизни – дать людям надежду на вечную жизнь. Я не раз спрашивал ее, почему она не вернется к людям?  А она каждый раз говорила, что всякий из нас должен выполнить то, зачем Господь послал его на эту землю.

   - Запомни, Мишель, у каждого из нас есть свое предназначение. Господь бы не стал населять людьми эту благословенную землю просто так, ради забавы, для этого есть животные и их великое множество, на всякий вкус. А вот люди, … им суждено быть вершителями воли Господней. Они воплотят в жизнь его высочайший замысел. В чем он состоит, знать пока не дано – рано, люди еще не готовы. Но настанет время, и мы узнаем, а до тех пор каждый  должен делать то, зачем пришел в этот мир. Я верю, что придет час, и люди перестанут  возиться в земле, как кроты. Они поднимут голову и увидят, какую землю им оставил Господь! Сколько радости и счастья может быть в этом благословенном мире! И тогда людям понадобится великий дар, оставленный Тьёдвальдом, который ты должен им дать.

   Я шел домой. Годы, проведенные в лесах Оверни, не были для меня потерянными. Жаклин, эта удивительная женщина, многое мне дала. Ее доброе сердце, способное обогреть любого нуждающегося в помощи, направляло заблудившегося в дебрях отчаяния, поддерживало потерявшего веру.  Она научила меня без озлобления смотреть на этот безжалостный мир. Даже свою смерть Жаклин  приняла без ожесточения. В ее последних мыслях была тревога обо мне, она верила в меня. Хотя мне так и не стал близок ее магический мир.

   Какие силы противостоят замыслам Тьёдвальда? Кто убил Жаклин и почему? Я обшарил весь лес, стараясь напасть на их след, но даже отголоска чьего-то присутствия не осталось ни в воздухе, ни на земле.

   Тибальд и Орианна встретили меня в ближайшем от замка Моро Драг лесу. Мы давно не виделись, почти полгода. Тибальд крепко обнял меня – он по-прежнему был готов следовать за мной на край света. Орианна подошла и погладила меня по щеке, в ее глазах сияла радость и нежность.

 - Теперь ты сможешь быть рядом с нами, Мишель. Я так скучала, мы рады вновь видеть тебя.

 - Я тоже скучал. Как дела, Тибо?

 - Все хорошо, сударь, хвала Господу и всем святым.

***

   Почти месяц я провел в замке Моро Драг. Я скучал по родителям, но понял, что они смирились с моей смертью и меня больше нет для них.  Мне было грустно от этого, и ничего не оставалось, как уйти.

    Намереваясь надолго покинуть замок, я решил еще раз самым тщательным образом просмотреть бумаги Тьёдвальда. У меня все время было ощущение, что я что-то упустил, не заметил в его записях. Орианна сидела рядом. Она пришла навестить меня и была рада моему решению отправиться вместе с ней в Париж. Я разложил рукописи на столе. Строчки, потемневшие от времени, с почти исчезнувшими на кожаных свитках  буквами, были едва видны. Одну за другой я разглядывал и перечитывал записки прадеда, стараясь выявить тайный смысл в его записях, но все было напрасно. Ничего, что могло быть мне полезным в продолжении моих поисков, не находил.

   - Что ты ищешь в этих записях, Мишель? Мы уже столько раз их пересматривали, – прервала мои размышления Орианна, протянула руку и запустила ее в мои волосы. Пропустив их сквозь пальцы, она задержала ладонь на моей щеке. Я замер от неожиданности – такая откровенная ласка Орианны привела меня в замешательство. Взяв ее ладонь, я осторожно опустил ее на стол. Мне было неловко, я не знал, что ей сказать.

   - Орианна, я прошу тебя, … ты должна понять.

    Орианна встала и подошла к проему, открывающему вид на океан. Она молчала. Я подошел к ней. Мне не хотелось обижать ее: она слишком много для меня значила. Нас было так мало, тех, кому мы могли доверять, с кем могли свободно общаться.

   - Орианна, прости, – я взял ее за плечи и повернул к себе лицом, – ты … , – но не успел я закончить  фразы, как она резким движением обняла меня и прильнула к моим губам страстным поцелуем. Ощущение в руках ее маленького гибкого тела, ласковость трепетных губ, податливость и теплота одурманили, пленили меня.  Я невольно ответил на  поцелуй. Почти забытые человеческие ощущения опьяняли, увлекая и очаровывая.  Ее близость не тревожила непереносимой мукой, а запах заполнял меня, не принося боли и борьбы самого с собой, поцелуй был легким и естественным, таким, как у людей.  

  - Мишель, Мишель, – шептала Орианна, покрывая мое лицо легкими поцелуями, – любимый, долгожданный. 

  - Орианна, погоди, так нельзя, – отстранил я ее, чувствуя в своей груди поднимающееся ощущение вины и стыда, горького сожаления и болезненного чувства предательства по отношению к Диане.

  - Что тебя тревожит, Мишель? Я с тобой, я никогда не покину тебя, я всегда буду рядом.

   Ее слова, как бичом, хлестнули по сердцу. Вольно или нет, но в них прозвучал упрек Диане, она словно хотела подчеркнуть свою преданность. Дать мне понять, что уж она-то не оставит меня в трудную минуту.

  - Никогда, слышишь, никогда не смей говорить о ней плохо! Ты понятия не имеешь, каково ей было! – я отступил от Орианны и вернулся на свое место. Мне не хотелось больше говорить ни с ней, ни видеть ее.

   Орианна, стоя у проема, смотрела на меня долгим изучающим взглядом, а потом, развернувшись, выскользнула в узкую щель и скрылась в ночном сумраке. Я не стал задерживать ее: мне было необходимо побыть одному, чтобы привести свои чувства в порядок.

   Лунный луч скользнул сквозь узкую щель проема и медленно перемещался по столу, заваленному манускриптами Тьёдвальда. Я лениво следил за ним, раздумывая над тем, что поведение Орианны стало для меня неожиданностью. Почему я раньше не заметил ее чувств ко мне? Мне не хотелось терять ее дружбы, но я понимал, что обидел ее своей резкостью. Я понятия не имел, как теперь вести себя с ней.

   Луч, перемещаясь, осветил строчки на старинном свитке:
    И на челе его печать столетья горечью отложат; 
    И мудрецы к его ногам все тайны бытия положат;
    И к жизни возвратит опять решенье древнего Варуна;
   И он, прозрев, ответ найдет под знаком «Черного Дракона».

   Последняя строка, освещенная луной, поблескивала каким-то таинственным светом. Я взял манускрипт и, поднеся к проему, подставил под лунный свет, стараясь, чтобы ее луч осветил весь текст. Но сколько я ни водил пергамент под бледным светом луны, поблескивала только эта одна строка. Я смотрел на нее, стараясь понять, в чем дело. И вдруг все встало на свои места! «Под знаком Черного Дракона»! Мы обыскали в замке все места, где могли быть тайники, но никому не пришло в голову посмотреть, есть ли тайник под гербом, который был высечен из гранита и располагался над центральными воротами Моро Драг! И последние слова, сказанные Жаклин! Она не успела произнести их до конца – вот что она хотела сказать!

    Я выбрался из подземелья и поднялся по стене к висевшему над воротами гербу. Внимательно осмотрев его, я увидел, что дракон, изображенный на нем, сделан из другого камня. Это было незаметно для человеческих глаз, но мне не составило труда увидеть разницу. Я потрогал дракона, стараясь понять, как открыть нишу, скрывавшуюся за ним. То, что она там была, не вызывало у меня никаких сомнений. Я надавил на силуэт дракона и провернул круглый камень в центре герба, он поддался. С тихим шорохом камень ушел внутрь, и за ним открылась ниша, в которой лежал какой-то сверток.

  Не возвращаясь в грот, я сел на скамью в беседке у крепостной стены. Развернул сверток, ожидая увидеть ларец Тьёдвальда, но там оказался только пергамент в простой деревянной шкатулке. Это был небольшой кусок кожи, выделанный каким-то особым способом, тонкий и мягкий. Неожиданно теплый, он приятно согревал руку.  Если бы не толстый слой пыли на свертке, я бы подумал, что его положили в тайник только вчера. Но пергамент был совершенно пуст! Я вертел его, разглядывая со всех сторон, но ничего не увидел.  

   Вернувшись в грот, я с еще большим старанием стал изучать странный кожаный лоскут. Тепло, исходящее от него, удивительный блеск совершенно черной кожи, все было необычным для пергамента. Я долго корпел над ним, нагревая над пламенем свечи, поднося к лунному свету, окропляя его водой с особым составом, но ничего – пергамент надежно хранил свою тайну. Тогда, положив его на стол, стал читать заклинания. Я перебрал десятки старинных заговоров, позволяющих открыть тайное, и, уже отчаявшись, решил бросить и это занятие, когда на ум пришло еще одно, особое, заклинание древнего культа греческой богини Деметры. Прочитав его священной мелодией дорического напева, я увидел, как на пергаменте стали проявляться строчки древнего письма: