Эвальд Ильенков - Диалектика абстрактного и конкретного в "Капитале" К. Маркса

• Название: Диалектика абстрактного и конкретного в "Капитале" К. Маркса
• Автор: Эвальд Ильенков
• Издательство: Издательство Академии наук СССР
• Жанр: Философия
• Год: 1959

---

Теоретическое выявление именно этих моментов и дает в итоге конкретно-исторические абстракции. Этим принципом уверенно руководствовался Маркс, анализируя категории политической экономии.

Рабочая сила как таковая, как способность к труду вообще принадлежит к числу исторических предпосылок возникновения капитала, точно так же, как и земля, и [195] воздух, и полезные ископаемые. В качестве таковой она и остается лишь предпосылкой возникновения капитала, не являясь одновременно его следствием, его продуктом. Зато капитал активно воспроизводит (рождает как свой продукт) рабочую силу как товар, т.е. ту конкретно-историческую форму, в которой рабочая сила функционирует в качестве элемента капитала.

То же происходит и с товаром, и с деньгами, и с торговой прибылью и с рентой и т.д.: как таковые они принадлежат к числу «додилювиальных» предпосылок капиталистического развития, к числу его «доисторических» условий. Как конкретно-исторические формы бытия капитала, отражающие своим движением его специфическую историю, они суть продукты самого капитала.

В итоге все действительно необходимые условия возникновения капитала наблюдаются на поверхности развитого капитала как его побочные формы, притом наблюдаются в очищенном от исторической формы виде. Воспроизводя их как свой продукт, капитал стирает с них все следы их первоначального исторического облика. Одновременно логический анализ дает указание и историческому исследованию. Он своими выводами ориентирует историка на отыскание действительно необходимых условий и предпосылок возникновения определенного процесса, дает ему критерий для различения существенного от просто бросающегося в глаза, необходимого от чисто случайного и т.д.

Описанная диалектика имеет место, конечно, не только в случае с капиталом. Это – всеобщий закон.

То же самое мы можем наблюдать, например, и в становлении биологической формы движения материи. Первоначально простейшее белковое тело возникает независимо от каких бы то ни было биологических процессов, просто как один из продуктов химизма, притом как очень неустойчивый продукт.

Как, при каких конкретных условиях возникло это простейшее биологическое образование – этого мы с достаточной точностью не знаем и до сих пор. Химия еще не может искусственно создать живого белкового тела, не может создать условий, внутри которых такое тело возникло бы с необходимостью. Это значит, что она точно не знает, какие это условия. [196]

Но зато вполне достоверным, объективно констатируемым фактом является следующее: внутри развитого биологического организма эти условия (причем вся их необходимая совокупность) актуально наличествуют, актуально осуществлены до тех пор, пока организм живет. Эти условия, при которых извне привходящее вещество превращается в белок, в живое вещество, здесь могут быть установлены вполне объективно и строго. Одновременно (исходя из того факта, что не любое вещество может быть ассимилировано организмом) можно открыть и те первоначальные продукты химизма, которые способны при надлежащих условиях превратиться в живое тело.

Тем самым изучение процессов, протекающих в ныне здравствующих организмах, может дать и дает понимание процесса возникновения жизни на земле, правда, в общих контурах.

Итак, логическое развитие категорий, изображающих внутреннюю структуру предмета в том ее виде, в каком она наблюдается на высших ступенях его развития, приводит «в первом приближении» к пониманию истории его возникновения, закона становления этой структуры. Логическое развитие поэтому совпадает с историческим развитием внутренне, по самому существу дела. Но совпадение это глубоко диалектично, и без понимания этой диалектики его добиться нельзя. [197]

Абстрактный и конкретный историзм

Конкретного понимания действительности нельзя достигнуть без исторического подхода к ней. Но и обратно, – историзм, лишенный конкретности, представляет собой чистую фикцию, псевдоисторизм. В наше время в науке не сыщешь человека, который отрицал бы идею развития в ее общей, абстрактной форме. Но точка зрения историзма вообще, не соединенная с диалектической идеей конкретности, неизбежно превращается в пустую фразу. Неконкретный, т.е. абстрактный, историзм не только не чужд метафизическому способу мышления, но и составляет одну из его характернейших черт. Метафизики всегда много и охотно рассуждают о необходимости «исторического подхода» к явлениям, совершают экскурсы в историю предмета, подводят «исторические обоснования» под свои [197] теоретические построения. И отличить конкретный историзм метода материалистической диалектики от абстрактного историзма метафизиков не так-то легко, как может показаться на первый взгляд.

На точку зрения абстрактного историзма (псевдоисторизма) сползти очень нетрудно. Более того, она как раз и кажется самой естественной. В самом деле разве не кажется естественным, когда хочешь понять предмет исторически, начать рассматривать историю, создавшую этот предмет?

Но эта простая и естественная точка зрения быстро приводит к неразрешимым трудностям. Начнем с того, что любая исторически возникшая вещь имеет за своей спиной, в качестве своего прошлого всю бесконечную историю вселенной. Поэтому попытка понять явление исторически на пути прослеживания всех тех процессов и предпосылок, которые так или иначе предшествуют его рождению, неизбежно поведет в дурную бесконечность и уже поэтому неспособна привести к сколько-нибудь определенному и конкретному результату.

Хочешь – не хочешь, а идя «назад», где-то придется сделать остановку, чтобы хоть с чего-то начать. С чего? Абстрактный историзм никаких преград для субъективизма и произвола здесь выставить не может.

Но этого мало. Точка зрения абстрактного историзма неизбежно и помимо желания приводит к тому, что под видом исторического подхода к делу получается самый грубый антиисторизм. Это понять нетрудно. Буржуазные экономисты, понимающие капитал как «накопленный труд вообще», весьма логично и естественно видят час его исторического рождения там, где первобытный человек взял в руки дубину. Если же капитал понимается как деньги, приносящие из оборота новые деньги, то историческое начало капитала столь же неизбежно усмотрят где-нибудь в древней Финикии. Антиисторическое понимание сущности, природы явления в данном случае оправдывается «историческими» аргументами. И ничего удивительного тут нет – понимание прошлого тесно связано с пониманием настоящего. Прежде чем рассматривать историю предмета, приходится волей-неволей отдать себе отчет в том, что такое тот предмет, историю которого хочешь исследовать. [198]

Результат применения принципа абстрактного историзма таков: за факты истории определенного явления начинают приниматься факты, относящиеся к истории каких-то совсем других явлений, тех самых, которые лишь исторически подготовили его появление. Благодаря этому фокусу данное конкретно-историческое явление превращается в глазах теоретика если не в «вечное», то во всяком случае очень древнее, гораздо более великовозрастное, веже ли оно есть на самом деле.

Ярчайшим примером такого абстрактно-исторического подхода – понимания, которое исторично по видимости, но антиисторично по существу, – может служить объяснение, данное буржуазными экономистами «первоначальному накоплению».

Буржуазный экономист тоже рассматривает этот процесс «исторически». Он легко согласится с тем, что капитал – не вечное явление, что он где-то и как-то возник. История его возникновения состоит в том, что средства производства какими-то путями сконцентрировались в руках немногих лиц. Как эта произошло исторически?

Пути эти чрезвычайно многообразны. Во всяком случае факт остается фактом: сначала средства производства сконцентрировались в руках будущего капиталиста любым путем, кроме эксплуатации наемного рабочего. Здесь играют роль и пресловутая бережливость, и собственный труд человека, впоследствии ставшего капиталистом, и удачные торговые операции, и простой грабеж, и феодальное наследство, и т.д. и т.п.

Буржуазный экономист отсюда и делает вывод: значит, капитал по своему происхождению, а следовательно, по своей сути, вовсе не есть продукт неоплаченного труда наемного рабочего. Наемный же рабочий сам «исторически» произошел из крепостного, бежавшего в город от жестокого феодала, или из разорившегося в силу своего неумения ремесленника, или из бродяги-бездельника. Иными словами, наемный рабочий создан не капиталистической эксплуатацией, а совсем иными процессами. Капиталист же, предоставляющий ему работу, начинает выглядеть как благодетель.

Здесь ясно видно, как историческое по форме объяснение превращается в средство беззастенчивой апологетики существующего положения вещей. Историческое [199] обоснование становится аргументом в пользу антиисторического понимания как процесса первоначального накопления, так и природы капитала. Капитал изображается «вечным» и «естественным» отношением именно «историческими» аргументами. И суть этого фокуса состоит в том, что история создания исторических предпосылок рождения капитала непосредственно выдается за историю самого капитала как конкретно-исторического явления.