Андрей Егоров - Когда закончилась нефть

• Название: Когда закончилась нефть
• Автор: Андрей Егоров
• Издательство: АСТ, Астрель
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-17-075794-7

Планета Земля.

Ближайшее будущее.

Нефть и прочие полезные ископаемые иссякли или подходят к концу.

Мир на пороге экономического и, разумеется, экологического кризиса.

На чем будет ездить транспорт, когда закончится привычное топливо? Чем будут отапливаться дома? Вымрет ли человечество или сумеет приспособиться и к такому повороту событий?

Какой она будет, наша планета, когда на ней не останется ни капли нефти?

Мы попросили писателей, работающих в совершенно разных жанрах, представить себе, как будет выглядеть наше с вами постиндустриальное будущее. Из самых лучших рассказов, написанных на заданную тему и прошедших строгий отбор, и был составлен этот сборник.

---

Приближающаяся заправка оказалась неприметной и бедной. Одноэтажный домик под соломенной крышей, на ней — покосившийся по-пизански бак с водой, пьяный палисадник, одинокая бензоколонка, деревянные ворота закрыты. Все это мало походило на богатые приюты горцев, в огромном количестве разбросанные по Среднерусской.

Тэрц посигналил. Он мог выйти и сам открыть ворота, но сибирские обычаи гостеприимства могли отличаться от привычных уральских (в том, что горцы и здесь гостеприимны, Тэрц не сомневался).

Выйти все-таки пришлось. Когда Тэрц открывал ворота, его охватил знакомый с детства азарт — вдруг это брошенная заправка? Вдруг можно похозяйничать вволю? Проверить уровнемер, заглянуть в резервуар.

Среди путников издавна ходили легенды о приютах, забытых вдали от трасс, о бесхозных цистернах, о ржавых пистолетах, которые послушно исторгают сотни литров бензина. Некоторые жертвовали своими и чужими жизнями, лишь бы найти подобное эльдорадо.

Тэрц в чудеса не верил, но сердце замерло.

Он подъехал к колонке, вышел из машины, всмотрелся в грязное окно хижины, крикнул: «Хозяин!» — и с нетерпением вслушался в тишину. Сердце ускорилось. Мечта любого путника — хотя бы на пять минут стать королем приюта, одним из тех странных созданий, что уже двести лет жонглируют судьбами людей.

— Хозяйка, — раздалось сзади.

Тэрц вздрогнул и обернулся. В воротах стоял девушка — гигантских размеров фуфайка, неуверенно растущая из нее цыплячья шея, поверх шеи — бледное лицо в обрамлении черных волос, ружье и вязанка мертвых чибисов через плечо.

Женщина — горец?! О таком Тэрц не слышал (а у путников лучшие по нынешним меркам системы связи). Увидеть подобное казалось еще более невероятным, чем обнаружить затерянное озеро нефти. Тэрц не сразу сообразил — усложняет ли его задачу то, что ему придется входить в доверие к девушке, упрашивать ее о бесценном подарке.

Все без исключения горцы до этого момента напоминали Тэрцу Федора Конюхова — знаменитого путника углеводородной эры, который ходил под парусами и летал на аэростатах, предусмотрительно избегая неизлечимой зависимости от углеводородов.

Домашние заготовки Тэрца спутал вид безбородого горца, который к тому же обходится без рычага между ног, придававшего дополнительную устойчивость скатывающейся в пропасть цивилизации.

Тэрц молчал.

— Сколько времени ты ищешь пути? — Девушка неприветливо уткнулась взглядом в лицо Тэрца.

— Всю жизнь, — привычно отозвался он.

— Значит, ты научился ждать. — Не приглашая, девушка направилась в хижину, Тэрц поплелся за ней.

«Баста», — плакали мечты о Владике. Дама-горец (Тэрц не придумал, как будет горец в женском роде… горка?) четко указала — она будет крайне требовательна к объяснениям и желаниям Тэрца.

Сколько дней уйдет на обхаживание, сколько бензина получится добыть? Вечные Вопросы Путника. Отвечать на них приходится каждый раз, когда машина доест топливо.

Очухавшийся внутренний голос подсказывал Тэрцу — эта остановка может стать последней. Вслед за ним покорно замрет Земля. Наступила пора говорить правду об истинном значении своего Пути?

* * *

Тэрц не слышал, чтобы у горцев был кодекс поведения, чести, утвержденные ритуалы или что-то в этом духе. Они редко покидали заправки, не собирались вместе, не участвовали в скудной общественно-политической жизни городов, рассеянных по земле и связанных ныне в основном волей горцев.

Однако говорили и действовали горцы словно по утвержденному ранее плану. Несовершенному, шитому белыми нитками, неуклюжему, возможно, дремучему, но все-таки сценарию.

Девушка зашла в прихожую, скинула фуфайку. Моментальное преображение — неустойчивый ком на тонких ножках стал худой изящной нимфой в короткой маечке. Фуфайка вполне могла стать вместительным гнездом для столь миниатюрного существа.

Повеяло сладким, лесным. Сколько она бродила по июльской жаре?

Тэрц рефлекторно подтянул дырявые джинсы, поправил волосы. Женщины у него не было четыре месяца. Все это время он мусолил воспоминания о последней феерической ночи в Москве, пресыщенной всевозможными экспериментами с плотью.

Внутреннее убранство хижины было под стать внешнему — исключительно прагматичное: поесть, поспать. Оно и понятно; все горцы по сути — смертники, об этом свидетельствуют тысячи воронок на месте заправок.

Вместе с тем многие камикадзе постутлеводородной эры не гнушались украшать жилище, коллекционировать пустяки, жить на широкую ногу, прекрасно понимая — в какой-то момент все пойдет прахом.

Его новая знакомая явно была не из таких. Неприветливая, неразговорчивая, сухая, как мир вокруг. Никакого удовольствия от беседы с ней не предполагалось. Она пренебрегла ритуальным вступлением, не предложила сесть и в лоб спросила:

— Куда путь держишь?

— Владик, — сознался Тэрц. Он по-прежнему не представлял, как вести беседу. Его мудрые коллеги использовали любое телодвижение, мимолетные гримасы, чтобы получить преимущество в неравном противостоянии с горцами. Путники-теоретики наизусть знали всех психологов углеводородной эры. А Тэрц всегда надеялся на интуицию и внутренний голос, который сейчас нашептывал что-то невнятное.

— Сколько литров будешь просить? — поинтересовалась девушка.

— Двадцать, — ответил Тэрц. Как в омут головой. Последний раз везение на двадцатку случилось пять лет назад, когда он ехал из Тюмени в Джанкой.

— Решение может не быть скорым, — ответила девушка.

— Дашь? — осмелился Тэрц, подумав не только о бензине, но и ее теле.

— Не знаю, — неожиданно ответила она.

Второй сюрприз сегодня — горцы никогда не расписывались в незнании!

Девушка внезапно внимательно всмотрелась в лицо путника, и тот на одну беспокойную секунду решил — она знает о нем все. Знает, что он скажет, как попросит, почему так беспокойно стучит его сердце и тянет внизу живота.

— Меня Ли зовут, — сказала она.

«Что-то сегодня случится. Определенно, — заговорил внутренний голос, — день сюрпризов. Впервые за твою карьеру. А глаза у нее зеленые. И соски лишь немного меньше фар моей старушки. Шоколадные».

Горцы не называют своих имен! Горцы никогда не делают шаг навстречу путникам. Горцы всегда выполняют свою главную задачу — не дарить людям то, в чем люди больше всего нуждаются. Конечно, речь не о любви, а о горючем, которое так же, как и двести лет назад, получают не из вздохов и слов, а из нефти и газа.

Только добывают и перерабатывают его исключительно горцы. Чтобы дарить или не дарить избранным.

* * *

В зеленых глазах можно захлебнуться. В какой-то момент Тэрц поймал себя на том, что дышит прерывисто и украдкой хватает ртом воздух.

— Ты откуда? — Ли наконец-то усадила его у пыльного окошка, но перекусить не предложила. — Москва? Там по-прежнему очереди у приютов?

В забытой Богом глуши, где на сотни верст не осталось ни одного живого авто, не верилось, что по Московской кольцевой автодороге все еще тянутся очереди к приютам горцев, а у воронок на месте взорванных бензозаправок так же, как и двести лет назад, появляются свежие цветы.

Ли перевязала волосы. Лет двадцать, не больше — решил Тэрц. Как она стала горцем?

— Мне отец заправку оставил. Не стал взрывать. Обучил всему.

— А сам?

— Отправился в Крым. Ни разу там не был, но решил, что должен там состариться и умереть. У нас вся семья трехнутая. Нам бы путниками родиться, а не горцами.

Тэрц решил — над ним издеваются. Конечно, никто не будет советовать, покидать горцу заправку или нет. Но, владея ВСЕМ, желать стать нищим путником?!

Ли вновь прочитала мысли:

— Зачем напрягаться? Дело почти сделано. Мы научились обходиться без черного и прочих видов золота. Многие горцы уходят. Завещают приюты местным. Я слышала, последнюю заправку взорвали два года назад. Никто уже не хочет умирать. Да и не за что.

— М-да, слышали бы это гибнущие за галлон высокооктанового, — протянул Тэрц. — Давненько я не был за Уралом.

Среди тех, кому горючее все еще не безразлично, неустанно плодились легенды о завершении углеводородной эры. О штурмах нефтеперерабатывающих заводов, о взрывах на трубопроводах, о героической обороне нефтяных вышек.

Добыча, транспортировка, переработка, продажа топлива в те далекие времена были много опаснее, чем политика, наркоторговля, торговля людьми и оружием вместе взятые.

Горцы появились, когда казалось — страсти по горючему поглотят и остатки системы распределения благ, и останки вяло сопротивляющихся государственных механизмов. На планете, как и прежде, воцарится право сильного.

Легенды сходились в том, что в России горцев было не более двадцати тысяч. Как они убедили вооруженных до зубов хозяев углеводородных отраслей, как умаслили недееспособных чиновников — неизвестно и спустя века.