Эльмира Нетесова - Эльмира Нетесова Мгновенья вечности

• Название: Эльмира Нетесова Мгновенья вечности
• Автор: Эльмира Нетесова
• Жанр: Современная проза
• Год: 2008
• ISBN: 5-87210-170-8

Нет на земле ничего более трудного и непредсказуемого, чем жизнь человеческая. У всех она складывается по-своему. Никто с уверенностью не может сказать, что ждёт его завтра, горе или радость, но и эти понятия относительны. Вечными ценностями на земле всегда считались и ценились человеческое добро и любовь. На них держится сама жизнь.

Кто из нас не страдал от зла и жестокости, не проливал слёзы от горьких, несправедливых обид? Они, к сожалению, не обошли никого.

Потому, призывает автор в новой книге:

— Люди! Остановитесь! Искорените зло! Сберегите этот короткий миг жизни...

---

— Ну да! Вроде этого!

— Не получится. У нас климат не подходящий. Слишком много баб! Любого сами изнасилуют. Причем в очередь. Не стоит им косить под особых. Женщины у нас не в дефиците! С чего он станет караулить их у общежития, когда самого там могут отловить!

— Пап, зря не веришь!

— Просто я знаю ситуацию. Еще недавно сам не рисковал проходить вечером мимо общаги в одиночку. Это уж теперь не пристают, а раньше мы с Анискиным бегом то место проскакивали или огородами обходили. Поверь, не случайно. Бабы там жили озорные. Не будешь же с ними драться!

— Выходит, и тебя насиловали?

— Один раз уже чудом выскочил из их рук. Приловили круто, впятером. Но сумел выскользнуть. Им плевать на то, что я криминалист из милиции, во мне их мужик интересовал. И больше ничего.

— Практиканток мужики не интересуют. Этого им в городе хватает! — вернул Яков разговор к прежней теме.

— Ты думаешь, они кого-то заинтриговали? Я очень сомневаюсь! Может все наоборот, и практикантки кого-то присмотрели?

— Ну, что ты?

— А почему бы нет?

— Я видел и говорил с ним!

— О чем?

— Почему околачивается возле общаги? Что ему там нужно?

— Что он ответил тебе? — поинтересовался Илья Иванович.

— Базарил, мол, его жена работает уборщицей, и он ждет ее, боится, чтоб бабу не обидели. Но ведь смешно! Это общежитие женское! Кому его жена нужна? — пожал плечами Яков.

— Бабы бывают хуже мужиков!

— Это ты в каком смысле?

— Прикипеться могут из-за пустяка и нашкондыляют даже хлеще. Мужик тот видно, с таким сталкивался и никому не верит.

— Не похоже! Взгляд у него нехороший, тяжелый, а сами зрачки, как ртутные шарики, все время крутятся, бегают, на месте не стоят. Постоянно руки в кулаки сцеплены, даже при спокойном разговоре, без повода. И очень взрывной. Чуть что, на крик срывается.

— Ну, он не маньяк! Это однозначно! — сделал вывод Илья Иванович и спросил:

— Этот Данил Шилов где-нибудь устроился?

— Конечно! Слесарит. В машинах разбирается. Хвалился, что в Сухуми начальство возил. Но попал под бомбежку и ушел из шоферов. А вскоре его дом разнесло прямым попаданием. Родители погибли. Остаться уже не смог. Память доконала бы. Хотя ему предлагали другое жилье. В доме по соседству. Там грузины хозяев повырезали. Данил слушать не захотел. Ответил, что не сможет жить на могилах и хочет изменить место жительства. Его перестали уговаривать, и он ушел с Кавказа.

— Что значит ушел? Пешком?

— Ну да! Через перевал в Аджарию всей семьей мигрировали. А зима стояла, в горах холод, жрать нечего, сами пообморозились и дети тоже...

— У него ребятня имеется?

— Двое! Сын и дочь! С ними они пришли в Батуми. А через месяц добились разрешения и вылетели в Россию. Вот так и попал к нам,— вздохнул Яшка.

— Банальная история. Таких Данилов у нас полные обоймы. Несчастные люди! Их не подозревать, им помочь надо. После того, что ты услышал разве можно поверить, будто этот человек интересуется девками? Бред, да и только! Ему бы успокоиться, снова увидеть землю под ногами.

— Отец, не убеждай!

— Почему? В чем сомневаешься?

— Ведь вот и у тебя бывали случаи, когда и на словах, и в документах все гладко и чисто, а ты не веришь ничему. Ты сам называл это чувство интуицией и всегда призывал доверять и проверять таких людей особо.

— Что девчата говорят, почему его боятся?

— Он всюду ходит за ними следом, буквально тенью за плечами вырастает!

— Приглянулись. Ведь он мужчина! Не пристает или заговаривает с ними?

— Он пугает их.

— Каким образом?

— Как охотник, появляется тихо на пути, ждет свою минуту. Девки это всей шкурой чувствуют и боятся выходить даже в коридор.

— Он хоть с одной общался?

— Ни одним ловом не обмолвились!

— Так чего они мозги грузят? — потерял терпение Илья Иваныч. И сказал жестко:

— Не трать впустую время. У девиц сексуальная переоценка! Они привыкли в городе быть в центре внимания. Здесь это не получилось. Коль так, сами придумали хахаля, чтоб самолюбие успокоить.

— Все четверо!

— Коллективный психоз! Такое бывало. Ты с ним говорил? Заметил какое-нибудь отклонение в человеке?

— Я тебе все рассказал. Когда спросил Данила, почему заходит в коридор и на кухню, ответил, что искал там жену. Спросил, почему он ни с детьми, на кого их бросает надолго? Он сказал, что соседи присматривают. И его дети очень дружны с той ребятней, потому, проблем нет. Одно меня удивляет. Ему уже полтинник. А дети маленькие, поздние. У других в его возрасте уже внуки такие.

— Ну и что? Может это второй брак!

— Все возможно,— внезапно умолк Яков.

— Ты в чем сомневаешься?

— Скрывает он что-то. Сдается мне, что он был судим и отбывал приличный срок. Но не хочет, чтоб кто-то о том узнал, и главное о самом преступлении!

— Яша! Эти люди, во всяком случае, многие из них, приехали к нам без документов. Сам понимаешь, не с добра. У одних дома разрушены, другим все пришлось бросить. Расстаться с нажитым всегда нелегко. Люди начинают жить заново, пережив стресс. Это потрясение не проходит бесследно. Нервы дают осечку. Могут появиться свои аномалии, чудаковатость в поведении, делай скидку на пережитое, не сгущай тучи над головами новоселов. Дай им возможность научиться дышать заново. Не смотри с подозрением на несчастных. Дай поверить, что живы!—улыбнулся Илья Иваныч, увидев шагнувшего на крыльцо Анискина.

Тот сгреб друга в охапку, оторвал от пола.

— Слышь, Илюша! Жив я! И больше не верю нашим врачам! Никакой рак не поставит меня перед ними раком! Просто защемило какие-то нервы! Мне их в Москве расклинили, и теперь все в порядке! Я как заново на свет родился. Все ем и даже выпить могу. Вчера стакан первача принял и хоть бы хрен. Поверишь, ничуть не разобрало. Зато спал, как по молодости в стоге сена! Жена ночью еле растолкала, покуда внуки спали. Довольная осталась! — рассмеялись мужчины громко.

— А то уж совсем списали со свету местные клистоправы! На погосте место отвели! Во, торопыги! Спасибо Сазонову, что им не поверил. Вернул на свет Божий! Моя побежала в церковь благодарственную свечку ставить Господу! Сама убедилась, что рано меня хоронить! Врачи ей сказали, мол, нельзя расстраивать, перегружать и кормить нужно получше. Обещали, что в этом случае еще столько же проживу без кашля и насморка!

— Дай тебе Бог! — пожелали Терехины.

Едва Ирина Николаевна накрыла на стол, вернулся Степка. И затарахтел с порога:

— Знаете, скольким пацанам задницы обули? Целых восемь уже ни голожопые! И теперь во дворе бегают. Снеговиков лепят и сами кувыркаются в снегу! Они первый раз снег увидели. Говорят, что у них его не бывает. Не выпадает совсем.

— Выходит, они на юге жили!

— У них мандарины ни в магазине, а возле домов растут. И лимоны без этикеток вызревают. И апельсины свои были, не купленные. А вот хлеба не хватало,— добавил Степка тихо.

— Степка теперь герой на весь поселок! Слышал, как он Торшину от городской бабы выручил. Та подумала, что отряд милиции подъехал. Чтоб ее не притормозили в поселке за хулиганство, сделала «ноги». Теперь не придет за своим мужиком. Что в руки Валькины попало уже не вырвать. Это весь поселок знает! Дай Бог, чтоб и ее судьба наладилась!— пожелал Анатолий Петрович.

— Ты ешь! — напомнил Илья Иванович, приказав взглядом Степке не убегать из-за стола, а съесть все, что перед ним поставлено.

— Я у дядь Мурада с теть Фатьмой поел. Они меня не отпустили из шашлычной. Знаешь сколько я сожрал? Целых три шашлыка! А еще помидоры, перец, синенькие — испеченные на огне. И жареная картошка. Заставляли шурпу — ихний суп поесть. Но живот не поместил, мог лопнуть. Не заставляйте меня больше есть,— оглядел всех просяще.

— А знаешь, как теперь хорошо в ихней шашлычной? Дядька Сурен сделал сам потолок, в каком лампочки, как звезды, моргают под музыку. И все разноцветные. А на стенах одни сказки! На одной горы в снегу спят, а из снега водопады, как живые, даже шум воды слышен. Стадо овец бежит к воде. А на другой стене большое озеро, вокруг скалы и много солнца. А на другой стене большое поле, по краям большие березы растут. И радуга через все небо! Так красиво, что потрогать охота! И знаешь, как шашлычной имя дали? «Наш дом»! Здорово, правда? Мне понравилось!

— А люди там были? Наши поселковые? — спросил Илья Иванович.

— Полно! Кто шашлыки, другие пельмени просили. Даже вареников с картошкой дали бабке

Нюре. И сметаны сверху, целую ложку. Там такая музыка, что не устоишь! Совсем круто! — вертелся Степка на стуле.

— Ладно, иди к себе,— разрешил Илья Иванович, и мальчишку как ветром сдуло.

— Ехал я из города автобусом. Никого не хотел просить, беспокоить, даже своих не предупредил, свалился снегом на голову. Ну, не в моих дело. В автобусе меньше половины поселковых, остальные из переселенцев и беженцев. Видно вторая партия. Меня никто из них не знал. Я в штатском, откуда знают кто такой? За своего залетного приняли. Ох, и понаслушался, кто как в поселке приживается, кто есть кто, чем заняты, о самих приезжих услышал столько, что диву дался.