Эллери Куин - Последний удар

• Название: Последний удар
• Автор: Эллери Куин
• Издательство: Молодая Гвардия
• Жанр: Классический детектив
• Год: 1991
• ISBN: 5-235-01949-0

---

Мистер Гардинер тронул хозяина за напряженное плечо.

— В последний день своей земной жизни, мистер Крейг, Христос «пошел на гору Елеонскую», как нам поведал Марк, «в селение, называемое Гефсимания», и там претерпел агонию смертного страха и печали. «Гефсимания» — арамейское слово, означающее «масличный пресс», и там, когда сердце Иисусово было давимо и терзаемо, подобно маслинам, давшим этому месту название, Он все же нашел в себе силы сказать: «Не чего Я хочу, а чего Ты».

Старый священник улыбнулся.

— Я знал, что прозвучит это все несколько старомодно, мистер Крейг, но имейте веру, и вам откроется путь.

Но, оставляя Артура Крейга, мистер Гардинер улыбаться перестал. Он подумал, что полвека проповедовал веру и с прискорбно малым результатом. Истинная вера творит чудеса, он знал это, но истинная вера — это так редко, так редко. А тут перед ним стояла задача, в которой время могло сыграть определяющую роль.

Мистер Гардинер вздохнул. Что поделать, иногда необходимо воздать кесарю кесарево. Он нашел Эллери и рассказал ему об ультиматуме, поставленном Джоном Фримену.

Эллери слушал внимательнейшим образом.

— Спасибо, мистер Гардинер. Я рад, что с этим вы пришли ко мне. Все начинает сходиться. Сходится, во всяком случае, один момент…

— Сходится с чем, мистер Куин? — Священника удивило радостное, даже почти хищное выражение лица молодого человека.

— Пока что не могу сказать определенно. Лучше воздержусь.

Мистер Гардинер ретировался в свою комнату в полном изумлении.

Миссис Янссен рано подала ужин.

— По понедельникам мистер Крейг больше всего любит слушать радио, — поведала она. — «Рокси» и все такое. По чести говоря, я и сама не прочь послушать. — У нее в комнате был старый детекторный приемник, который она то и дело разбирала и собирала заново.

Итак, в половине восьмого все уютно устроились в гостиной и покорно слушали «Рокси и его оркестр» по «Джей-Зед». В половине девятого Крейг переключился на И-эй-эф послушать цыганский ансамбль.

— Надеюсь, вы не против, Мариус. Я понимаю, что это традиционная музыка, но мне она нравится.

— А чем плоха традиционность, дядя Артур? — воинственно спросила Эллен. — Они играют классические произведения, известные всем, п играют их прекрасно. Не понимаю, зачем надо извиняться, если любишь то, что любит масса других. Не потому ли, что горстка высокомерных зазнаек начинает усмехаться? — И ее презрительный взгляд стрелой пролетел к Эллери.

— А я-то при чем, учитель? — пробормотал Эллери.

— После этого, — вмешался Мариус, — у кого достанет тщеславия отказаться слушать это слащавое пиликанье?

Вечер получился не из приятных. Во всех сидела какая-то скрытая раздражительность. Мариус, казалось, снова впал в свое дурное настроение, Джон был рассеян, Валентина сварлива, Пейн резок, доктор Дарк надут, миссис Браун визглива, мистер Гардинер встревожен, Крейг подавлен, Эллен взвинчена, Расти нервозна, а Фримен и вовсе походил на некий бесплотный дух, витающий в горчайшем эфире где-то на другой планете.

Вечер тянулся невыносимо. В одиннадцать кто-то включил новости. Посреди передачи Фримен поднялся и сказал:

— Неприятности. Везде одни неприятности. Извините, я, пожалуй, пойду спать.

Он вышел усталым шагом.

Остальные лениво обсуждали новости: «спиртной» патруль береговой охраны США убил трех контрабандистов и захватил три катера с нелегальным грузом стоимостью в полмиллиона долларов; в Индии Махатма Ганди призвал к «гражданскому неповиновению» британским властям… И тут перед ними вновь предстал издатель и скрипучим голосом произнес:

— Вот это я только что обнаружил у себя в комнате.

Он держал маленький подарочный сверток в краснозеленой фольге с золоченой лентой и бирочкой в виде Санта-Клауса.

Эллери осторожно взял сверток у Фримена.

— Естественно, адресовано тебе, Джон. Ты позволишь?

Джон очень невесело засмеялся. Мистер Гардинер, тщательно прислушиваясь, не услышал в этом смехе никаких отзвуков той мерзкой издевки, которая исходила из тех же уст сегодня утром. «Странный юноша, — подумал он, — такой многогранный…»

Бледный издатель вовсе не смотрел на Джона. Он уселся поодаль от центра компании и осматривался, моргая.

Артур Крейг пожевывал клок бороды и украдкой смотрел на своего воспитанника, словно в первый раз его по-настоящему увидел. Потом он овладел собой, выпрямился и стал смотреть, как Эллери открывает пакет.

Внутри, на завернутом в красную бумагу предмете, лежала белая карточка. Эллери вынул ее из коробки и громко прочитал нарочито невыразительным голосом:

В шестой Святок вечерок
Шлю тебе, мой голубок,
Х л ы с т и к с кожаным плетеньем —
Это просто загляденье.

Это был маленький, зловещего вида хлыст из жесткой кожи, с плотно переплетенной рукояткой и довольно длинной плетью. Кнут для лилипутов.

— Это миниатюрная копия какого-то настоящего хлыста, — сказала Расти, разглядывая его. — Не знаю, какого именно. Может быть, бычий кнут, но на южноафриканский самбок не похоже. Может быть, из Южной Америки?

— Кнут для быков? — отчетливо сказал Дэн З. Фримен. — Или для людей.

Расти посмотрела на него с недоумением.

— Что, мистер Фримен?

— Просто размышляю, — сказал издатель. — У меня день рождения третьего марта, а это, если судить по недавнему рождественскому подарку с зодиакальным смыслом, подпадает под знак Рыб. Как обычно истолковывают знак Рыб?

Мать Расти подозрительно посмотрела на него.

— Это символ рабства.

— Рабства. — Фримен кивнул и улыбнулся. — До сего дня я не придавал никакого значения влиянию звезд. — И он посмотрел на Джона Себастиана. Но Джон грыз ноготь на большом пальце и во все глаза смотрел на пол.

— Еще подарочек?

Все с облегчением посмотрели на дверь. Эти слова принадлежали сержанту Девоу, еще не вошедшему в гостиную из холла.

В наступившей тишине Эллери взял у Расти хлыстик и протянул его полицейскому вместе с карточкой. Сержант взял их, почесал подбородок и отвернулся. Через минуту все услышали, как он звонит по телефону. Повесив трубку, он вернулся и сунул хлыст с карточкой обратно Эллери.

— Лейтенант говорит, чтобы вы от них ни на шаг не отходили, мистер Куин.

— Ну нет. По-моему, этот подарок Джон пожелает держать при себе. — Эллери сделал паузу. — Джон?

Джон, передернувшись, взял хлыст и принялся вертеть его в руках.

— Да, — с заднего плана сказал Дэн З. Фримен. — Смотрится очень органично.

— Органично? — Молодой поэт впервые за вечер посмотрел на своего издателя. — Что вы имеете в виду, мистер Фримен?

— Только не надо про очередной приступ амнезии, — сказал Фримен.

— Не понимаю, о чем вы говорите, — Джон сверкнул глазами. — Я иду спать.

— Джон… — начала Расти.

Но он торопливо поцеловал ее и выбежал.

И только тогда Эллери сообразил, что не посмотрел на обратную сторону карточки. Он быстро перевернул ее.

Но там было пусто.

Седьмой вечер: вторник, 31 декабря 1929 года

Глава Девятая, в которой два треугольника переходят в четырехугольник, мисс Браун и мисс Уоррен возвращаются в пещерные времена, а Новый год возвещает о себе не самым веселым образом

Последний день года выдался ясным и свежим. Дул юго-западный ветер.

— Я бы не прочь на лошадке покататься, — объявила Эллен за завтраком. — Кто-нибудь составит компанию?

— Я с вами, — сказал Эллери.

— Ой ли? — Но вид у Эллен был весьма довольный.

— Я тоже хочу проехаться, — заявила Расти. — А ты, Джон?

— Конечно, конечно, — отозвался Джон. — Мы, что ли, парами поедем? Лошадей-то всего две.

— Парами было бы так весело! — сказала Расти.

— Только не мне! — высокомерно сказала Эллен. — А вот если нам разбиться на две смены, Расти? Мы через час встретим вас с Джоном на конюшне, и вы сможете взять у нас лошадей.

Фелтон снарядил для них мерина и пегую кобылу, и они выехали в лес в горделивом молчании. Эллери потребовалось некоторое время, чтобы Эллен оттаяла, и он так казнился, что пренебрегал ею ранее, и каялся с той целеустремленностью, которую обычно приберегал для своих интеллектуальных изысканий, что наконец заработал улыбку. А уж после этого и тропинка в лесу, и искрящийся золотой снег, и ровно несущие лошади стали прямо-таки воплощением чистой радости.

Из лесу они выехали шагом, желая поберечь лошадей для Расти и Джона. Щеки у Эллен порозовели, в глазах плясали чертики, а ее стройная ножка в брюках для верховой езды все время стукалась о ногу Эллери, внушая негу и опасения. Внезапно Эллери сообразил, что за прошедший час ни разу не вспомнил ни о мертвом старике, ни о таинственных подарках и загадочных посланиях. И он начал быстро нести множество всякой чепухи, почти не сознавая, что говорит, а Эллен слушала, постепенно заливаясь краской; и вышло так, что въехали они в конюшню и едва не сшибли с ног Валентину Уоррен и Джона Себастиана, прежде чем сообразили, во что же они ненароком въехали.