Матюшкин Федорович - Повседневная жизнь Арзамаса-16

• Название: Повседневная жизнь Арзамаса-16
• Автор: Матюшкин Федорович
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2007
• ISBN: 978-5-235-02957-6

Закрытые города, как никакие иные территориальные образования советского периода, по своему интеллектуальному потенциалу задавали в ряде направлений общемировой алгоритм научно-технического прогресса. Среди таких городов — Саров (Арзамас-16), или, как его называли для секретности, А-16.

История Саровской земли во второй половине XX века, определявшая в значительной степени ход мирового исторического процесса, еще не изучена. Тем важнее первые шаги, предпринимаемые работниками ядерного центра и историками по сбору и осмыслению ранее недоступного уникального материала, дающего представление о повседневной жизни важнейшего научного объекта. Данная книга поможет читателю задуматься о роли и взаимосвязи духовного и научного потенциала Сарова, оценить такой вроде бы незаметный каждодневный героизм ученых и рабочих, ковавших надежный ядерный шит Советского Союза.

---

Примерно таким же образом забирали с заводов опытных руководителей, специалистов, чему служит подтверждением достаточное количество мемуарных свидетельств.

Кстати, выпускников вузов экзаменовали порой по прибытии на место самым оригинальным образом, в зависимости от характера предстоящей работы. Молодых специалистов собирали у начальника отдела кадров Хмелевцева Александра Михайловича. Затем в ходе собеседования их распределяли по различным объектам. Веселовский рассказывал, как будущий доктор, лауреат Ленинской премии Леонид Иванович Огнев под взглядом более чем ста глаз бывших студентов прямо в кабинете кадровика брал интегралы. Он, единственный из молодых специалистов, на предложение пойти в теоретики ответил положительно. Экзаменовал его уже работающий, молодой теоретик Никита Попов.

Экзамен был с подвохом. Выполнив часть задания, вспотевший Огнев никак не мог решить оставшийся интеграл. Наконец экзаменатор сжалился: «Не мучайся, он не берущийся… Да, не очень-то у Вас с математикой!» Однако в теоретический отдел Л. И. Огнев был принят. Впоследствии Леонид Иванович стал начальником теоретического отдела, а кандидат наук Никита Анатольевич Попов — его подчиненным.

Другой молодой специалист, впоследствии видный ученый Л. П. Феоктистов вспоминал, что проверка продолжалась и далее в ходе работы. Не обходилось без курьезов. «Первое мое знакомство с теоретиками отдела Я. Б. Зельдовича происходило, можно сказать, при драматических для меня обстоятельствах. Добрейший Д. А. Франк-Каменецкий витиевато мне объяснил, что если я не возражаю, то у них принято, в порядке знакомства, устраивать для новичков небольшой экзамен. Я отвечал, что не возражаю. Все оживились, расселись, и десять глаз впились в меня в ожидании развлечения. Однако быстро наступило разочарование: подопытный отвечал спокойно, с достоинством, правильно, не сморкался поминутно и не потел. Особенно активно переживал молодой, сухощавенький, к которому все обращались почтительно — Николай Александрович. (Н. А. Дмитриев. — В. М.). Сразу стало ясно, что именно он напридумывал заковыристые вопросы, но я явно ускользал из расставленных сетей. И тут сухощавенький выложил последний, убийственный козырь: „А не могли бы Вы вычислить интеграл In xdx от 0 до 1?“ Я задумался, зашевелил губами. Народ ликовал: попался, дескать, пескарь. Но тут раздался мой тихий голос — „минус единица“. Так же тихо обескураженный дирижер Николай Александрович спрашивает: „Как вы в уме сообразили?“ Мой ответ — „по частям“ — поверг публику в шок, как в телевизионной рекламе или в „Ревизоре“ Гоголя. Теперь время приоткрыть небольшой секрет. Дело в том, что это был у них не первый экзамен, и я был также не первым испытуемым. Слух об экзамене распространялся. Ленивые теоретики повторяли его из раза в раз. Выучить правильные ответы было несложно. Я, естественно, волновался, но действие в соответствии с театральными канонами выдержал»[72].

С самого начала молодым специалистам устанавливалась очень хорошая заработная плата в размере 1200–1300 рублей. За красный диплом доплачивали 100 рублей, зональные составляли 20 процентов. Словом, молодой специалист сразу обеспечивался баснословной по тогдашним представлениям зарплатой.

И что интересно! Отношение к молодежи в ядерном центре никак нельзя назвать формально-бюрократическим. Казалось бы, парадокс — полная секретность, высочайшая степень централизации всех работ по атомному проекту, почти круглосуточная занятость руководства, и при этом — заинтересованное внимание к каждому конкретному специалисту. Если продолжить тему, то можно привести огромное число архивных документов, показывающих, как решались вопросы не только производственного использования молодых кадров, но и проблемы улучшения материально-бытовых условий их жизни. Поэтому, наверное, молодежь, прибыв на объект в ту пору, в итоге успешно реализовывала свой потенциал. Многие молодые специалисты, работая здесь, обрели свое место в науке и жизни. Помогал, конечно, и характер самой работы, ее новизна и увлекательность. Немало молодых «объектовцев» «призыва» 1946 и 1947 годов стали видными учеными и организаторами атомной промышленности страны, создателями ее ядерного оружейного комплекса. Кадрами, выросшими здесь, в КБ-11, были укреплены многие научно-исследовательские центры оборонного назначения, возникшие позже. Специфика работы над атомным проектом заставляла уделять неослабное внимание проблеме подготовки и переподготовки кадров. Это касалось как научных работников, так и производственников. Уже в 1947 году были разработаны дифференцированные для различных категорий рабочих и ИТР планы и программы повышения квалификации. Подготовка рабочих осуществлялась через постоянно действующие курсы техминимума, функционировавшие на заводах КБ-11. Для лаборантов и отдельно для ИТР различных категорий были организованы кустовые курсы. Научно-конструкторские кадры обучались на ежемесячных научных и технических семинарах. В апреле 1949 года на объекте был создан вечерний техникум, а с осени того же года первые 267 человек начали здесь учиться.

В январе 1950 года вышло постановление Совета министров СССР «О подготовке научных кадров и о высшем образовании без отрыва от производства работников объектов ПГУ». Этим постановлением предусматривалось создание заочной аспирантуры на объекте и возможность организации здесь приемных экзаменов в вузы, готовившие специалистов по специальностям, необходимым ядерному центру. Надо сказать, что в период начального, наиболее интенсивного и напряженного этапа реализации атомного проекта и организационного оформления объекта, «отвлечение» людей на учебу не то что не поощрялось, но в этом направлении фактически ничего не предпринималось со стороны научных и административных руководителей КБ-11. Поэтому до 1949 года не было защищено ни одной диссертации по разрабатываемой тематике, хотя новых научных и инженерных идей высказывалось и разрабатывалось много. Но «подпирали» сроки, и было не до оформления диссертаций и получения ученых званий.

К концу сороковых годов положение стабилизировалось, первые необходимые результаты коллективом КБ-11 были достигнуты, и сотрудникам предоставили более широкие возможности для оформления результатов исследований.

Вернемся к процессу формирования кадрового корпуса КБ-11. Одним из его источников стали военные ведомства. Так, начальнику Управления кадров сухопутных войск генералу Свиридову особым распоряжением Спецкомитета вменялось в обязанность отобрать согласно установленному перечню инженеров-конструкторов разного профиля, инженеров-механиков, металлургов, энергетиков, технологов, техников и даже канцелярских работников, шифровальщиков и переводчиков с немецкого и английского языков. Всего 44 человека. Отобранные офицеры увольнялись из армии в запас. В военных билетах делалась отметка: «Уволен из армии на основании постановления Секретариата ЦК ВКП(б) № 262 от 10.07.46 и направлен для работы в системе ПГУ при Совете Министров СССР»[73].

Аналогичные указания были адресованы начальнику мобилизационного управления Главного штаба сухопутных войск и начальнику штаба Московского военного округа. В декабре 1946 года отсюда затребовали 108 человек, в том числе специалистов по кузнечным и гальваническим работам, стеклодувов, токарей не ниже пятого разряда, кузнецов, модельщиков, гальванистов, расточников, формовщиков, столяров, слесарей.

Одновременно с ведомственными списками готовились кадровые реестры, составлявшиеся по той же схеме, но через партийные органы на местах. Территориально это был преимущественно центр России: Горьковская, Пензенская, Саратовская области. В крут районов набора специалистов входили также Ленинградская область и Урал, где размещалось особенно много оборонных предприятий и организаций, обосновавшихся здесь в годы войны. Встречались и более отдаленные места «вербовки» — Новосибирская область, Алтайский и Красноярский края. От ветеранов-кадровиков приходилось слышать, что И. В. Сталин предостерегал от набора работников в округе, примерно в 400–500 километрах от объекта. Объясняли это его требование и соображениями безопасности, и опасением формирования семейственности в научной сфере, что якобы было характерно для представителей народностей близлежащих республик России.

Пути, которыми специалисты приходили в КБ-11, были разными. Кроме широкомасштабных мобилизаций действовала система персонального прикомандирования на объект ведущих научных сотрудников из исследовательских центров. Так, 26 октября 1946 года И. В. Курчатов, Н. Н. Семенов и Ю. Б. Харитон подготовили письмо М. Г. Первухину. Оно было посвящено обоснованию необходимости максимального привлечения коллектива научных работников Института химической физики к решению специальных физических задач в рамках атомного проекта. Предполагалось, что одна часть сотрудников продолжит работать в ИХФ, но тематика их исследовательской деятельности будет соответствующим образом скорректирована, а другая — будет непосредственно направлена в КБ-11 через так называемое прикомандирование.