Мария Сергеенко - Жизнь древнего Рима

• Название: Жизнь древнего Рима
• Автор: Мария Сергеенко
• Издательство: Летний сад
• Жанр: История
• Год: 2000
• ISBN: 5-89740-026-1

Книга историка античности М. Е. Сергеенко создана на основе лекций, прочитанных автором в 1958–1961 гг., впервые вышла в свет в 1964 г. под эгидой Академии наук СССР и сразу же стала одним из основных пособий для студентов-историков, специализирующихся на истории Рима.

Работа, в основном, посвящена повседневной жизни Рима и его жителей. М. Е. Сергеенко подробно рассматривает археологические находки, свидетельства античных авторов и другие памятники для воссоздания обычаев и мировоззрения древнеримского народа.

Сугубо научный по рассматриваемому материалу, текст книги, тем не менее, написан доходчиво, без перегруженности специальной терминологией, так как автор стремился ознакомить нашего читателя с бытом, с обыденной жизнью древнего Рима — ведь без такового нельзя как следует понять ни римскую литературу, ни историю Рима вообще. Поэтому текст легко и с интересом воспринимается даже неподготовленным читателем.

Издание рассчитано как на специалистов-историков, так и на массового читателя.

---

Авентин в республиканское время был местом, где жил преимущественно небогатый и трудовой люд. С империей все меняется: аристократия, вытесненная с Палатина, перебирается, между прочим, и на Авентин. Одно звонкое имя следует здесь за другим: здесь живут Лициний Сура, друг и земляк Траяна; Корнифиция, младшая сестра Марка Аврелия; Галерия Фундана, вдова Вителлия; Корнелий Репентин, префект претория при Антонине Пие; Фабий Пилон, близкий друг Септимия Севера; Альбина и ее дочь Марцелла, знатнейшие женщины Рима, корреспондентки Иеронима, ревностные христианки, превратившие свой дворец в монастырь. На Авентине, в бытность свою частными людьми, жили и Траян, и Адриан: еще в IV в. показывали их дома.

Палатин при республике был излюбленным местом сенатской аристократии: здесь жили Цицерон, Гортензий, М. Целий, друг и ученик Цицерона, Катилина, Марк и Луций Крассы. При империи он стал весь целиком собственностью императорского дома.

5

Храм этот был построен Антонином Пием в западном конце Священной Дороги, прямо против входа на Веспасианов форум Мира, в память его обожествленной жены Фаустины (141 г.).

6

Дом этот находился у подножия Палатина с южной стороны Священной Дороги, восточнее храма Фаустины. Арка Тита стояла в самом начале Священной Дороги.

7

На Священной Дороге торговали (и, по всей вероятности, имели тут же свои мастерские): М. Цецилий Юкунд, ювелир (cil. vi. 9207); отпущенник Л. Фурия, Диомед, чеканщик (9221); граверы Фавст и Фортунат Децимии, имевшие отпущенников и отпущенниц (9239); литейщики Селлий Онесим (9418) и «отпущенник Титир» (9419); ювелир, работающий с драгоценными камнями (margaritarius), отпущенник Л. Стация, Эрот (9548); отпущенник Септиция Александр, цветочник, изготовлявший венки (9283). Одна надпись столь необычна по своему содержанию, что ее стоит привести целиком: «Аталий Серран Евод, отпущенник Г. Аталия Серрана, маргаритарий со Священной Дороги. Путник, остановись и посмотри на этот холм слева: там находится прах («кости») человека доброго, любящего, милосердного, честного и бедного» (9545).

8

Это объяснение дает и Варрон, но приводит и другое — место, к сожалению, испорченное (1. 1. v. 57): ясно только, что имя это, сходное со своим, дал ей кто-то, кто «сюда пришел и был здесь похоронен». Сервий (ad aen viii. 345) выводил название этой улицы от имени сенатора Кассия Аргилла, который жил здесь; он был исключен из сената за свое предложение заключить после битвы при Каннах мир с Ганнибалом.

9

Анф, отпущенник Марции, продавал здесь шерстяные ткани (cil. vi. 9491), Донат торговал полотном (9526); судя по размерам плиты, которую соорудил «себе и всем своим» здешний кузнец (имя обломано), дела его шли неплохо (9399). Отпущенник Гавий Прим. «с Субуры» был специалистом по шитью крепид-туфель, которые можно было надевать, как узбекские калоши, безразлично на какую ногу (9284).

10

Римские антиквары объясняли это название иначе: по одной версии, здесь поселили этрусков, которые после поражения Порсены под Арицией бежали в Рим и были милостиво приняты победителями (начало vi в. до н. э., — liv. ii. 14. 9; fest. 486); по другой — здесь обосновались те этруски, которые пришли римлянам на помощь против Тита Тация (var. 1. 1. v. 46; prop. iv. 2. 79; serv. ad aen. v. 560).

11

Домициан для своего дворца засыпал седловину между Гермалом и Палатием; насыпь на Эсквилине, где Меценат разбил свои сады, была высотой 7.09 м; Траян для постройки своего форума срезал целый угол Квиринала. Уровень поверхности Рима эпохи Цезарей на 11 м ниже современного.

12

В современном Риме на их месте тоже стоят лестницы: на месте scalae gemoniae — лестница della via s. pietro in carcere, на месте gradus monetae — лестница, которая ведет к церкви s. maria in ara coeli. На ступени Гемоний часто бросали, оставляя их там на некоторое время, тела казненных. При империи это стало почти обычаем. Название «Гемоний» естественно было связать с gemere — «стенать», но это неправильно: оно произведено от собственного имени «Гемоний», но почему, неизвестно (см.: w. schulze. zur geschichte des lateinischen eigennamen. berlin, 1904, s. v.).

13

Название это не объяснено и до сих пор. Обычное выведение слова moneta от moneo, которое имеется уже у Цицерона (de divin. i. 45. 101), неудовлетворительно. Свида говорит (s. v. μονητα), что римляне, нуждавшиеся в деньгах во время войны с Тарентом, получили их, послушавшись совета Юноны; в благодарность они устроили во дворе ее храма монетный двор. Он находился там, вероятно, с 269 г., когда в Риме начали чеканить серебряную монету, и назывался moneta или ad monetam. Рассказ Свиды — обычная этиологическая легенда.

14

Как (cacus) — великан, разбойник и убийца. Убит Гераклом.

15

Вот для сравнения ширина улиц в других городах: Приена — от 3.2 до 4.4 м; Магнесия на Меандре — от 4.5 до 5 м; Мантинея — 4.5 м; Селинунт — 5.5 м. Улицы такой ширины, как 7.35 м в Приене, 8.2 м в Магнесии, 10 м в Селинунте и 19.85 м в Александрии, представляют собой совершенное исключение В Помпеях ширина улиц от 2.99 до 12.08 м.

16

В i-ii вв. это запрещение было распространено на все города Италии. Клавдий эдиктом запретил проезжать через италийские города в повозках (suet. claud. 25. 2); Марь Аврелий подтвердил это запрещение (hist. aug. marc. aurel. 23. 8).

17

rex sacrorum — специальный жрец Януса, стоявший выше всех остальных жрецов; фламины — жрецы отдельных божеств: был фламин Марса, Юпитера и т. д.

18

Некий человек, разыгрывавший из себя богача, а на самом деле бедняк, в один прекрасный день встретил на улице чужестранцев, которых он когда-то во время своего путешествия, ведя себя с обычной хвастливостью, пригласил к себе в гости. Он смутился, но «не изменил своему обычному пороку. «Как хорошо, что вы приехали! все-таки вы лучше бы сделали, если бы прямо направились ко мне домой!» — «Мы бы так и сделали, знай мы, где ты живешь!» — «Любой показал бы вам. Ступайте со мной»». Он ведет их к дому, где в этот день должно было собраться большое общество; он знаком с хозяином и свободно входит вместе со своими знакомыми. Сказав им, что он тут живет, он приглашает их прийти к 10 часам. Те являются, узнают, кто действительно хозяин дома, и в полном смущении возвращаются в гостиницу. На следующий день, встретив своего знакомого, они рассказывают ему, что произошло, и осыпают его упреками. «Вас обмануло сходство, и вы ошиблись переулком; я, невзирая на свое нездоровье, ждал вас до глубокой ночи».

19

Это Юлий Марциал, с которым поэт был связан тесной и многолетней дружбой.

20

Для топографии Рима драгоценным материалом оказываются ошейники, которые хозяева надевали на рабов и собак. Надписи на них обычно стандартны: 1) имя хозяина, 2) его адрес, 3) редко — имя раба и 4) обычная формула: «Держи меня, потому что я убежал, и приведи обратно». Хозяин, дороживший своей собственностью, конечно, старался дать адрес как можно точнее: «v район, на площади Макария»; «На взвозе Триария»; «на Авентине возле Дециевых терм»; «в xii районе, возле бани Скрибаниола»; «возле храма Флоры по соседству с домом, где собирается коллегия цирюльников». Нас эти адреса поражают своей неточностью, но при маленьких размерах римских кварталов указания на место, в этом квартале всем известного, было достаточно. При любви южан к уличной жизни и при римской общительности можно не сомневаться, что ряд людей сразу же указывал, где «возле Дециевых терм» живет такой-то. Лица, занимавшие высокий пост или находившиеся большей частью в таком месте, которое все знали, обходились даже без таких, «куцых», на наш взгляд, указаний. Нечего было сообщать, куда отвести Минервина, раба Италика, тессерария xii «городской когорты»: каждый мальчишка знал, где она стоит. «Я Мирсий из парка Клодия Гермогениана, префекта города» — такой надписи на бронзовой пластинке было совершенно достаточно, чтобы сбежавший сторожевой пес Мирсий был доставлен хозяину.

21

Богиню эту отожествляли с Семелой, матерью Вакха. Ее подлинный, италийский облик был, видимо, забыт уже в начале ii в. до н. э.

22

«Немногие знают теперь даже ее имя, — писал Варрон, — а в старину справляли ежегодно ей праздник, и был у нее свой жрец» (1. 1. vi. 19).

23

Место, куда попала молния, считалось священным; его огораживали, и никто не смел на него ступать.

24

В этом систематическом собирании большой земельной площади, ценность которой повышали еще роскошные и многочисленные строения — непременная принадлежность каждого парка, прихоть развратных императриц и жадность самих императоров играют отнюдь не главную роль. Здесь действовал в первую очередь трезвый и умный расчет: императору необходимы средства, чтобы обеспечить себе привязанность народа и армии. Конфискация «садов» умножает, во-первых, его личное состояние, лишая в то же время старые аристократические семьи их прежнего могущества, а во-вторых, эти удаленные от центра рощи, обнесенные высокими стенами и находившиеся в руках людей, которым нельзя было доверять, внушали страх и подозрения. Асконий в комментарии к речи Цицерона за Милона пишет, что Помпей, боясь Милона или делая вид, что его боится, жил не в городском доме, а в своем парке, в той части его, которая была на холмах, окаймляющих Широкую Дорогу, где дежурил «большой отряд солдат». Сторонники Вителлия целый день продержались против регулярных войск в Саллюстиевых садах, забрасывая оттуда солдат камнями и дротиками (tac. hist. iii. 82).