Сергей Городников - Золотая роза с красным рубином

• Название: Золотая роза с красным рубином
• Автор: Сергей Городников
• Издательство: КРЫЛАТОЕ СОЛНЦЕ
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 1996

Для воспитания предпринимательской и буржуазно-городской культуры отношений в России обязательно должен появиться и развиться авантюрный жанр и русский герой такого жанра, близкий и понятный зарождающемуся национальному среднему классу. Как было и в других, ныне считающихся развитыми капиталистических державах, он появится только через мифологизацию определённых периодов истории государства. Предлагаемый читателю цикл приключенческих повестей «Тень Тибета» является продолжением намерения предложить и разработать такого героя. Впервые в русской культуре эта задача была поставлена тем же автором в книге "АЛМАЗ ЧИНГИЗ-ХАНА" (1993, из-во "РОСИЧ"). Как и герои в романе "АЛМАЗ ЧИНГИЗ-ХАНА", герой данного цикла действует в переломную для Московской Руси эпоху середины 17 века. Рождённый среди русских первопроходцев в Забайкалье он волей обстоятельств попадает в Тибет, где воспитывается воином Далай-ламы, а затем направляется на службу к русскому царю.

Композиционно цикл построен из двух больших повестей дилогии "ВОИН УДАЧА" и романа "ПОРУЧЕНЕЦ ЦАРЯ" из трёх развёрнутых повествований, в каждом из которых герой оказывается участником сложных переплетений противоборствующих интересов в разных местах Восточной Европы и Азии.

В первой повести «Тень Тибета» рассказ ведётся о месте и обстоятельствах рождения героя, о причинах вовлечения его во внутренние дела преодолевающего феодальную раздробленность Тибетского государства, об интригах, в которые он был втянут против своей воли, о его первой любви и связанном с нею приключении в Индии.

Во второй повести «Золотая роза с красным рубином» рассказывается о посольстве шаха Персии к Русскому царю в связи с женитьбой молодого царя Алексея Михайловича, об украденном у посла свадебном подарке и о приключениях, в которые был вовлечён герой в связи с этими событиями.

В первом повествовании романа «Порученец царя» герой оказывается русским разведчиком в Ливонии и в Нарве накануне Большой войны, которая потрясла Восточную Европу и которая началась войной Московской Руси со Швецией за возвращение северных земель у Балтийского моря, отторгнутых у Московского государства во время Великой Смуты.

Во втором повествовании – «На стороне царя» герой попадает в сеть интриг московской знати, когда нарастает боярское сопротивление реформам виднейшего деятеля русской истории середины XVII века, духовного отца будущих Преобразований Петра Великого, псковского дворянина Ордин-Нащокина, - реформ, которые поддерживает царь Алексей.

В последнем повествовании романа, «Персиянка», герой по поручению царя и его ближайших помощников отправляется в Астрахань для попытки предотвратить восстание казаков во главе с Разиным. Это, последнее повествование было отмечено в 2006 году литературной премией «Золотое перо Руси» и грамотой Княжеского Совета России.

---

Всё ещё переживая радость освобождения, измождённые русские пленные в волнении жадно поедали сало, вялёную осетрину с сухарями, запивали еду из бурдюка разбавленным вином. Лыков распорядился сытно накормить их, чтобы они были готовы к быстрым и протяженным верховым переходам на всём обратном пути к Гурьевской крепости. Подавленное настроение от ожидания участи проданных в Бухаре рабов сменилось у них бодрой приподнятостью и воинственностью, все они нацепили пояса с отнятыми у калмыков саблями. В отличие от них, Лыков был сдержано встревожен. При нападении на стоянку ускользнул один из сенчиных сообщников. Можно было не сомневаться, что у него одна дорога, направляться к логову Карахана. Шестеро казаков вызвались перехватить сбежавшего, – четверо вернулись ни с чем ранее, а двое прибыли только что, они напали на след калмыка и даже поймали его аргамака, но сам беглец успел скрыться в горном распадке. Стрелять они не решились, чтобы не растревожить окрестности, и Лыков вынужден был признать, что они поступили благоразумно. Стоянку удачно скрывало неприметное ущелье, и в ней удобно было бы дождаться темноты. Но она могла оказаться и хорошей ловушкой, если беглец сообщит о ней Карахану.

Поглощённый размышлениями, стоит ли отряду без промедления оставить ущелье и тем самым привлечь к себе все орды местных кочевников и разбойников Чёрного хана, Лыков невольно вздрогнул, увидев, кого подводил к нему часовой стрелец. Необычность молодого мужчины заставляла часового стрельца быть настороже, идти за его спиной сжимая обнажённую саблю. Лыкову незнакомец тоже показался опасным. Не только из-за сильного тела и гибкой, напоминающей кошачью поступи, но и глазами умного воина, которые, будто знали такое, чего не знал даже он. Внешне незнакомец был похожим на стрельца или казака, и в то же время не был ни тем, ни другим. Ведомый стрельцом, он не скрывал испытующего любопытства к ним, как иностранец, желающий узнать их поближе. Все, кто не дремал, невольно следили за его передвижением по привалу внимательными и настороженными взорами. Даже Сенча приподнял голову, чтобы рассмотреть пришельца.

– Он вышел нам навстречу, – негромко сообщил пятидесятнику и подошедшему есаулу часовой. – Мы проверили, он один.

Удача вёл себя так, точно разговор шёл не о нём.

– Ты кто? – наконец потребовал ответа Лыков. – Разбойник Чёрного хана?

– А вы кто? – вместо ответа сдержано отозвался Удача и сразу перешёл к делу. – Я видел, вы освободили русских пленников. А я поймал и связал калмыка, которого вы упустили. – Заметив в лице Лыкова тень облегчения и недоверия одновременно, предложил: – Я готов помочь вам напасть на Карахана.

Лыков откровеннее и с растущим любопытством осмотрел его с ног до головы. Странный пришелец, несомненно, был необычен.

– Отчего ты решил, что мы намерены напасть на его логово? У меня нет людей для такого тяжёлого предприятия.

– Но хан сейчас тяжело ранен, – твёрдо настаивал Удача. – Разбойники в смятении. Лучшего случая не представится.

– Карахан ранен?

Эта новость, как и здравые рассуждения умеющего думать воина удивили Лыкова.

– Его ранил в поединке Белый князь.

– Белый князь? – Лыков поморщился, будто надкусил кислое яблоко. – Этот дремучий осколок прошлого тоже здесь?...

– Его сын в плену у Карахана. А выкуп за сына он не захотел платить. Он предложил хану решить вопрос поединком. – Удача возразил пятидесятнику с оттенком уважения в голосе, своим видом поддерживая такой поступок.

– Ему нечем платить, – холодно сказал Лыков. – Его род давно обеднел. Служить же царю он не желает. Его род, де, древний и княжеский, а род царя боярский и стал известен только с возвышением Москвы. Вот и живёт сам по себе на окраине, в лесостепном приграничье.

– Однако он ранил Карахана на глазах его людей. – Возвращая разговор к тому, с чем он явился, предложил прервать обсуждение не имеющего отношения к делу вопроса Удача. – Неразумно этим не воспользоваться.

Замечание вернуло Лыкова к тяжёлой необходимости принимать текущее решение, непосредственно касающееся доверенного ему отряда. Кем бы ни был стоящий перед ним незнакомец, он не выглядел простым предателем, готовым заманить их в западню. А если был из окружения Карахана и хотел за какие-то размолвки отомстить, не стоило отбрасывать его предложение без прикидки, что из этого может выйти.

– На хвосте у нас двести кочевников, и ещё, бог знает, сколько появятся в ближайшее время, – посчитал возможным объяснить положение отряда Лыков. – И в логове Чёрного хана столько же сабель, не меньше.

– Тогда вам тем более стоит рискнуть и раздавить гнездовье разбойников, чтобы вызвать разброд и взаимные склоки племён. Вмести их удерживает лишь Карахан. Это лучше, чем оказаться в пути под постоянной угрозой их общего нападения. В последнем случае надежда вырваться меньше надежды разгромить логово.

Его равнодушие к доводам пятидесятника и верность замечаний раздразнили Крысу.

– Какая тебе забота до этого? Я не верю тому, кто не ищет в таком деле личной выгоды.

Удача слегка кивнул, соглашаясь с ним.

– Хан собирается казнить Белого князя. А я его должник. Он спас мне жизнь.

– Если мы будем ввязываться во все дела этого князя, – Крыса сплюнул в ноги, – нам вскоре придётся воевать Бухару.

Удача отвернулся, как будто тратить время на дальнейший разговор не имело смысла, но в грудь ему ткнул конец острия сабли часового стрельца. Часовой стрелец решил, пришелец отпрянул от испуга, и это стало его ошибкой. Мгновенный толчок ладони сбоку по сабле отклонил её, а в повороте на пятке левой ноги Удача вскинул колено правой к груди, она тут же пружиной распрямилась, ударом в живот отбросила стрельца на уклон ската. Вырвавшись, вспорхнув из его пальцев, сабля звонко покатилась по камням к ногам Удачи, он подхватил её, прикинул в руке.

– Я пришёл сам, – сжавшись, как готовый к прыжку тигр, предупредил он Лыкова. – Сам и уйду.

Ошеломлённые происшедшим на их глазах, казаки, стрельцы вскакивали с мест, схватили ружья, пики с красными флажками. Но прежде чем они направили оружие на него, Удача прыгнул за спину знаменосца, рывком за волосы откинул голову и лезвием сабли надавил на его горло.

– Стой! – Лыков вскинул руку, останавливая всех. – Никто тебя не будет удерживать! – объявил он твёрдо.

Под ропот недовольства меньшинства и молчание большинства Удача отвёл саблю, отступил от знаменосца. Тот пошатнулся, дрожащей ладонью отёр с бледного лба испарины холодного пота. Настроение у всех изменилось, жажда не нашедшего выхода действия читалась на многих лицах.

– Чем ты можешь помочь в нападении на Карахана? – вдруг деловито спросил Лыков, как будто сделал выбор в пользу доверия словам Удачи.

– Ты ему веришь? – вмешался Крыса.

– А ты?

Крыса пожал плечами, в глубине его серо-голубых глаз сверкнули алчные огоньки.

– Хан много награбил, – громко сказал он для своих людей. – Многие отчаянные головы мечтают хоть одним глазом глянуть на его сокровищницу.

Казаки согласно закивали, некоторые вынули сабли и нестройно загалдели:

– Веди нас, Крыса! Попотрошим караханову казну!

Удача остриём сабли невозмутимо провёл по земле извилистую линию.

– Я вам нарисую и расскажу, где теснина, которая ведёт к проходу в котловину с главными силами разбойников. А сам отправлюсь, уберу сторожевые засады. – И обратился к пятидесятнику: – Я, как увидел тебя, уже знал, ты согласишься.

Лыкову его замечание не понравилось. Он вынужден был объясниться.

– Я, действительно, рассчитывал при удобном случае напасть на Карахана. Но не представлял, как осуществить такое безрассудное предприятие.

8. Сражение в гнездовье разбойников

Стрела разом сорвалась с отпущенной пальцами тетивы, со свистом промелькнула от верха обрыва стеснённого ущелья точно к шее высматривающего что-то внизу ханского головореза, пронзила её насквозь над сеткой кольчуги. Головорез в сторожевом укрытии схватился за окровавленный наконечник под горлом, захрипел и завалился на сообщника. У того внезапный страх исказил грубое лицо матёрого грабителя, и пока он отталкивал хрипящего приятеля от себя, потерял драгоценные мгновения, когда мог укрыться в углублении скалы. Вторая стрела с красным древком пронзила кольчугу у его сердца, он вскинул руки и, шатаясь, опрокинулся на спину, завис с уступа. От судороги тела с головы сорвался обитый железными полосками деревянный шлем, в падении отскочил от валуна, с частыми стуками прокатился по дну теснины до небольшой выемки, где наконец угомонился.

Удерживая лук, Удача и сопровождающий его высокий сухопарый казак, вооружённый только длинным кинжалом в ножнах, безмолвно поспешили дальше. Казак в горах чувствовал себя, как выброшенная на берег рыба, но безропотно следовал за своим проводником, нигде не отказывался преодолевать встречные препятствия. Запас времени у них был небольшим, и Удача поторапливал казака собственным примером, иногда помогал на самых трудных участках. Продвигаясь по левой стороне провала теснины, они за последней, растянутой дугой поворота увидели её окончание и пятно тёмного пещерного входа. Удача внезапно расслышал близкий шорох и приостановился. Застыл и казак, наблюдая, как он выглянул за край обрыва. Жестом руки Удача подозвал его, затем пальцем указал посмотреть туда же. Под ними, на похожем на полумесяц уступе томились бездельем трое разбойников. Удача мог бы поклясться, что в данном месте прежде не было никакой охраны. Несомненно, хан или его дочь принимали дополнительные меры для обеспечения собственной безопасности. В углублении стены лежали боевые луки, дротики, кучей были навалены камни, любой из которых, умело брошенный в теснину, вполне мог разбить голову всаднику или покалечить лошадь.