Николай Ютанов - Путь обмана (сборник)

• Название: Путь обмана (сборник)
• Автор: Николай Ютанов
• Издательство: АСТ, Terra Fantastica
• Жанр: Героическая фантастика
• Год: 1996
• ISBN: 5-7921-0100-0,5-697-00057-X

Осадные башни и горящие города, жестокие военные походы и дворцовые интриги — таков «путь обмана» миры Ель, гениальной девочки–полководца, волею судьбы и по праву рождения ставшей королевой воинственной страны на далекой планете. Самый кровавый правитель своей страны, чья юность была сожрана бесконечной войной и безмерной властью… Что скажет она случайному звездному гостю из детства, когда его падающая звезда вновь вспыхнет на небосклоне Ольены?.. Помимо повести «Путь обмана», в сборник включены повести «Оборотень», «Фея красного карлика» и рассказы «Аманжол», «Прилетаево», «Возвращение звезды Капернаума».

Содержание:

Путь обмана (повесть) - c. 5–146

Оборотень (повесть) - c. 147–330

Фея красного карлика (повесть) - c. 331–374

Аманжол — c. 376–401

Прилетаево — c. 402–415

Возвращение звезды Капернаума — c. 416–441

---

Пулеметчик замахнулся, Лика отпрыгнула, но не устояла и ударилась спиной о край стола. Пулеметчик подскочил к упавшей Лике, занес ногу.

— Стой! — заорал Клем. — Она же женщина!

— Назад! — сказал Пулеметчик, проводя стволом автомата вокруг.

Клем сел. Дизелист, похоже, совсем протрезвел. Толя затосковал. Ноги размякли и дрожали.

— Смрад, — сказал Пулеметчик. — Такие вот германы уперлись и не отменили высшую для 62–го, а я виноват?

— Да пошел ты, — сказала Ирка. Она приподняла Лику за плечи.

— Кажется, кровь пошла, — жалобно сказала Лика. — Ирка, ну почему они такие кретины? Почему нельзя, чтобы хоть сегодня все было хорошо?

— Не знаю, — сказала Ирка, — озверевшие все какие–то.

— Да–да, — сказал Герман, — все злые, только Кляксы добрые.

— Молчать! — Пулеметчик грохнул автоматом по столу. — Кляксы отличные парни. Боевики!

— Вот ты и проговорился, Пулеметчик, — тихо сказал Герман. — У инсургентов есть активированные Кляксы, или даже неактивированные, но есть! А циркуляр II–73? Ваш 62–ой ни хрена ни соображает? Он что, будет менять мотивировки сложившейся ситуации? Значит, трепангов на пьедестал, фиолетовый колер на флагшток, а виноваты кто? Рыжие? Боженька? А может быть…

— Все может быть, Герму ля, плевал я на все, — сказал Пулеметчик и плюнул. — А…

Лика вскрикнула. Все обернулись к ней. Она бледнела на глазах. Рот кривился. Щека нервно вздрагивала.

— Сейчас выключит… — в ужасе сказала Лика, глядя Толе через плечо.

Толя судорожно обернулся. Клякса почти втекла на стол. Она пожелтела, сжалась. На дне раскрывшейся солонки горел красный треугольник.

— Зараза, — сказал Пулеметчик, — она же активированная.

Он схватился за виски. Толя почувствовал, как жуткий, холодный страх начал выворачивать внутренности. Ему захотелось вопить, рвать, кусаться, ломать все, лишь бы убежать, исчезнуть, зарыться куда–нибудь, хоть под одеяло.

В центре треугольника блеснуло белое пятно.

Толя очухался от вкуса киселя. Лика стояла на коленях рядом и вдавливала ему в рот край жестяной кружки. Лика закрывала ладонью синяк и радостно улыбалась.

— Она совсем дохлая, — сказала Лика. — Только контроль всем попортила, а память осталась.

— Дохлая? Кто?

— Клякса.

Толя сел. Он взял Лику за руки.

— Ликушка, лапушка, если у тебя память осталась, объясни, что происходит, за что тебя били эти гады?

Лика попыталась вырвать руки. Толя разжал пальцы. Лика встала и демонстративно отошла к Герману, сморкавшемуся кровью в углу под елкой. Она присела перед ним на корточки. Герман улыбнулся и пошлепал ее по здоровой щеке.

— Что, Толь, — сказала сидевшая на старом месте Ирка, — не доставил ты Лике счастья, не пожалел ее. — Ирка затянулась сигаретой и начала раскладывать на столе распухшие от возраста карты.

Толя встал. Судя по следам, Герман приложился носом к столу. Остальные пострадали меньше. Пулеметчик сидел возле Ирки и, заглядывая ей через плечо, жевал пирожки. Клем поправлял на стуле обессилевшую Кляксу.

— Та–ак, — сказал Толя, — и ничего не было.

— А что было? — спросила Лика прежним ласковым голосом. — Ну, выпили парни.

— Морду вашу отштамповали, — сказал из дверей Толик–дизелист, — а потом на нее же, на морду, и плюнули. А так ничего не было.

— Ты… вы… — Лика вскочила и бросилась в коридор. — Ненавижу тебя! Всех ненавижу! Твари… Последнее счастье…

Хлопнула дверь.

— Анатолий Иванович, — сказал Клем, — нельзя так… женщина…

Толик–дизелист продул мундштук, открыл рот.

— Шестаков, молчи, — сказала Ирка.

Пулеметчик засмеялся:

— Молоток, Ириша, — сказал он, — понимаешь толк в деле. Это верно — все счастливы, только когда молчат.

Толик–дизелист обиженно взглянул на Толю.

Скрипнула дверь. Лика отодвинула дизелиста и вошла в столовую. Натертые снегом щеки и руки горели. На кроссовках налипли маленькие тающие сугробы.

— Сидите–сидите, — взвинченным голоском сказала она, — но если я что–то понимаю, то нас всех сейчас передушат, как крыс.

— Что ты несешь? — сказал Герман.

— Правду, — гордо сказала Лика. — Хочешь, я тебе все скажу, ну, хочешь? Жаль, Гермуля, что Клякса не сработала. Как бы я тебя забыла! С наслаждением. И лапки, и брюхо, и деньги твои бешеные. Страшные денежки! Лика повернулась к Пулеметчику. — А тебя, Пулеметчик, я убью. Папку моего вы под нож положили. Идеями светлыми. Деньгами. — Она вытащила руку из–за спины. Ее маленькая ладонь сжимала рукоятку тупорылого желтого пистолета.

— Эй–эй, — испуганно сказал Пулеметчик. — Потише, дурочка!

— И тебя убью, — сказала Лика, кивая Толе. — Ты тупее, чем Герман, тебе плевать на людей, тебе извилину почеши, объясни, откуда нас принесло. А что здесь творится… — Лика стукнула себя в грудь. — И как я радовалась, что после у дара ты меня помнишь…

Из глаз ее толчком хлынули слезы.

— Мамочка, я плачу, — сказала она, вытирая ладонью мокрые щеки.

Толю бросило в краску. Сердце тяжело ахнуло в груди. Он отвел взгляд в сторону.

— И тебя, Клем, хорошо бы. Трус, сопля. — Лика всхлипнула. — По твоему примеру, Пулеметчик, — весь смрад в расход.

Пулеметчик что–то неразборчиво мыкнул. Толик–дизелист сделал шаг назад.

— Стой там, где стоишь, пьяница. — Лика отошла к окну, чтобы держать всех под прицелом. — Я и до тебя дойду, если обоймы хватит. За что ты меня ненавидишь? За то, что шлюха? Что ты знаешь про меня? Как ты… Я же ко всем честно… с любовью… а ты…

— Чепуха, — сказала Ирка, — это к кому это ты с любовью?

Лика перестала всхлипывать.

— Тебя, Ир, я не трону, но это уже не поможет.

Лика повернулась к Толе. Тот дернулся в сторону.

— Боишься! — отчаянно закричала Лика.

Часы начали бить семь утра. На четвертом ударе Лика вскинула руку с пистолетом и разнесла выстрелом лампочку. Столовая провалилась в темноту.

— Что такое? — обеспокоенно сказал Герман.

На стекле, зашитом морозными узорами, вспыхивали и гасли зеленые зайчики.

— Это — «тараканы», — горько сказала Лика. Пистолет со стуком упал на пол.

Герман, матерясь, шуршал в своем углу.

— Пулеметчик, — тихо сказал он, — амба! Мы проболтались, а у меня связь не выключена.

Пулеметчик нервно рассмеялся:

— Герму ля, ты прекрасен. Радиодонос сам на себя — это высший балл… Заказывай похоронную музыку, дубина. Отдохнули.

— Какие тараканы? — сказал Клем.

— Спецпатруль службы информационного контроля, — неохотно сказал Герман.

— Нет, ты договаривай, — сказала Лика.

Герман промолчал.

— «Тараканы» появляются после нашего ухода, — сказала Лика. — Мы здесь отдыхаем с вами, а потом они убирают утечку информации. Вас.

Толю передернуло. Он тупо смотрел, как Ирка дрожащими руками зажигает свечу.

— Отдыхаем… — сказал из полутьмы Клем.

— Радуйтесь, — со злостью сказал Пулеметчик, — сейчас они уберут всех и вас, и нас.

Герман затих и вдруг закричал:

— Все отлично! Ликуша, Пулеметчик, патруль требует нашего выхода из событий. Мы слишком засиделись.

— Ах, вот как, — облегченно сказала Лика.

Пулеметчик не спеша заменил магазин автомата.

— Счастливо оставаться, мужики, — сказал Герман.

Он поправил галстук, поковырял засохшую корку крови на кончике носа и вышел в коридор. Лика и Пулеметчик вышли следом.

— Да, чуть не забыл! — Пулеметчик вернулся, взял Кляксу за ложноножку и потащил за собой.

— Вот сволочи, — сказала Ирка.

Хлопнула дверь.

Клем поднял ликин пистолет.

— Моя мать была ворошиловским стрелком, — сказал он. — Выбивала сто из ста.

— Надо выбить сто «тараканов», — сказал Толя.

— Пулеметчик забыл автомат, — сказал Толик–дизелист. Он поднял оружие. — Открой окно, Клем.

Толя подскочил к окну и дернул шпингалет.

Пурга стихла. Слева от опор нового телескопа горизонт побелел. Звезды мерцали ясным нездоровым светом. Раздался тихий свист, и в проеме окна возникла металлическая решетчатая стрела с мерцающими зелеными огнями по контуру. Клем выстрелил. Стрела надломилась. И тотчас ответный залп срубил угол столовой.

— Все — вон! — закричал Клем.

Толя вылетел в пролом. Следующий выстрел прошипел над головой и разметал цистерну. Толик–дизелист скатился по ступеням веранды.

— Держи, ленинградец, — заорал он, — прикрой! Рацию они пришили, так что одни–одинешеньки…

Он кинул Толе автомат, а сам с разводным ключом в руке бросился к сбитому «таракану». Было тихо. Только дизелист гремел ключом по металлу, выдирая оружие. Еще одна стрела мелькнула возле опор. Толя выстрелил, но промахнулся. За радиоантенной тоже затукали выстрелы. И тут Толю накрыло. Земля взлетела из–под ног. Автомат ошпарил руки. Толя вскочил. Прямо на Толика–дизелиста, разворачивающего свинченный лучемет, пикировал «таракан». Толя бросил вперед оплавленный автомат и со злостью вцепился зубами в руку. От гостиницы грянул выстрел. Толя увидел красную фигурку на серой стене. «Таракан» стангажировал и полоснул лучом по крыше гостиницы. И снова выстрел. Били с купольной площадки нового телескопа. «Таракан» с лета воткнулся в водопроводную траншею и рванул. Что–то закричали вдалеке Клем и Ирка. Толя увидел, как одна из опор нового телескопа отошла от колонны и медленно рухнула на землю. Опору подбросило, вдавило в серый бок гостиницы.