Владимир Герлах - Изменник

• Название: Изменник
• Автор: Владимир Герлах
• Издательство: Издатель Словохотов А.А.
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-9903041-9-2

…Мемуарная проза. Написано по дневникам и записям автора, подлинным документам эпохи, 1939–1945 гг. Автор предлагаемой книги — русский белый офицер, в эмиграции рабочий на парижском заводе, который во время второй мировой войны, поверив немцам «освободителям», пошёл к ним на службу с доверием и полной лояльностью. Служа честно в германской армии на территории Советского Союза, он делал всё, что в его силах, чтобы облегчить участь русского населения. После конца войны и разгрома Германии, Герлах попал в плен к французами, пробыл в плену почти три года, чудом остался жив, его не выдали советским властям.

Предлагаемая книга была написана в память служивших с ним и погибших, таких же русских людей, без вины виноватых и попавших под колёса страшной русской истории. «Книга написана простым, доступным и зачастую колоритным языком. Автор хотел, чтобы читатели полностью вошли в ту атмосферу, в которой жили и воевали русские люди. В этом отношении она, несомненно, является значительным вкладом в историю борьбы с большевизмом». Ценнейший и мало известный документ эпохи. Забытые имена, неисследованные материалы. Для славистов, историков России, библиографов, коллекционеров. Большая редкость, особенно в комплекте.

---

В городской комендатуре капитан Кнаф в своем кабинете предавался невеселым думам, всегда был пессимистом, несмотря на свое красное, веселое лицо. Теперь в особенности смотрел мрачно на будущее. Все шло к черту! Его работа здесь была совершенно бесполезной и ничего не могла изменить в неумолимой поступи рока! Подвал комендатуры был забит подозрительными французами. Несмотря на допросы с пристрастием, они не сознавались; приказы из Дижона становились все более бестолковыми и жестокими! Он должен был действовать не стесняясь в средствах, что бы добиться успокоения в умах, вплоть до расстрела без суда преступников. Этим приказам он не мог полностью следовать. Допрашивал с помощью полевых жандармов и немного избивал допрашиваемых, наиболее упрямых отправлял под конвоем в Невер, но сам не бил и не убивал. В особенности в последнее время после Нормандской победы союзников! Это было опасно и… поздно! все летело к черту! Теперь, с прибытием Восточного батальона, его миссия здесь заканчивалась, он сдаст все дела Баеру, вернее этому таинственному Галанину, который сегодня сюда приехал и… умоет руки! Нужно, пока не поздно отсюда уходить! Он это знал, потихоньку слушая радио Лондона. Подошел к радио приемнику, осторожно поставил его на Лондон, чуть слышно, что бы еще раз послушать, вчера он не понял хорошо в чем дело… приложив ухо к мембране слушал и позеленел от ужаса. Если эти негодяи не врали, они взяли Шербург и прорвали фронт на парижском направлении. Не может быть!

Он опять плохо понял! Чуть не пробил аппарат своей круглой побледневшей лысиной; услышав стук в дверь моментально перевел на немецкую станцию. Слушал пропаганду Фрича и больше ему не верил, обернувшись к двери коротко бросил «Я!» Вошел капитан Левюр, худой француз с выбритым до синевы лицом опереточного артиста: «Вот, господин комендант, последние донесения». Кнаф остановил его усталым движением руки: «Довольно! я ничего не желаю больше слышать! С сегодняшнего дня вы будете делать ваши доклады оберлейтенанту Галанину. Я ему сдаю всю работу по контрразведке!»

Левюр поднял брови: «Галанин? Кто это?» — «Офицер связи Восточного батальона! Он вам всем покажет, как показал в Дюне! Хотя он и немец, но в прошлом был русским. Он не будет таким мягким как я. С азиатской жестокостью, он добьется спокойствия в городе и в округе. Он своими руками уже успел задушить не одного преступника. А я устал, я умываю руки и запомните, господин Левюр, на моих руках нет крови ни одного француза!»

Отпустив Левюра, Кнаф пошел домой, где его поджидала любовница, — за бутылкой хорошего вина в объятиях, опытной в любовных наслаждениях француженки, забылся от забот и волнений.

***

Несчастье произошло совершенно неожиданно. Такое хорошее летнее утро, так весело и ярко светило солнце и пели птицы. Напутствуя Жукова, Галанин весело пошутил: «Так значит, Жуков, дрова сожгите, если эти бандиты из Арлефа не захотят их сами убрать. И смотрите будьте осторожны! Берегите себя и ваших молодцов! С Шурой не очень долго прощайтесь, успеете потом, ночью!» Уехали все на велосипедах весело и с песнями, за велосипедистами грузовик с пулеметом на всякий случай. А не доезжая Арлефа услышали один единственный выстрел и нужно же было, что бы эта единственная пуля попала прямо в сердце Жукову. Бросились в лес, поймали и застрелили мальчишку, который даже не успел бросить своего английского автомата, обыскали труп и забрали бумажник с документами и деньгами, потом поехали дальше исполнять задание уже под командой Козина. Тело Жукова положили в уголок грузовика, выгнали все население Арлефа, которое подбадриваемое криком и прикладами русских, сразу пораскидали злополучные штабеля дров. В обед вернулись обратно уже не такие веселые.

Заика Козин долго заикался и плакал, рассказывая о неприятности Галанину, который сначала не понял: «Обождите, говорите спокойно! медленно… если не можете, пойте! Не пойму! кто убит, кто это Степанович?» И только после песни Козина Галанин все понял и испугался: «Это несчастье! очень большое несчастье! Как его жена уже знает? Нет… слава Богу! Ее нужно подготовить! Я сам. Жукова хочу видеть! где он?»

Галанин был как в лихорадке, побежал во двор, приказал перенести труп в гараж, куда всегда сносили всех убитых. К нему подошел Красильников: «К вам идет Шура! она ничего не знает. Веселая, на граммофоне все утро играла. Он, ее Степан, купил вчера пластинок у украинцев… много хороших. В особенности одна: «Сердце, спасибо, что умеешь так любить!» Я слушал! мировая мелодия и слова!»

***

Шурка была в это день в самом деле очень веселая и счастливая. Ее мужу отвели квартиру из двух комнат в доме местного зубного врача, комнаты мировые, прекрасно обставленные, спальня с большой двуспальной кроватью и гостиная с круглым столом, диваном и креслами, большие окна с красивыми занавесками, из них видно было далеко, до леса!

Никогда в жизни не видела Шурка и Степан такой роскоши! ну как же не радоваться! На сегодня решили устроить праздник новоселья, на который пригласили русских офицеров, Бабушкина, Воробьева с его женой и Красильникова, просили и Галанина и тот тоже обещался, если ничего не помешает… Ввиду этой дурацкой поездки в Арлеф, отложили начало пьянки на после полудня, но вот в двенадцать часов пришел Красильников и попросил ее к Галанину, по какому то пустяковому делу, по какому не сказал, и побежал как сумасшедший вперед к штабу. Уже подходя к канцелярии встретила Козина, спросила где муж, но разве от этого заики можно было чего-нибудь добиться. Сегодня в особенности сильно заикался, минуты две пока не выдавил из своего горла: «В га… га… га… га… га… ра… же!»

Не постучав ворвалась в бюро Галанина, который сидел за столом и был чем-то видно недоволен. Увидав вошедшую Шурку, встал и пошел к ней навстречу и посмотрел на нее так, что она вдруг поняла, что случилось что-то страшное и непоправимое. Хотела вырваться из рук Галанина, который держал ее как клещами и говорил, как будто совершенно спокойно и даже безразлично: «Да, Шура! это ужасно! я не знаю как тебе сказать. Степан… он… он… убит… наповал… к счастью… не мучился.» Дальше не смог продолжать, потому что она кричала голосом, который совершенно не походил на голос человека: «Степа! мой муж золотой… где он… где?»

С ненавистью смотрела на Галанина, который отвернувшись смотрел в окно: «Ты! ты! его туда послал! не мог отложить! послать другого! Ты его убил! убивец!» Видя, что он опустил голову, бросилась опрометью из комнаты к гаражу, где стояла группа солдат с Красильниковым и Воробьевыми. Лена Воробьева с плачем ее обняла и повела в прохладный гараж, где на лавке лежал ее муж, спокойный и чужой. Когда она завыла, забилась на его груди, услышала за своей спиной голос тихий и очень усталый: «Вы, Лена уведите ее домой! Все это ни к чему, ничего не поправит и ничего не вернет, она сама не понимает, что кричит. Никто в его смерти из нас не виноват, виноваты террористы и они нам за него заплатят и дорого. Ага! она потеряла сознание! это хорошо! и для нее и для нас, подождите я сам ее отнесу!» Как во сне Шурка почувствовала как две сильные руки подняли ее, вздохнула с удовольствием, почувствовав покой и безразличие.

Пришла в себя уже дома, где собрались все русские женщины батальона, все три, Лена Воробьева, Катя Быкова и Маруся Павлова, плакали все вместе, с горя пили вино и уговаривали молодую вдову успокоиться и тоже выпить… «Напугала ты нас, Шурочка, разве так можно? Ты совсем с ума сошла! Галанина в груди ударила и так его ругала! Какой же он убийца? он сам своей жизнью ежедневно рискует, как твой Степа и наши мужья и весь батальон! Сегодня твой Степа, а завтра может быть и все мы! Тут нужно не плакать, не ругаться, а вместе дружно держаться!»

Долго смотрела ничего не понимая, на стол накрытый для новоселья, за которым молча сидели Батурин и Красильников, на своих подружек, удивлялась что не было Степы. Потом вспомнила все, вздрогнула, снова почувствовав холод мертвого тела, уже своим обыкновенным спокойным голосом попросила: «Лена! Катя, Маруся садитесь за стол! наливайте и пейте сами и дайте выпить Сане и доктору! Думала иначе! радость… новоселье… получилось горе… поминки! Все равно! дайте и мне!» — Выпила не поморщившись, стакан мару, спросила робко: «А где Алексей Сергеевич?» — «У него совещание с Баером, оба как с цепи сорвались! Хотят наказать, как следует, за твоего Степу! Вечером выступаем! Наша рота атакует их лагерь! Вы увидите, Александра Павловна, за смерть Степана заплатят гады во сто раз!!» Красильников бешено вращал белками красных глаз, плакал! его лицо жалко по бабьи морщилось: «Командует нами Калб! Галанин зайдет им, гадам, сзади. Ни один не должен уйти!»

***

Весь день был для Галанина неприятным, но решил пить неприятное горькое вино, которое ему подносила судьба, до конца и не морщась. В канцелярии на столе рассмотрел бумажник убитого террориста, в крови с деньгами и документами, деньги пересчитал, бумаги прочел, долго думал, потом решил самому отнести все это наследство его родным, — адрес был ясен и жили они совсем близко от штаба батальона, надел фуражку и пошел. Сын мадам Плюм ушел к макисарам неделю тому назад, просил не беспокоиться и ждать, — теперь уже скоро, скоро их город будет освобожден от бошей и тогда он вернется снова готовиться к экзамену на башо! И мадам Плюм не беспокоилась, тем более что сегодня всему городу стало известно о прорыве на Париж! Скоро войне конец! боши уйдут и вернется ее единственный сын. Оставалось только ждать и радоваться!