Филип Фармер - Восстаньте из праха (перевод М. Ахманова)

• Название: Восстаньте из праха (перевод М. Ахманова)
• Автор: Филип Фармер
• Издательство: Тролль
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1993
• ISBN: 5-87365-002-0

Известный исследователь Востока сэр Ричард Бартон, погибший от предательского удара ятаганом, просыпается на берегу огромной Реки в обществе других умерших — все человечество стало жертвой чьего-то чудовищного эксперимента. Кому под силу воскресить миллиарды людей и населить ими этот неведомый мир? Отважный Ричард Бартон и неунывающий Марк Твен не хотят быть пешками в чужой игре и пытаются приоткрыть завесу тайны.

---

— Других? — переспросил Бартон. — Есть еще и другие? Но почему вы выбрали именно нас?

— Вы все обладаете нужной аурой... не такой, как остальные. Поверьте мне, я знаю, что делаю; я выбрал верно,

— Но вы утверждаете, что пробудили меня... только меня одного... в этой камере, где находятся предвоскресительные коконы. Зачем? С какой целью?

— Надо было убедить вас, что Воскрешение не является каким-то сверхъестественным событием. Чтобы вы, как гончая, взяли след — след этиков. Я был прав? Конечно! А теперь дайте вашу руку.

Он наклонился и положил в ладонь Бартона крохотную капсулу.

— Проглотите это. Вы умрете мгновенно и окажетесь вне пределов их досягаемости — на время. И клетки вашего мозга в этом теле будут разрушены полностью, так что сканирование памяти ничего не даст. Поторопитесь! Я должен идти!

— А если я откажусь сделать это? — прошептал Бартон, превозмогая охватившую его слабость. — Что, если я позволю Им захватить меня?

— Вы сделаете то, что нужно, — спокойно сказал человек. — Я слежу за вашей аурой.

Бартон почти уже решил не принимать яд. Почему он должен выполнять приказы этого заносчивого типа? Потом он подумал, что не стоит, разозлившись на ладонь, отрезать палец. У него действительно не было выбора — или он должен играть в команде таинственного незнакомца, или отдаться в руки этиков.

— Хорошо, — с трудом выдохнул он. — Но почему вы не прикончите меня? Почему вы хотите, чтобы я сам сделал эту работу?

Человек тихо рассмеялся и произнес:

— Существуют некие правила игры — правила, пояснять которые я не могу, за недостатком времени. Но вы — умный человек и во многом разберетесь сами. Мы — этики. Мы можем дать жизнь, но мы не можем непосредственно ее отнять. Дело не в том, что мы не способны вообразить подобный акт.. .или не обладаем соответствующими возможностями... Просто это очень трудно сделать.

Резко повернувшись, незнакомец вышел из хижины. Бартон больше не колебался. Он сунул капсулу в рот и проглотил ее. Ослепительный свет вспыхнул перед ним...

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ШЕСТАЯ

И глаза его снова были полны светом восходящего солнца. Он успел бросить только один взгляд вокруг — и увидел свою чашу, стопку разноцветных покрывал и Германа Геринга.

Затем Бартона и Геринга схватили невысокие темнокожие люди с большими головами и кривыми ногами. В руках они держали копья и топоры из кремня. На них были наброшены покрывала, концы которых они завязывали вокруг своих толстых коротких шей. Ленты из кожи, несомненно — человеческой, пересекали их непропорционально огромные лбы, поддерживая массу длинных черных волос. Они походили на монголоидов и говорили на незнакомом Бартону языке.

В следующий момент на его голову была нахлобучена пустая чаша, руки связаны за спиной кожаными ремнями. Слепого и беспомощного, его погнали через равнину, подкалывая сзади каменными остриями копий. Где-то поблизости гремели барабаны и женские голоса выводили заунывное песнопение.

Он прошел три сотни шагов; потом его остановили. Грохот барабанов смолк, и женщины прекратили петь. Он ничего не слышал, кроме слабого гула крови в висках/ Что за чертовщина происходит здесь? Может быть, он является участником какой-то религиозной церемонии, требующей, чтобы предполагаемая жертва ничего не видела? Почему бы и нет? На Земле существовало множество культур, представители которых считали необходимым скрывать ритуал жертвоприношения от глаз тех, кто должен пролить свою кровь. Дух мертвого человека мог мстить его убийцам.

Но это племя уже должно знать, что здесь не существует духов. Или они считают воскресших как раз такими духами, что возвращаются в их землю с недобрыми намерениями и потому должны быть убиты вторично?

Геринг! Опять их перенесли вместе! К одному и тому же грейлстоуну. В первый раз это могло быть случайностью, очень маловероятной... Но три раза подряд? Нет, тут есть...

Первый удар, нанесенный по стенке чаши, прикрывавшей затылок, почти лишил его сознания. Он упал на колени, проваливаясь в огромное звенящее ничто; искры света мерцали перед его глазами, расплываясь в радужные круги. Он не почувствовал второго удара, но сразу пробудился в каком-то другом месте...

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ СЕДЬМАЯ

И рядом с ним был Герман Геринг.

— Похоже, наши души— близнецы, — произнес Геринг,— Повелители этого мира соединили нас нерасторжимым ярмом.

— Бык и осел в одной упряжке, — усмехнулся Бартон, предоставив немцу решать, чем он себя считает.

Вскоре они оба были заняты тем, что пытались представиться людям, населявшим данную местность. Позже Бартон выяснил, что тут жили, в основном, шумеры Древней или Классической эпохи, которые обитали в Месопотамии между 2500 и 2300 годами до новой эры. Мужчины этого народа брили головы (что было нелегко сделать с помощью лезвия из кремня), а женщины ходили обнаженными по пояс. Их невысокие коренастые тела и лица с выпученными глазами были, по мнению Бартона, довольно уродливы.

Но недостаток красоты среди шумеров с успехом компенсировали самоанцы середины второго тысячелетия, составлявшие около тридцати процентов населения. Кроме того, десятая часть местных жителей состояла из людей разных народов и различных времен, из которых большинство относилось к двадцатому веку. Данное обстоятельство было вполне объяснимо, так как в двадцатом столетии появились на свет или умерли не менее четверти всех людей, когда-либо живших на земле. В распоряжении Бартона, конечно, не было статистических данных, но во время своих странствий он убедился, что представители двадцатого столетия рассеяны повсюду вдоль Реки в определенной пропорции — причем даже в большей, чем следовало ожидать. Эта грань речного мира и проводимого здесь эксперимента пока оставалась для него непостижимой. Какую цель преследовали этики, распределяя людей подобным образом?

У него накопилось уже немало вопросов. Нужно время, чтобы обдумать их; это невозможно сделать в периоды кратких остановок между посадками на Экспресс Самоубийства. Место, в котором он очутился, в отличие от многих других, обещало относительный мир и покой, необходимый для размышлений. И он решил пока задержаться здесь.

И, кроме того, тут был Герман Геринг. Бартон хотел понаблюдать процесс его покаяния, принявший такую странную форму.

Один из многих вопросов, которые Бартон не успел выяснить у Таинственного Пришельца (так он решил называть своего ночного гостя), касался Жвачки. Какое место занимала она в общей картине событий? Является ли использование наркотика обязательной частью Великого Проекта?

К несчастью, Геринг долго не продержался.

Кошмары вернулись к нему в первую же ночь. Он начал кричать, потом выскочил из хижины и помчался к Реке. Иногда он останавливался и молотил кулаками воздух, словно сражался или отмахивался от каких-то невидимых созданий; затем падал на землю и катался в траве, продолжая яростную схватку с осаждавшими его мозг видениями. Бартон следовал за ним до самого берега Реки. Очевидно, Геринг собирался броситься в воду и покончить, в очередной раз, счеты с жизнью. Но внезапно он застыл на мгновение, потом тело его сотрясла дрожь; он отвернулся от Реки и снова окаменел подобно статуе. Глаза его были широко раскрыты, но он не видел ничего; казалось, это застывший, полный ужаса взгляд обращен только внутрь. Какие чудовищные призраки терзали его душу? Кто мог сказать?

Дар речи покинул Геринга. Его губы двигались безостановочно и беззвучно в течение десяти дней, которые он еще прожил. Все попытки Бартона накормить его оставались бесполезными — челюсти немца оставались судорожно сжатыми. Бартон наблюдал, как высыхало его тело, таяла плоть, западали щеки — пока сквозь туго натяную кожу не проступили кости. На десятое утро он забился в конвульсиях, потом приподнялся и вскрикнул. Через мгновение он был мертв.

Бартон произвел вскрытие трупа с помощью кремневых лезвий и пилок из обсидиана. При первом же прикосновении каменного острия вздутый мочевой пузырь Геринга лопнул и моча хлынула в брюшную полость.

Бартон продолжал свою работу; он собирался вытащить зубы немца, прежде, чем похоронить тело. Зубы являлись предметом торговли — их нанизывали на тонкие прочные сухожилия глубоководных рыб; изготовленные таким образом ожерелья ценились весьма высоко. Скальпу Геринга также нашлось применение. От своих врагов — индейцев шауни, обитавших на противоположном берегу Реки, шумеры переняли обычай снимать скальп. Эта традиция существовала у них в более цивилизованном варианте: из сшитых вместе скальпов делались накидки, юбки и даже занавеси. Хотя рыночная цена скальпа была много ниже, чем зубов, за него тоже можно было кое-что выручить.

... Прозрение наступило в тот момент, когда Бартон, обливаясь потом, копал могилу, около большого валуна у подножия горы. Он разогнул уставшую спину, чтобы сделать голоток воды и взгляд его случайно остановился на лице Геринга. Голова, лишенная волос, спокойные, застывшие черты... словно у спящего! Какая-то дверца открылась в его сознании — и он вспомнил!