Филип Фармер - Восстаньте из праха (перевод М. Ахманова)

• Название: Восстаньте из праха (перевод М. Ахманова)
• Автор: Филип Фармер
• Издательство: Тролль
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1993
• ISBN: 5-87365-002-0

Известный исследователь Востока сэр Ричард Бартон, погибший от предательского удара ятаганом, просыпается на берегу огромной Реки в обществе других умерших — все человечество стало жертвой чьего-то чудовищного эксперимента. Кому под силу воскресить миллиарды людей и населить ими этот неведомый мир? Отважный Ричард Бартон и неунывающий Марк Твен не хотят быть пешками в чужой игре и пытаются приоткрыть завесу тайны.

---

— Мне совсем не нравится отсутствие одежды, — сказала Алиса Харгривс. — Но почему я должна ощущать стыд? Там, где все нагие, никто не наг. Только так нужно воспринимать ситуацию, в которой мы оказались. И если бы какой-нибудь ангел одарил меня самым роскошным нарядом, я бы его не надела.

Иначе я нарушила бы стиль, присущий нашему окружению. К тому же у меня неплохая фигура. Если не это, я, возможно, страдала бы больше.

Мужчины рассмеялись; потом Фригейт произнес:

— Вы — фантастическая женщина, Алиса. Несомненно так. Кстати, могу ли я называть вас Алисой? Миссис Харгривс звучит слишком официально в нашем положении.

Алиса не ответила ничего; склонив голову, она отошла от мужчин и скрылась за огромным деревом.

Бартон проводил ее взглядом и повернулся к Фригейту.

— Нам нужно что-то предпринять, чтобы справиться с санитарной проблемой — причем в самое ближайшее время. Значит, кому-то придется принимать решения в области охраны здоровья людей и обладать властью, чтобы проводить их в жизнь. Как вы думаете, сколько потребуется времени для формирования законодательных, судебных и исполнительных органов, способных вывести общество из нынешнего состояния анархии?

Фригейт пожал плечами:

— У нас есть более неотложные проблемы. Например — что нам делать с этим мертвецом?

Бартон с сомнением посмотрел на него. Лицо американца еще сохраняло бледность и выглядел он немногим бодрее, чем в тот момент, когда Казз вонзил нож в мертвое тело.

— Я уверен, что дубленая человеческая кожа или кишки — после надлежащей обработки, конечно — подойдут для изготовления веревок и ремней гораздо лучше травы. Я собираюсь вырезать несколько полос. Не хотите ли мне помочь?

Только шелест листьев нарушил тишину. Легкий ветерок приятно холодил кожу, нагретую палящими лучами солнца. Не было слышно ни птичьих трелей, ни жужжания насекомых. Внезапно раздался детский крик, потом послышался голос Алисы; бегущая фигурка Гвиневры мелькнула среди деревьев.

— Я попытаюсь, — ответил, наконец, Фригейт. — Но не уверен, что окажусь вам полезным. Пожалуй, для одного дня впечатлений будет многовато...

— Поступайте, как знаете, — сказал Бартон. — Но тот, кто мне сейчас поможет, первым получит кожу. Вам, пожалуй, пригодится кожаный ремешок, чтобы привязать топор к рукояти?

Фригейт тяжко вздохнул и произнес:

— Я иду.

Казз все еще сидел на корточках возле трупа, держа в одной руке кусок мяса, а в другой — окровавленный каменный нож. Увидев Бартона, он ухмыльнулся, растянув покрытые запекшейся кровью губы, и протянул ему остаток печени. Бартон покачал головой и показал на нож. Остальные — Галеацци, Бронтич, Мария Туцци, Филиппо Рокко, Роза Налини, Катарина Капоне, Фьеренца Фиорри, Бабич и Джунта — удалились, чтобы не видеть этой омерзительной сцены. Они укрылись за толстым стволом огромной сосны и тихо переговаривались о чем-то по-итальянски.

Бартон опустился на колени рядом с телом, вонзил кончик ножа в правую голень и провел разрез до ключицы. Фригейт стоял рядом с ним. Он еще больше побледнел, тело его сотрясала дрожь, но американец держал себя в руках. Наконец, Бартону удалось отделить две длинные полосы кожи.

— Ну что? Теперь попробуете вы? — спросил он и перевернул тело на бок, так, чтобы можно было снять кожу со спины. Фригейт взял нож, с кончика которого капала кровь, и, стуча зубами, принялся за работу.

— Не так глубоко, — сказал ему Бартон. И через мгновение добавил: — А теперь у вас получился слишком неглубокий разрез. Ну-ка, дайте мне нож. Смотрите!

— У меня был сосед, который частенько подвешивал кроликов за своим гаражом, а потом выпускал им кишки. Как-то я наблюдал за ним. И одного раза оказалось достаточно.

— Нельзя быть таким привередливым, — сказал Бартон. — Мы очутились в первобытном, примитивном мире. Придется приспосабливаться к новому окружению, нравится нам это или нет.

Бронтич, высокий, жилистый словенец, который был раньше управляющим гостиницей, подбежал к ним.

— Мы нашли еще один камень, похожий на гриб! Ярдах в сорока отсюда. Он находится там, за деревьями, в ложбине.

Наслаждение, с которым Бартон поучал Фригейта, внезапно изчезло. Ему стало жаль парня.

— Послушайте, Питер, — сказал он. — Может, вам лучше пойти взглянуть на этот камень? Если это то, что нам нужно, мы избавимся от вечернего похода к реке.

Он передал Фригейту свою чашу.

— Поставьте ее в одну из лунок на камне, но запомните точно, в какую. Пусть другие сделают так же. Проверьте, что все твердо помнят, куда поместили свои чаши. Нам, знаете ли, следует избегать ненужных ссор.

Казалось, Фригейт не решался уйти, словно стыдился проявить слабость. Он постоял еще мгновение, переминаясь с ноги на ногу и судорожно вздыхая. Бартон сосредоточенно соскребал остатки плоти с внутренней стороны кожаного ремня, не обращая на американца внимания. Фригейт побрел прочь, держа в одной руке две чаши, а в другой — каменный топор.

Бартон бросил работу, как только американец скрылся из виду. Ему хотелось опробовать каменный нож; теперь он убедился, что сумел бы с его помощью рассечь тело и вынуть внутренности. Однако Бартон понимал, что сейчас ему не удастся сохранить кожу. Возможно, кора этих деревьев, похожих на дубы, содержит танин, необходимый для дубления, — но пока он приготовит все необходимое, ремни, конечно, сгниют.

Но все же он не потратил время зря. Нож годится в дело; кроме того, он немного освежил в памяти свои познания о человеческой анатомии. Когда-то в юности, в Пизе, Ричард Бартон и его брат Эдвард дружили с итальянцами, студентами-медиками местного университета. Оба молодых Бартона многое почерпнули из этой дружбы, и, в дальнейшем, их интерес к анатомии не ослабевал. Эдвард стал хирургом, а Ричард, находясь в Лондоне, никогда не упускал случая посетить лекцию или публичное вскрытие. Теперь, конечно, он многое позабыл.

Стемнело. Солнце спряталось за выступом скалы. Бледная тень упала на лицо Бартона, и в течение нескольких минут вся долина погрузилась в сумерки. Но небо еще долго сохраняло яркую голубизну. Продолжал дуть слабый ветерок; пропитанный влагой воздух стал немного прохладнее. Бартон и неандерталец оставили тело и направились к деревьям, за которыми раздавались голоса их спутников. Все собрались возле камня, который нашел Бронтич. На нем не было чаши в центральном углублении и Бартон подумал, что этот камень, возможно, еще не подготовлен к работе. Но потом он отбросил эту мысль. Скорее всего существа, соорудившие каменные грибы, поместили чаши только на тех устройствах, что находились у реки. Они знали, что воскрешенные сначала обнаружат прибрежные камни. К тому времени, когда люди разыщут камни у подножия гор, они уже будут знать, как ими пользоваться.

Спутники Бартона расставили серые цилиндры в углублениях, которые образовывали внешнюю окружность. Люди стояли и сидели вокруг, переговариваясь друг с другом, но помыслы их были устремлены к чашам. Все ждали, когда же — если это вообще произойдет — над камнем взметнутся языки пламени. Почти все разговоры касались еды. Некоторые предавались размышлениям о том, каким образом люди попали сюда, кто воскресил их в этой долине и какие намерения неведомый благодетель питает в отношении человечества. Только совсем немногие вспоминали свою жизнь на Земле.

Бартон уселся под развесистыми ветвями «железного» дерева, толстый черный ствол которого покрывали наросты. Он чувствовал усталость, как и все остальные, кроме, может быть, Казза. Пустой желудок и натянутые как струна нервы не давали возможности вздремнуть, хотя тихие голоса и шелест листьев клонили ко сну.,. Ложбину, в которой собралась группа, ограждали склоны четырех холмов, поросших деревьями. Хотя здесь было темнее, чем на возвышенностях, ложбина лучше сохраняла дневное тепло. Через некоторое время, когда сумерки еще более сгустились и усилился холод, Бартон послал команду на поиски дров для костра. Пользуясь ножами и топорами, они нарезали большое количество сухого бамбука и собрали несколько охапок травы. С помощью зажигалки Бартон запалил костер. Трава и зеленые листья сильно дымили, пока в огонь не подбросили хворост и обломки бамбуковых стволов.

Раздавшийся внезапно грохот заставил всех подскочить от испуга. Женщины вскрикнули. Занятые костром, они перестали наблюдать за камнем и своими чашами. Бартон обернулся как раз вовремя, чтобы заметить, как голубые языки пламени взметнулись ввысь почти на двадцать футов. Даже на расстоянии добрых десяти ярдов от камня он ощутил тепло разряда.

Затем грохот стих и все, как завороженные, уставились на серые цилиндры. Бартон первым вспрыгнул на камень; остальные не отважились коснуться чаш сразу после исчезновения разряда. Он поднял крышку, заглянул внутрь и завопил от восторга. Остальные тоже бросились к камню и принялись открывать свои чаши. Через минуту все сидели вокруг костра и жадно ели, время от времени вскрикивая от удивления и демонстрируя друг другу свои находки. Дела были не так уж плохи — похоже, тот, кто вершил их, принял на себя заботы о хлебе насущном.