Альфред Хейдок - Радуга чудес

• Название: Радуга чудес
• Автор: Альфред Хейдок
• Издательство: Сфера
• Жанр: Ужасы и Мистика
• Год: 2001
• ISBN: 5-93975-031-1

Книга А. Хейдока "Радуга чудес" посвящена осмыслению загадочных явлений, которые обычно называют чудесными. Описывая таинственные случаи, свидетелем которых был он сам, а также рассказанные ему другими людьми, писатель объясняет их с позиции творчески воспринятого им Учения Живой Этики, верным последователем которого он являлся.

СОДЕРЖАНИЕ:

Предисловие (Анатолий Макаров)

Колдун

Одержимые

Дурной глаз

Телекинез

Столоверчение

Колумбово яйцо по-китайски

Старый барак

Горшок

Вампир

Несостоявшийся роман в гостинице мертвых

Свидетельское показание

Удивительное

Откуда приходит помощь?

Импульс в сердце

Спасительная забывчивость

Снова импульсы, предчувствия…

Сергий Радонежский

Небесные певцы

Оружие богов

Колдунья станицы Вознесенской

Нечисть лесная и степная

Кого видели моя мать и сестра?

Случай из моей жизни

Граница вероятного

Гуляют… вещи

Что это было?

Из жизни маленького человека

Привидение

Из письма друга

Психометрические способности доктора Букбиндера

Женщина в белом

ЧП на посту № 2

Эпизод будущего во сне

За оградой серого особняка

Наши невидимые соседи

Духовные связи

Жучки-оракулы

Вестники

Гадания

В воду смотрела…

Смерти нет

Петина история

Загадка Девы Гор Заилийского Алатау

Вещее материнское

Отрывок из письма друга

Кабаниха

Слушай сердце

Странный случай

Знахарь

Мамина забота

Иссык-Кульская пожирательница трупов

Неохота бабушке возвращаться

Рассказ комсомольца

Как иногда приходит помощь

Нелегальный врач Сихотэ-Алинских гор

Черный маг в тюрьме

Кто стоял за дверью?

Взорвался… стакан с водой

Запоздалая запись

Цветы

Необычайные материализации

• Загробная жена

• Строптивый покойник

• Соседа встретил…

• Двое влюбленных

Знаки огненного пути

• Сбитый самолет

• Случайность или злая воля?

Прошлые жизни

• Гречанка

• Рассказ сестры милосердия

• Человек, читавший эпитафию на собственной могиле

• Знакомые все места…

• Необычные родственные связи

• Забытые имена

---

— Я получила известие, что мой дядя заболел. Мы не знали этого «дядю» и не встревожились: потом пришли одна за другой две телеграммы. Мама была очень расстроена, глаза у нее часто были красными. Нам объяснили, что дяде стало плохо совсем. И вот 24 сентября поздно вечером случилось это.

Володя все еще прихварывал; накануне у него поднялась температура, и он не пошел в школу, пролежал день в постели. Я крепко спала. Мама зашла в спальню, прислушалась к нашему дыханию, и, не желая будить детей светом, стала раздеваться в полумраке. Недалеко от окна был уличный фонарь, и света в комнате было достаточно, чтобы раздеться и лечь. Отчим наш был в отъезде. Вдруг брат проснулся и спросил: «Кто это?»

— Тише, деточка, это я, спи.

— Я тебя вижу, мамочка; а кто стоит у окна? Папа приехал?

Мама оглянулась — на фоне окна четко виднелся папин силуэт в профиль. Маме стало жутко: в этот день отца хоронили в Дарнице (его сестра и мать), и мама об этом узнала из телеграммы.

— Спи, Володюшка, никого нет, папа не приехал, спи! — мама подошла к сыну, укрыла его, поцеловала и украдкой глянула в окно — там все еще ясно виднелся папин профиль.

Когда Володя уснул, мама отошла от него. Тюлевая занавеска пропускала вечерний уличный свет — ни тени не было видно на ней.

На следующий день мама с большими предосторожностями сообщила нам, что папа наш три дня тому назад умер от брюшного тифа. Болел он около месяца.

Мне казалось — я схожу с ума. Большего горя мне не пришлось в жизни перенести до 50 лет, когда я похоронила маму. О том, что видели и мама, и Володя в ночь папиных похорон, я узнала много позже. Оказывается, папа почти все время был без сознания, буйствовал, бредил, срывался с постели, бросался к дверям, крича, что в коридоре Лиля (моя мама) и дети, требовал, чтобы его пустили к детям, приходилось связывать его. Последний раз он сорвался с постели, бросился к двери и упал. Вот так и ушел из моей жизни отец.

Жучки-оракулы

То, что рассказано здесь, — факты из жизни моего многолетнего друга, талантливого дальневосточного поэта и журналиста, значительную часть своей жизни проведшего в Китае. Это яркая индивидуальность, вынесшая из бурной жизни неукротимое стремление к свету.

* * *

Много лет тому назад у меня начались звуковые галлюцинации. Я чаще всего слышал два голоса — мужской и женский. Последний особенно запомнился мне своей своеобразной окраской и интонациями.

Также много лет тому назад я видел сон: мне приснилась женщина, в которую я был влюблен, но — в виде статуи.

И вот как-то (тоже уже давно) мне пришлось говорить по междугородному телефону с В.,[23] с которой я был знаком лишь по письмам и только собирался с ней встретиться. И услышанный мною голос В. сразу же поразил меня идентичностью с тем голосом, что когда-то звучал в моих галлюцинациях.

А когда я с В. встретился, я не менее был поражен ее сходством с виденной мною когда-то во сне статуей любимой женщины. Что это? Случай предвидения? Прозрения?

* * *

Во время китайской междоусобицы — это было около 30-х годов — я, направляясь в г. Тяньцзин, попал в прифронтовую полосу и был захвачен солдатами Фен Юсяна. Ночь я просидел в какой-то фанзе вместе с другими арестованными. Судя по всему, утром нас ждал расстрел: если противник наших «хозяев» овладеет деревней, уходя, фенюсяновцы, конечно, прихлопнут арестованных… А бой уже шел неподалеку. Послышались близкие выстрелы. Солдаты метались около фанзы. Кто-то кричал, что надо уходить, что надо бросить гранаты в нашу фанзу: «Не брать же всех их с собой!» Обстановка накалялась.

Я сидел в углу фанзы с ощущением неотвратимой развязки. В полумраке — уже брезжил рассвет — увидел, как по земляному полу ползло какое-то насекомое. Я наметил мысленно «точку» на пути насекомого и загадал: если поползет «за точку» — все! Если, дойдя до «точки», повернет обратно — жизнь!

Насекомое ползло вперед. Сердце у меня сжалось — решалась судьба! Вот и «точка»: насекомое остановилось, постояло, словно раздумывая, и вдруг решительно повернуло обратно. Как зачарованный я следил за тем, как оно уползло под какую-то ветошь на полу.

За стенами фанзы воцарилась тишина, выстрелы затихли. Только вдали слышались какие-то вопли. «Вероятно, рукопашная! — подумал я, — и гранаты, пожалуй, не будет!»

Через час в деревне установилось спокойствие. А кто-то из сердобольных крестьян сбил запоры с двери фанзы. Арестованные беспорядочной толпой ринулись во двор. Там лежало несколько трупов солдат. Обойдя их, я направился к находившейся вблизи железнодорожной станции. Везде сновали военные, но никто меня не остановил — видимо, было не до меня. Через несколько часов поезд повез меня в Тяньцзин, и, сидя в вагоне, я думал: «Странная случайность! А, может, насекомому передавалось мое страстное желание, чтобы оно не пошло за «точку»?»

И вот второй, почти такой же случай с насекомым.

Ранним утром я пришел на берег моря с твердым намерением покончить с собой (причины такого решения не важны). Идя по циндаоскому[24] пляжу, я наметил видневшуюся вдали скалу, с которой было удобно броситься вниз, в глубину плескавшегося у скалы моря. Но когда я стал приближаться к избранной скале, на нее вдруг забрался японец в темном домашнем кимоно с длинным удилищем в руке. Подойдя к краю скалы, он забросил удочку в море и присел на корточки, видимо, собираясь надолго предаться ужению.

Я присел на скамейку невдалеке и раздраженно смотрел на японца-рыболова: «Вот принесла нелегкая! Не бросаться же в море при нем, еще нырнет вслед и будет спасать».

Прошло с полчаса. Я надеялся, что, если не будет здесь клевать, японец уйдет со скалы в поисках другого места для уженья. Но он не уходил, хотя я не видел, чтобы ему везло.

Закурив, я смотрел то на японца, то на далекие дымки пароходов, то себе под ноги. И вдруг около ног я увидел какую-то козявку, ползшую параллельно моим ногам. Вспомнились фанза и насекомое. И я повторил прошлое: вот тут «точка», будет ползти дальше, значит, я смогу осуществить свое трагическое решение, нет — не судьба! Значит, надо жить и дальше!

И опять замерло сердце, когда козявка доползла до «точки», и опять, как и тогда, в китайской фанзе, сердце подпрыгнуло: козявка, повертев усиками над «точкой», резко повернулась и поползла назад.

Я вздохнул, бросил уже благословенный взгляд на японца — не будь его, лежал бы я сейчас на морском дне — и, встав со скамейки, отправился в город продолжать жить… Но уже не думал, что случившееся было случайностью. Случайности ведь не повторяются…

* * *

Да, мой друг прав — это не было случайностью. В обоих случаях действовал луч огненной энергии его глаз — луч, приведенный в действие мощным внутренним желанием жить во что бы то ни стало, луч, приказавший насекомым остановиться, несмотря на то, что во втором случае имелось внешнее рассудочное решение покончить с жизнью вследствие угрожающих обстоятельств. Победило внутреннее желание.

Агни-Йога рекомендует упражнять луч глаза именно на насекомых.

Вестники

1

— Ну, как мы себя чувствуем, Пашенька?

На вопрос врача больная открыла еще шире свои большие глаза и слабо улыбнулась:

— Как будто легче стало. Я видела во сне, что была на лугу у речки. Цветов там полно, и я вместе с другими ребятами собирала их, гонялась за бабочками. Легко так было. Что бы это могло значить?

— Ты скоро выздоровеешь и будешь гоняться на лугу за бабочками — вот что это значит!

Улыбка девочки погасла — точно темная тень прошла по лицу, и голос ее стал глуше:

— Неправда, доктор. Я скоро умру. И дети, с которыми я играла во сне, были не соседские, а оттуда… — ее приподнятая рука указала куда-то в пространство.

Он раскрыл было рот, чтобы сказать ту профессиональную ложь, которую он, как врач, обязанный бороться за жизнь пациента, даже против очевидности, должен был твердить до конца, чтобы не отнять у человека самое последнее его достояние — надежду, но вместо этого, повинуясь непобедимому импульсу, нагнулся и поцеловал девочку в лоб, тихо проведя рукою по ее волосам. Она была права: спасти ее уже ничто не могло; весь вопрос заключался лишь — когда…

— Спасибо, — прошептала она, снова улыбнувшись. — Вы такой добрый. Когда помру — дам вам знать, — и закрыла глаза, внезапно сжав губы и посуровев.

Врач после вечернего обхода в сельской больнице вернулся в свою квартиру в высоком новопостроенном бревенчатом доме на берегу речки, переливчатой лентой извивающейся в белой кипени черемухи, разросшейся по берегам. Аромат ее вливался в раскрытые окна вместе с щебетаньем птичек.

До чего же хороша была эта его первая весна в деревне. Выросши в большом городе, здесь он впервые услышал трель жаворонка, как бы повисшего в голубизне над пашней; впервые ощутил дуновение ветра, пропитанного непередаваемым запахом весенних лугов… И, пожалуй, никогда еще он не ощущал весны в себе самом так, как в этот вечер: какое-то томление, влекущее к другим людям, туда, на улицу, где звенели девичьи голоса…