Сергей ГОРОДНИКОВ - ТРЕТЬЯ ПОЛИТИЧЕСКАЯ СИЛА

• Название: ТРЕТЬЯ ПОЛИТИЧЕСКАЯ СИЛА
• Автор: Сергей ГОРОДНИКОВ
• Издательство: Национальная газета
• Жанр: Экономика
• Год: 1996

Прошедшие в июне-июле текущего, 1996 года президентские выборы очистили политическую арену страны от множества партий и лидеров, выражавших отдельные, частные интересы. Очистилась и информационная атмосфера, - в ней четко обозначились главные противоборствующие силы. С одной стороны, объединённые либерализмом олигархические кланы, как главные заказчики политики режима диктатуры коммерческого космополитизма, которые уже и не скрывают, что, осуществляя безраздельное влияние на власть, грабят Россию, разрушают её государственность, живут по правилу: после нас хоть потоп. А с другой стороны, возглавляемые коммунистами народно-патриотические силы, у которых нет будущего. В таких обстоятельствах становится очевидной необходимость третьей политической силы, отрицающей диктатуру коммерческого космополитизма и имеющей историческую перспективу. Возрастает число обеспокоенных поисками новой концепции бытия страны людей, которые видят третью политическую силу в революционном русском национализме. Остальные, кто мечется между этими тремя силами, пытаясь примирить их, подтолкнуть к компромиссам созданием новых партиек и групп внутри действующей Конституции, насилуемой даже породившими её власть предержащими режима, обречены на презрение во всех трёх враждебных лагерях.

Главные противоборствующие, враждебные силы определились. И у русского национализма нет иного пути к власти, кроме как через беспощадное подавление кланов опоры нынешнего режима, кланов политически бездарных, беспринципных, не имеющих никакой серьёзной социальной поддержки в огромных производительных регионах, но жестоких, коварных, циничных, крайне опытных в интриганстве и использовании скрытых механизмов иностранной поддержки. За эту поддержку они готовы превратить Россию в колониальный придаток промышленного Запада и доказывают это месяц за месяцем, год за годом. Они боятся только обострения общегосударственного кризиса и социального взрыва большинства населения страны. Тогда как русский национализм наполняется энергией от предчувствия социальной бури и от готовности повернуть её в направлении социальной революции, революции Национальной, которая позволит установить военно-политическую диктатуру промышленного интереса, необходимую для развития промышленного капитализма.

---

Когда внутренний рынок надрывается спекуляцией, а налоговая база, бюджет сокращаются, правительство становится благосклонным к военным авантюрам. Такой авантюрой и была чеченская кампания. Верхи исполнительной власти под влиянием олигархов надеялись с помощью дополнительных, чеченских нефтедолларов рассчитываться со своими заимодавцами; обещаниями дополнительных доходов бюджета от роста товарооборота власть предержащих подталкивали к войне крупные оптовые спекулянты, которые требовали навести порядок на железнодорожной ветке, по которой шла торговля с Закавказьем и Ираном. Военная операция оценивалась власть предержащими бездарного режима как крайне дешёвая и быстрая. Но разваленная и нищая армия, деморализованная и не понимающая, за что она должна воевать, не справилась с “заданием”. Провал операции ударил по престижу режима и втянул его в расширение военных действий. Вместо доходов, война принесла непомерные расходы. Велась она старой техникой и с экономией на всём, в первую очередь на солдатах, и в политическом смысле становилось ясным всем и повсюду, что режим цинично воспринимает их как пушечное мясо, что подрывало доверие к идеологическим основаниям режима.

Всякая война ускоряет развитие идей о необходимости укрепления государственной власти. Если режим власти исторически прогрессивный, война ускоряет его укрепление, развитие его сил и экономических и политических возможностей. Но война же и обостряет проблемы режима загнивающего, бесперспективного, внутренне больного, обнажает его слабость, ускоряет его падение и политический крах. Чеченская война “подталкивает падающего”. В своё время афганская война подтолкнула падение Советского Союза; а нынешняя война в Чечне высвечивает гнилую сущность правящего в России режима, его обречённость. Этот режим доказывает и доказывает, что не в состоянии решать бюджетные проблемы, финансовые проблемы ни экономически, ни военными средствами. И он не способен решать их по своей внутренней сути либеральной диктатуры коммерческого космополитизма.

Полезно в этой связи опять-таки обратиться к классическому примеру мировой истории. Во время своей первой победоносной кампании в Италии, кампании 1796-1797 годов, генерал Наполеон Бонапарт, освобождая богатую Северную Италию от австрийского господства, накладывал колоссальные контрибуции на феодалов и реакционную церковь. Он отправлял в Париж конвои за конвоями с золотом, художественными ценностями. Помогали ли эти денежные вливания режиму Директории, то есть французскому варианту режима диктатуры коммерческого политического интереса, аналогичного тому, что захватил власть в России на наших глазах, - помогали ли эти ценности преодолеть финансовый, экономический кризис, в главных чертах абсолютно схожий с нынешним кризисом в России? Ничуть! Итальянское золото растаскивалось, разворовывалось, и Казна правительства опять оказывалась пустой. Когда же депутаты нижней палаты потребовали у руководства Директории отчёта об этом золоте, сам изворотливый глава режима Баррас не смог внятно объяснить, куда оно подевалось.

Никакие доходы от продажи на Запад нефти, алмазов, золота, никакие кредиты Запада не смогут смазать экономическую машину в России, заставить её работать, а тем более развиваться при политическом курсе имеющей место клики власти, при проводимой ею политике космополитического либерализма. Ибо эта клика в принципе не способна на созидание, впрочем, как и весь доверивший ей власть паразитарный слой спекулянтов, казнокрадов, ростовщиков, бандитов, коррумпированных чиновников, то есть сложившийся за пять лет буржуазной революции правящий класс режима.

Особенностью вызревающей в стране политической ситуации становится то, что правящий класс разворовал, что было ценным, и встревожен разрастающейся кровавой грызнёй разных сил внутри себя за передел самой прибыльной собственности. Клика власти больше не в силах отражать интересы всего правящего класса как такового. Она всё дальше отчуждается от него, защищая с помощью исполнительной власти интересы только сужающейся группы акул коммерческого политического интереса, - и таким образом политически становится всё откровеннее проводником интересов самых чуждых производству, самых чуждых экономическому развитию, самых разбойных по мировосприятию прослоек, превращающихся в замкнутые противоборствующие кланы олигархов. Отражением такого развития событий стала раздражительная и негативная оценка Советом Федерации, то есть близкими к самым верхам власти представителями режима, доклада правительства по экономической ситуации, зачитанного заместителем премьер-министра О.Лобовым. После этого доклада Совет Федерации объявил, что правительство пытается за статистическими выкладками скрыть полное отсутствие какой-либо программы экономической стабилизации. Что может быть более красноречивым доказательством прогрессирующего разложения режима, его безыдейности и преступной бездарности в вопросах экономического развития?

идеологический тупик

Суть всякого режима проявляется в характере культуры, опирающейся на вполне определённые идеологические установки, которые заложены в основании режима. Когда в Петербурге разрушается здание консерватории, потому что нет денег на его ремонт, а одновременно в том же городе закладывается очередная церковь, что сопровождается широким освещением в официозных средствах массовой информации, можно делать вполне определённые выводы о политических целях режима существующей власти. Монотеистическая религия всегда и везде служила важнейшим средством идеологического насилия в деле придания легитимности правящему классу, для оправдания его в народном, сложившемся при феодализме мировосприятии. К этой же задаче стремится приспособить её и режим диктатуры коммерческого космополитизма, потому что он не в состоянии оправдать своё положение рационально, на основании новых великих целей, - ибо таковых целей у него нет, и не может быть в принципе. Вся история развития других стран в эпохи происходивших в них буржуазных революций служит тому подтверждением.

Современная цивилизация есть промышленная капиталистическая цивилизация европейского происхождения, идеологически развивающаяся на традициях античного рационализма. Традиции античного рационализма, возрождаясь в западной Европе в эпоху позднего средневековья, обеспечили политическую потребность городского населения феодального общества в гностическом, познавательном мировоззрении, в гностической духовной культуре, от которой оттолкнулось мануфактурное, а затем промышленное производство. Сначала Пётр Великий для осуществления политики Преобразований государства, а через два столетия советский коммунистический режим унаследовали у протестантской Европы рациональный гностицизм и материалистические знания для поворота средневековой по православному мировоззрению России к промышленному развитию. В постсоветской же России происходит отказ от достижений советского материализма с его культом околонаучного мировосприятия и от советского духовного коллективизма в производственных отношениях, как раз и обеспечивших бурную индустриализацию крестьянской страны в ХХ веке, в пользу предельного либерального индивидуализма, разрушительного для производства как такового. Это привёло к тому, что под либеральным лозунгом абсолютного обеспечения Прав Человека в стране воцарились силы, поставившие частную собственность над корпоративными представлениями о собственности и установившие политический закон буржуазных коммерческих отношений: человек человеку волк. Для контроля над не сдерживаемой никакой корпоративной этикой и моралью, звереющей человеческой массой, чтобы хоть как-то влиять на неё, теряющая собственный политический авторитет правящая верхушка режима диктатуры коммерческого космополитизма вынуждена использовать народно-земледельческое религиозное насилие, которое не представляет для неё серьёзной опасности. И одновременно она бездумно восстанавливает аппарат власти, доставшийся ей от коммунистического режима, для защиты своего властного положения и насильственного разрушения памяти о великих, имеющих историческое значение, индустриальных достижениях советского государства. Вследствие такой идеологической и политической эклектики режим погружает страну в состояние растерянности и сиюминутного смысла существования, разрывающего связь с историческим бытиём России.

Мировое олигархическое правительство является сейчас для олигархических кланов России единственным гарантом сохранения того, что они награбили, наворовали, превратили в спекулятивный капитал и в частную собственность, а потому они готовы идти на любые шаги по разрушению экономической и политической самостоятельности, целостности страны, покушаясь на её прошлое и будущее. Определяющие политику режима силы из сиюминутных эгоистических интересов подобострастно обслуживают космополитические коммерческие интересы олигархов всего мира, и основное идеологическое положение православия: де, все люди равны перед единым общечеловеческим богом, - как нельзя кстати отвечает выражаемым этими олигархами целям получить поддержку народной массы для соучастия в формировании мирового правительства, мирового рынка, в котором России отводится роль политического захолустья и сырьевого придатка. Поэтому режим диктатуры коммерческого политического интереса в России политически более реакционный, чем был двести лет назад режим Директории во Франции. В отличие от власть предержащих нынешней России, правящие круги режима Директории проводили необходимую для развития промышленного производства политику рациональной секуляризации Франции, так как принуждаемые обстоятельствами они опирались лишь на собственные возможности в борьбе за власть. Им приходилось использовать идеалы ранних лет буржуазной революции, чтобы обеспечивать себе определённую поддержку революционно настроенной армии и ряда оппозиционных политических сил перед лицом угрозы интервенции соседних феодальных держав, в которых важнейшей воинственно враждебной им силой была церковь, открыто требовавшая восстановления во Франции дореволюционных порядков и старых прав собственности.