Юрий Брайдер - Замок ужаса

• Название: Замок ужаса
• Автор: Юрий Брайдер
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1991
• ISBN: 5-235-01897-4

Сборник фантастики, составленный по материалам очередного семинара ВТО МПФ при ИПО ЦК ВЛКСМ «Молодая гвардия», проходившего в октябре 1990 года в Ирпени, под Киевом. В сборник включены также фантастические рассказы русского офицера Альфреда Хейдока, ранее не публиковавшиеся в нашей стране.

СОДЕРЖАНИЕ:

Юрий Брайдер, Николай Чадович. Мертвая вода

Елена Грушко. Хорги

Людмила Козинец. Черная Чаша

Людмила Козинец. Гадалка

Виталии Пищенко. Замок Ужаса

Николай Романецкий. Прозрение крота

Юрий Медведев. За гранью недосягаемых миров

Альфред Хейдок. Из книги «Звезды Маньчжурии»

Три осечки

Маньчжурская принцесса

Призрак Алексея Бельского

Миами

Храм снов

Песнь Валгунты

Шествие мертвых

На 1-й и 4-й страницах обложки: Бэт Эйвори (США) «В поисках приключений», «Рождение звезды»

---

Он замолк на мгновение, потер правой рукой грудь и продолжил:

— Впрочем, тем хуже для тебя! — Он усмехнулся. — А согласись: хороший был удар, когда оказалось, что Слепым не нужна твоя свобода… Самонадеянность всегда губит нас, милый мой! И я когда-то…

Мэт замолчал на полуслове и улыбнулся, и улыбка оказалась широкой и открытой. Такой улыбки Иван никогда не видел на его лице.

Как быстро он согласился с гибелью своего мира, подумал Иван. Ведь внутри него все вопить должно от страха: как же теперь жить?! А он разглагольствует о свободе и самонадеянности. Может быть, он просто сошел с ума?

— Да, обманулся я в тебе, — проговорил старик. — Видно, действительно стар стал. Лишил памяти, а надо было либо своим сделать, либо в могилу… Теперь уже не вернешь!

— Чего это вы мне плачетесь, мистер Коллинз? — сказал Иван. — Утешений от меня все равно ведь не дождетесь!

— Да, поздно! — сказал старик, не слыша его. — Да и не один… — Он замолк, пожевал губами. — Несерьезно я подошел к фантазиям Дайера… Пусть, думал, пусть себе фантазируют, на фантазиях далеко не уедешь! А оно вон как вышло!

Лицо его вдруг исказилось, добрая отцовская улыбка мгновенно превратилась в гримасу ненависти.

— Я не знаю, как ты справился с «Цитаделью», — прошипел он, сжав сухонькие кулачки. — Такой же, наверное, чудотворец… Но это неважно! Тщу себя надеждой, что и никто этого не узнает!.. А потом и тех порешу! Зародыши, видите ли…

Он, наконец, повернулся к Ивану лицом, взглянул в упор ненавидящими глазами.

— Я одного вам не прощу! — прохрипел он. — Того, что вы не дождались моей смерти!

Он поднял сморщенные костлявые руки и потянулся к горлу Ивана. Тот отшатнулся. Старик споткнулся, упал и, лежа ничком в траве, завыл, забормотал что-то нечленораздельное.

Да он сумасшедший, подумал Иван. И все они сумасшедшие… Слишком долго они жили под землей. Кроту не нужен яркий свет, он не поможет ему стать зрячим, а слепцу проще и безопаснее жить в четырех стенах. Но для кого же я рисковал жизнью?

Дикий вопль ударил ему по ушам и тут же оборвался. Иван обернулся. Неподалеку на пригорке лежал, дергаясь, давешний лысый карлик. Рядом с ним валялся огромный черный пистолет.

— Эллиот, где ты? — прокаркал Зрячий Мэт. — Что же ты медлишь?! Почему тебя нет, Эллиот?.. Где ты? — Карканье перешло в визг. — Я не вижу тебя! Не вижу!!!

Он поднялся с травы и стоял, крутя головой, размахивая руками, а на лице его глубокими ямами выделялись пустые глазницы. Тот же, кого он звал, издыхал в десяти шагах, судорожно извиваясь и кроваво булькая перекошенным ртом. Как раздавленный котенок.

Так старик просто меня отвлекал, понял вдруг Иван, пока этот тип… Но кто его так, подумал он с удивлением… Наташка, сказал он себе.

Что-то случилось вокруг. Ярче стали краски, плотнее звуки. Со всех сторон запахло жизнью, неведомыми желаниями, и это было так неожиданно, что у Ивана закружилась голова. Остро захотелось жить, и чтобы все вокруг стало живым, — и тут же к нему с любовью потянулись цветы. А вдали шумно радовались пониманию деревья, тоскуя, что не могут сдвинуться с места и коснуться руками его лица. И бабочки громко кричали друг другу, что его больше не нужно бояться. Оживлять неживое хотелось все больше и больше, и желание стало невыносимым, и он понял каким-то другим, нечеловеческим понятием, что готов к этому, но отвлекал маленький скрюченный паучок, приколотый к земле английской булавкой, несчастный как всякое орудие зла, уходящий в черное пустое бездонье. И еще мешал старый хищник, мятущийся туда-сюда на негнущихся лапах, брызжущий ядом, слепой… И его стало жаль невыносимо, и свет ударил из рук Ивана, и старого паука развалило пополам, и зашипел, испаряясь навсегда, черный яд, и жаром ударило в лицо, и смерть пришла собрать свою дань…

Иван снова стал самим собой. Прямо перед ним дымились обугленные останки того, кто еще недавно называл себя Зрячим Мэтом. Справа валялся труп лысого карлика с раздавленной грудной клеткой. Больше рядом никого не было.

Что это со мной, подумал Иван. Никогда ничего подобного не чувствовал… Как будто все свое кругом!

— Наташа! — позвал он. — Где ты?.. Я же знаю: это ты!

— Нет! — пропел ликующий девичий голос. — Это не Наташа. Это я, Патриция…

— Пэт? Откуда ты здесь?.. Ты все видела?

— Я все видела. Но я не здесь. Иван снова оглянулся.

— Мы рядом с тобой, — продолжала Патриция, — но мы заперты. В камере Доктора… Нас вчера арестовали.

— Арестовали?! Зачем?.. И кого это — вас?

— Меня, — сказала Патриция. — Глэдис, Анну. А еще Анджея, Криса и Сержа.

И тут Иван услышал Анну.

— Иван, — сказала она. — Ты помнишь, Доктор называл тебя зародышем новой земной цивилизации. Он не шутил… Нас здесь шестеро. А еще ты. И Наташа.

— Да, — устало сказал Иван. — Наташа… Мне надо срочно к ней. Я ее бросил… Зря выкинул часы… Оставил бы ей, — бормотал он. — Зачем-то бросил… Какой идиотизм…

— Мы знаем, — сказал Крис. — У нее все нормально. Мы заберем ее завтра. Сконцентрируемся, как вчера, и заберем.

Почему как вчера, думал Иван, как это — как вчера? У него кружилась голова, дышать было тяжело, знакомые молотки молотили по вискам. То ли от усталости, то ли от запаха горелого мяса. И от этого было никак не избавиться.

— Надо куда-то идти, — сказал он. — Сконцентрируемся как вчера…

Он сделал шаг, пытаясь понять, и другой, и, пошатнувшись, упал, не выпуская из намертво сцепленных пальцев рукоятку лайтинга. И тут же несколько сильных рук схватили его, и, теряя сознание, он почувствовал, как его переносят через пустое черное бездонье. А из черноты тянутся к нему миллионы мерзких паучьих лап, тянутся, тянутся и почти достают…

Иван лежал на койке Доктора. Остальные сидели на стульях вокруг и смотрели на него. Больше в камере с той ночи, кажется, ничего не изменилось.

— Видимо, поэтому, в конце концов, каждый из нас приобрел какое-то нечеловеческое качество. А теперь мы заражаемся ими друг от друга.

— А что со мной было? — спросил Иван.

— Когда? — спросила Патриция.

— Когда я убил Мэта.

— Не знаю. Этого еще ни с кем не было.

— А сейчас?

— А сейчас небольшая горячка, — сказала Глэдис. — Как у Наташи. Слишком много впечатлений оказалось…

Иван прикрыл глаза, собираясь с памятью.

— Слушайте, — сказал он. — Чего же это мы здесь сидим? Ведь в Приюте сейчас безвластие. Надо что-то делать…

Они переглянулись.

— Нет, — сказал Крис. — Еще рано.

— Видишь ли, — сказал Серж. — Нам еще нужно всем заразиться тем, что умеет кто-то один. Твоим Зрением, например…

— Но мы же взаперти! — воскликнул Иван.

— Да? — сказал Крис. — Видишь ли: закрытая дверь — понятие относительное. Ты-то вот как-то прошел!.. Так что неизвестно еще, кто кого запер!

— А почему вас арестовали? — спросил Иван.

— Потому что мы не нужны Слепым! — сказал с горечью Анджей.

— Неверно, — сказала Анна. — Мы им нужны, ведь скоро все мы будем лечить… И мы нужны детям. Они не должны стать Слепыми, как их родители.

— Не позволим, — сказал Крис. — Ведь сил потребуется очень-очень много. Одних боеголовок сколько нужно обезвредить!

— И на Луну можно будет, — сказал Анджей. — Надо только научиться вакууму.

— Научимся, — сказал Крис. — И радиоактивному излучению научимся. До этого, пожалуй, скорее дело дойдет — одних атомных электростанций сколько было…

— Зародыши новой цивилизации, — проговорил Серж. — Смешно… Смешно и странно.

— Ничего странного! — сказала Анна. — Доктор говорил, что иного выхода из тупика нет.

— Давайте спать, зародыши, — сказала Патриция. — Завтра предстоит тяжелый день!

Все быстро улеглись: кто прямо на полу, кто на стульях. Наступила привычная тишина, разбавленная гудением вентиляции.

Иван мысленно позвал Наташку. Она не отозвалась.

А ведь есть еще Мозли, вспомнил Иван. И Мэдж. С ними что-то надо будет делать… А через девять месяцев родятся два ребенка… И с ними тоже, что-то надо будет делать…

Засыпал он спокойно, потому, что впервые в жизни был по-настоящему счастлив. Кончилась, наконец, проклятая Эра Одиночества, и завтра начнется совсем другая жизнь, свободная и радостная. И если одна ночь в тюрьме была платой за нее, то это была не слишком высокая плата.

За гранью недосягаемых миров

Когда в июне прошлого года на Алтае, в Змеиногорске, умер на девяносто восьмом году своей многострадальной жизни Альфред Петрович Хейдок, печальная утрата эта была не замечена никем. Да и задолго до утраты — спроси приезжий хоть у отцов-благодетелей некогда обихоженного, а ныне вконец запущенного старинного городка, хоть у рядовых обывателей: где, мол, у вас тут проживает замечательный русский писатель Хейдок, — ответом было бы лишь пожимание плечами. Оно и понятно: в библиотеках Змеиногорска (равно как и Барнаула, Читы, Томска, Москвы и т. д.) фамилия таковая не значится…