Айзек Азимов - Ранний Азимов (Сборник рассказов)

• Название: Ранний Азимов (Сборник рассказов)
• Автор: Айзек Азимов
• Жанр: Научная Фантастика

---

Он молчал до самого дома и, только открыв дверь, снова заговорил:

— Пожалуй, тебе следует сначала умыться. Ступай сюда, в ванную, и быстренько запрись, пока тебя не увидела Бьюла.

Но было уже поздно. Сзади раздался испуганный возглас. Бьюла, домохозяйка Скэнлона, направлялась к ним; ее всегда кроткое лицо раскраснелось и выражало негодование, глаза сверкали.

— Джефферсон Скэнлон! Джефферсон! — Она обратила к твини исполненный омерзения взгляд. — Как мог ты привести в этот дом это существо? Ты что, утратил представление о приличиях?

Несчастный твини был совершенно уничтожен, но Скэнлон быстро взял себя в руки.

— Ладно, мы обсудим это потом. Ступай, парень, мойся.

А Бьюла посмотрит, не найдется ли для тебя какой старой одежонки.

Одарив их обоих неодобрительным взглядом, Бьюла с важным видом удалилась.

— Не обращай на нее внимания, — сказал Скэнлон. — Она была когда-то моей няней и все еще видит во мне, что называется, своего рода собственность. На самом деле она не обидит даже мухи, так что иди мойся.

Когда твини наконец оказался за обеденным столом, он выглядел совершенно иначе. Отмытое от многодневной грязи худое лицо было почти красивым, а высокий открытый лоб говорил об уме и одухотворенности. Волосы, хотя и влажные, по-прежнему стояли торчком, в фут высотой, но в их ослепительной белизне было что-то благородное, почти величественное. Ничего уродливого Скэнлон в них сейчас не находил.

— Как насчет холодного цыпленка? — спросил Скэнлон.

— О да! — с энтузиазмом произнес твини.

Глаза его заблестели, и он энергично набросился на еду.

— А теперь, — сказал Скэнлон, — я хотел бы задать тебе несколько вопросов. Твое имя?

— Они звали меня Максом.

— Так! Ну а фамилия?

Твини пожал плечами.

— Они называли меня просто Максом, если вообще обращались ко мне. Не думаю, чтобы полукровке требовалась бы еще и фамилия. — Он произнес это с нескрываемой горечью.

— Но как ты очутился здесь? Ты ведь где-то живешь?

— Я жил в приюте. Лучше находиться где угодно, только не там.

— Они не желали тебе зла, Макс. Ты напрасно ушел. Ты не такой, как другие люди, и они тебя не понимали. Но что-то они все-таки дали тебе. Ты разговариваешь как человек, получивший некоторое образование.

— Я ходил на уроки, это верно, — хмуро признался Макс. — Но сидеть мне полагалось в углу, в стороне от других.

Макс подозрительно посмотрел на Скэнлона.

— Вы ведь не отошлете меня назад? — Он привстал, точно собрался бежать.

Скэнлон смущенно покашлял.

— Конечно, против твоей воли я этого не сделаю. Но для тебя это было бы лучше всего.

— Нет! — пылко вскричал Макс.

— Ладно, дело твое. Сейчас тебе надо прежде всего выспаться. Мы поговорим обо всем утром.

Он повел твини наверх.

— Переночуешь в этой спаленке. Только не вздумай ночью сбежать.

— Честное слово, не убегу.

Прошла неделя. Скэнлон сидел в своей мастерской. Появление Макса нарушило его однообразное существование, он чувствовал себя спокойным и отдохнувшим. И вдруг он сообразил: машина не работала просто потому, что была неисправна какая-то деталь. Все дело было в каком-то пустяке.

Скэнлон горячо взялся за дело. Через полчаса машина, полностью разобранная, валялась на рабочем столе, а Скэнлон уныло взирал на этот хаос.

Он не услышал, как отворилась дверь. Вошедший дважды покашлял, прежде чем Скэнлон оглянулся.

— О… Макс. — Взгляд его лишь постепенно из рассеянного становился осмысленным. — Я тебе нужен?

— Я просто хотел, чтобы вы объяснили мне тут кое-что из квантовой механики. Здесь интегралы, которые я не совсем понимаю. И это меня мучит. Вот… подождите, я сейчас найду. — Он начал листать учебник и вдруг заметил царивший в мастерской беспорядок. — Ой, вы сломали вашу модель?

Вопрос вернул Скэнлона к прежним заботам. Он горько усмехнулся.

— Нет, пока нет. Просто я думал, что где-нибудь не в порядке изоляция или контакты и что машина только поэтому не работает. Но ничего такого нет… значит, я в чем-то ошибся.

— Можно мне посмотреть уравнения?

Макс тщательно проглядывал листки один за другим и откладывал их в сторону.

— Для меня это, пожалуй, чересчур сложно.

Изобретатель слабо улыбнулся.

— Меня это не удивляет, Макс. — Он окинул взглядом замусоренную мастерскую, все сильнее раздражаясь. Почему эта штука не работает? Он резко поднялся и схватил свою куртку. — Я пойду пройдусь, Макс.

Вернулся он такой голодный, что не в силах был думать ни о чем другом, и не сразу обратил внимание на доносившиеся из лаборатории звуки. Но затем услышал все-таки гудение, которое, стихнув на миг, снова возобновилось, но почти сразу было заглушено пронзительным треском. В следующую минуту смолк и треск.

Скэнлон рывком распахнул дверь в лабораторию — и на миг ошеломленно застыл. Лишь понемногу дошло до него, что его прежняя машина опять собрана, но собрана настолько необычно, что даже его опытный глаз не мог уразуметь, как стыкуются отдельные части.

В первый момент он лишь с недоумением подумал, что это сон или розыгрыш, но потом в другом конце комнаты промелькнул над верстаком серебряный хохол — и все стало ясно.

— Макс! — заорал Скэнлон в бешенстве.

Этот идиот мальчишка из любопытства затеял нелепые и опасные опыты.

Макс обратил к опекуну бледное лицо, которое тут же стало заливаться краской, и неохотно приблизился.

— Что ты наделал? — сердито глядя на него, закричал Скэнлон. — Ты хоть понимаешь, из чего соорудил себе игрушку? Эта штука в один миг может превратить тебя в покойника.

— Извините, мистер Скэнлон. Я заметил, что в ваших уравнениях, — он вытащил два листка и указал пальцем место, — это выражение, определяющее искривление пространства, всегда строится, исходя из функции х2 плюс у2 плюс z2 — Поскольку поля, как мне кажется, всюду постоянны, дело должно идти о сферическом уравнении.

Скэнлон кивнул.

— Я в курсе, но к проблеме это не имеет никакого отношения.

— Ну, мне подумалось, что это потребует для создания поля определенных условий. Вот я и выпрямил все искривления и уже затем создал новые, сферические.

Изобретатель смотрел на него с открытым ртом. Теперь странная конструкция установки становилась понятной.

— Она работает? — спросил он.

— Я не совсем уверен. Отдельные части не были рассчитаны на подобный монтаж, так что в лучшем случае это выполнено лишь в очень грубом приближении.

— Но работает ли она? Да замкни же, черт возьми, цепь! — Скэнлон уже сгорал от нетерпения.

— Хорошо, отойдите. Я понижу мощность в десять раз, чтобы по возможности уменьшить опасность.

Он медленно включил рубильник, и в ту же секунду в центре камеры возник пылающий бело-голубой шар. Чувствуя, как у него подгибаются колени, Скэнлон опустился на стул, устремив на взволнованного твини взгляд, в котором были почтительность, благоговение и еще нечто — страх. До сих пор ему не приходило в голову, что твини не землянин и не марсианин, а что-то среднее, но совсем новое. Только теперь он по-настоящему заметил эту разницу, которая заключалась не в сравнительно небольшом физическом отличии, а в огромном, неизмеримом превосходстве ума.

— Атомная энергия! — выдохнул он хрипло. — И открыта она мальчишкой, которому не исполнилось еще и двадцати лет.

Оба — опекун и подопечный — притихли, почти подавленные грандиозностью сделанного ими открытия.

И в этот момент эра электричества завершилась.

С того знаменательного дня многое изменилось. Во-первых, Скэнлон был теперь всемирно известным и всемирно любимым ученым, и было бы странно, если бы он не гордился этим. Во-вторых, что, конечно, не менее важно, атомная энергия преобразила весь мир.

Контроль за использованием атомной энергии осуществляла коалиция мировых держав, сумевшая на деле доказать неисчерпаемые возможности этой великой силы, обращенной на пользу человечеству.

Претерпели революционные изменения межпланетные путешествия. Полеты на Марс и Венеру превратились в «детские прогулки» и затраты на них уменьшились в три раза. Делом ближайшего будущего стали полеты к внешним планетам.

Скэнлон уселся поглубже в кресло и снова задумался о единственной ложке дегтя, портившей эту чудесную бочку меда. Макс отказался от всех почестей, бурно и горячо воспротивился упоминанию своего имени в связи с этим открытием, и Скэнлон вынужден был ограничиться туманной ссылкой на «одаренного помощника», но до сих пор не мог простить себе такой вопиющей несправедливости и сам казался себе порядочной скотиной.

Резкий хлопок оторвал его от этих мыслей, и он с удивлением оглянулся.

— Хэлло! В чем дело?

Макс отшвырнул книгу и встал, по-детски надув губы.