Леонид Панасенко - Садовники Солнца

• Название: Садовники Солнца
• Автор: Леонид Панасенко
• Жанр: Научная Фантастика

---

Крайнев возразил:

- Срок жизни пульсаров исчисляется миллионами, десятками миллионов лет. Так что я этим обстоятельством пренебрег.

Илья подумал, что в Окне-то и время иное, а значит, жизнь звезды для гипотетических хозяев этой энергетической системы может, в принципе, умещаться в пределы их жизни... Он впервые серьезно подумал о возможных обитателях неизвестного мира, кусочек которого открылся вдруг землянам, и ощутил легкую растерянность. О них предпочитали не говорить. Даже Крайнев, автор гипотезы, довольно толково объясняющей сущность и назначение пульсара Скупая, о том, что любая энергосистема должна иметь создателей и хозяев, писал вскользь, не акцентируя на поразительном факте: за частностью Окна угадывалось нечто целое. Наверное, потому и не писал, что это целое трудно было даже представить.

- Федор Иванович, - Илья помедлил. - Вы не задумывались над тем, что у вашей гипотезы есть один крупный недостаток?

- Какой же? - поинтересовался Крайнев.

Желтое облачко туманности в объеме изображения явно завораживало его. Он даже не повернулся к собеседнику.

- Она больно ранит самолюбие человечества, - шутливо вздохнул Илья. Со всеми его Обитаемыми мирами. Эгоцентризм еще жив в наших умах, а вы предлагаете вариант чужой вселенной, в сравнении с которой мы не то что муравьи - пылинки, атомы, элементарные частицы. Только подумать: их энергосистема больше Солнечной системы. А ведь мы не знаем ее назначения. Может, Скупая для них всего лишь микроэлемент? Такой, например, как в моем браслете связи?

Крайнев оторвался от созерцания туманности, покачал головой.

- У вас пылкое воображение, дорогой Илья. Я думаю иначе. Это не микроэлемент. Это какая-то очень важная система. Жизненно важная для них. Иначе амебы не расправлялись бы так с каждым нашим космоботом, не атаковали бы непрестанно Станцию... Впрочем, что мы знаем? - ученый нахмурился. Видимо, ему было неприятно лишний раз вспоминать о неосведомленности людей. - Что мы знаем? - с ожесточением повторил он. Пока все наши исследования напоминают старую детскую игру: горячо, горячо и вдруг... холодно.

- Значит, вы считаете, что амебы?.. Словом, вы сторонник гипотезы Давыдова?

- О чем разговор. Одно название - амебы. На самом деле, - я глубоко убежден в этом, - элементарные автоматы защиты. На уровне полей, конечно. Здесь все на полях держится.

Илье вдруг представились со стороны туманность и Скупая, сонмы амеб и пылинка Станции. От этой воображаемой картины почему-то стало зябко.

- Федор Иванович, - тихо промолвил он. - Я все думаю о несоответствии масштабов... У нас как бывает: барахлит автоматика, защита сбои дает... Оказывается, в сложнейший механизм пылинка попала, мешает. Что тогда? Тогда встает оператор, засучивает рукава...

Крайнев улыбнулся уголками губ, но взгляд его остался серьезным и напряженным.

- Будем надеяться, - Крайнев встал, кивнул на часы, извиняясь. - Будем надеяться, - повторил он, - что пылинку, то есть нас, просто не заметят.

Полюбоваться очередным выбросом собрались все, кто был свободен от дежурств. На смотровой палубе звучали молодые голоса, вспыхивали улыбки.

"Какая там депрессия, - подумал Илья, - какая там раздражительность... Есть, конечно, и то и другое. Усталость тоже есть. Но неизмеримо больше доброты и радушия, смеха и излюбленной в нашем веке мягкой иронии. А значит, все не так уж плохо. И не может быть плохо. Мы просто не позволим, чтобы людям было плохо".

Тут он заметил Юргена Шварца и всем своим чутьем "ангела-хранителя" понял, что это, наверное, единственный человек на палубе, которому сейчас в самом деле плохо! Юрген сидел в сторонке, нахохлившись, будто больной воробей. Они встретились взглядами. Юрген тотчас отвернулся - в глазах его почему-то стояла тоска.

- Четыре минуты! - закричал богатырского роста парень, взобравшись на возвышение для ораторов. - Внимание, четыре минуты до выброса. Четыре, нет, уже три.

Все взоры обратились к огромному объему экрана, как бы парившему над толпой. Там, в желтой дымке туманности, яростно пылала Скупая. Чуть ярче дымки светился гигантский рукав Питателя, похожий на инверсионный след реактивного летательного аппарата.

- Минута... - вздохнули за спиной Ильи.

- Секунды, уже секунды.

В следующий миг рукав Питателя наполнился голубым огнем, завибрировал. Можно было вообразить, какие огромные массы звездного вещества мчат сейчас через силовой тоннель, но ни мощность полей, удерживающих выброс в Питателе, ни его назначение - куда? Куда все же уходит энергия? пониманию не поддавались.

Выброс окончился так же внезапно, как и начался. Слепящий блеск исчез, рукав Питателя медленно тускнел.

Рядом с Ильей о чем-то горячо толковала группа физиков. Илья прислушался: ученые обсуждали феномен "скупости" пульсара. По всем расчетам получалось, что плотность потока нейтрино и рентгеновского излучения звезды должны быть в сотни раз больше. "Чему возмущаться, заявил чернявый пожилой физик, кажется, Лебедев. - Благодарите бога, что Скупая в самом деле скупая. Иначе мы даже приблизиться к Окну не смогли бы. А так ничего - чуть ли не под боком у пульсара работаем".

Илья вспомнил Крайнева и порадовался его проницательному уму. Скупость пульсара прекрасно вписывалась в гипотезу "Окно - энергетическая система". Конечно же, ее создатели умудрились каким-то образом закапсулировать почти все виды излучения звезды - к чему им такие гигантские потери?

Он стал пробираться к Юргену Шварцу:

"Все-таки, что с ним? Почему вдруг космолог так затосковал? Только ли из-за того, что мироздание не хочет сдаваться без боя и никак не вмещается в его логические схемы? Надо поговорить с Юргеном".

Однако осуществить свой замысел Илье не удалось.

- Я так и думала, - засмеялась Лоран, появившись перед ним, как джинн из бутылки. - Все вы такие, мужчины. Расстроить бедную девушку - это пожалуйста. А восстанавливать ее душевное равновесие кто будет? Кен Треверс, что ли? Так я его боюсь. Особенно... после приема хаотической информации.

- Ты неисправима, Поль, - улыбнулся Илья. Он подумал, что и через тысячу лет, все равно каких бы высот ума ни достигло человечество, обязательно будут рождаться вот такие насмешливые и совершенно несерьезные создания, потому что такова уж природа человеческая, и это просто великолепно, что они были, есть и будут - вот такие создания...

- Полетели в сад! - потребовала Лоран. - У, меня жажда общения, и твой профессиональный долг - утолить ее.

- С удовольствием, - согласился Илья. - А то Крайнев уже беспокоится, что я получу информационный шок. Заработался!

- Мой бедный "ангел", - Полина смешно наморщила нос. - И куда только врач Станции смотрит? - Она взяла Илью за руку. - Полетели.

Они поднялись на второй уровень сада - уровень задушевности.

Полина, оглянувшись по сторонам, решительно вломилась в густой малинник.

- Там, дальше, растет несколько ранних яблонь, - заговорщицким тоном сообщила она. - И уже, наверное, есть чем полакомиться. Осторожней ветка.

Трава возле деревьев немного выгорела. В саду стояла середина лета, и белесое небо над ним дышало зноем. Пахло полынью. В малиннике лениво отзывались птицы, а от кислющих маленьких яблок сводило скулы.

- Послушай, Поль, - поинтересовался Илья. - Ты ведь еще девчонкой использовала право вето. Почему? Дети ведь наоборот - боготворят нас. Как и мы их, впрочем.

В глазах Полины зажглись насмешливые огоньки.

- Вторгаешься все же? В сокровенное и интимное? Ну, ну... Да пустое все это... Дом у нас был огромный - тридцать четыре семьи. Представляешь, сколько друзей?.. Я тогда пела немного. Точнее - импровизировала, было такое увлечение. Мы тогда жили в Крыму, а Толик - в Ташкенте...

- Поль, Поль, - покачал головой Илья. - Опять романтическая история.

Лоран шутку не приняла, досадливо повела плечом.

- Нет. Он потом, когда мы выросли, стал моим мужем... Так вот. Увидел он раз голограмму праздничного представления, в котором я выступала. Узнал личный индекс, позвонил - восхищался. Потом еще звонил... А весной уговорил своих родителей - прилетели они в Крым. Объясниться Толик или не умел, или боялся. Так он через Службу Солнца давай фокусы выкидывать. И все - на публику, чтоб другие знали. То имя мое на склоне Ай-Петри огромными камнями выложил, то уговорил знаменитого певца приехать к нам в Алупку и устроить концерт в мою честь... Словом, ребячество. Я это все разом и прекратила.

Илья улыбнулся.

- Камни он, пожалуй, без нашей помощи таскал... Но в принципе, я так понимаю, дело ведь не в этой детской истории.

- Дело в самом принципе. - Полина подставила лицо густому свету, льющемуся с иллюзорного неба. - Я не люблю опеки. Какая бы она там ни была. Она размагничивает. Наш древний коллега Павлов писал о рефлексе свободы. Это высший рефлекс - стремление к преодолению преград. Заметь, к самостоятельному преодолению.