Елена Уолш - Реальная страна Бритопия

• Название: Реальная страна Бритопия
• Автор: Елена Уолш
• Издательство: Издательство «Зарубежные Задворки»
• Жанр: Современная проза

В данной книге представлены повести и рассказы, написанные в легкой и ироничной форме от лица различных героев, начиная от несостоявшегося «виртуального» агента КГБ, занесенного судьбой на родину автора «Утопии», до кота Севы, делящегося опытом межкультурного общения с британскими волонтерам. «Реальная страна Бритопия» — это повесть в повести, сатирико-аналитический обзор жизни в «Королевстве Советов и Собесов» времен последнего правительства лейбористов и одновременно послание «виртуальной» подруге.

Героям рассказов предстоит важный жизненный выбор, ищут ли они свой «потерянный» рай в керченской бухте, пытаются отомстить олигархам за суровые испытания «лихих» 90-х, собираются встретиться со своей первой любовью в Таллинне или найти разгадку появления призрака в Дубовом зале бывшего особняка купца Елисеева в Санкт-Петербурге.

В процессе увлекательного чтения любознательный читатель может почерпнуть много бесполезной информации, например, о непростых взаимоотношениях между серыми и красными белками на Британских Островах, кодексе одежды на королевских скачках, итальянских подлодках времен Второй Мировой Войны, опробовать рецепт французского супа-пейзан, узнать об особенностях получения загранпаспорта в столице Чукотки и получить советы профессиональному игроку на лошадиных бегах.

---

В 1913 с размахом отпраздновали 100-летие фирмы. Помимо дворянского звания Елисеев гордо носил «Владимира» на шее и орден «Почетного легиона» в петлице…Но не бизнесом единым…Хозяин занимался благотворительностью, увлекался театром, искусством, разводил рысаков — у него был конный завод в Екатеринославской губернии…Счастливой казалась и семейная жизнь…Впрочем, ни один из его пяти сыновей не собирался продолжить дело отца.

Скандал разразился нежданно, когда узнали, что у пятидесятилетного Григория Григорьевича была связь с замужней женщиной, на двадцать лет его моложе. Жена, Мария Андреевна, урожденная Дурдина, не согласилась на развод и, не перенеся удара, повесилась, по слухам, на собственной косе в октябре 1914 года. А едва овдовевший супруг женился на «обидчице» спустя три недели после её гибели. Наследники империи дружно отказались от отца и наследства. С ним осталась только дочь, Мария, да только не надолго. Елисеев впал в депрессию, отошел от дел и вскоре уехал со своей новой женой во Францию.

После революции вся собственность купцов Елисеевых была конфискована. В 1924-28 годах в зданиях под № 12–14 размещался «Дом коммунистического воспитания молодежи» им. В.М. Молотова, а в 1928 году они уже были переданы ГОИ. История не донесла до потомков, как распоряжались Дубовым залом воспитатели молодежи в духе коммунизма, но тогда его обладателем стал директор института, Д. С. Рождественский. Видно, неуютно было хозяевам кабинета, поскольку он переходил из рук в руки, пока в 1970 году там не обосновалось машинописное бюро. А потом, уже в 80-е там разместили Музей истории ГОИ.

Прабабушка рассказывала, что когда она со своими коллегами-машинистками перебралась в новое помещение, они поначалу очень обрадовались — зал все еще сохранял свое былое великолепие. Но вскоре там стали происходить странные вещи. Придя по утрам на работу, они находили уже отпечатанные странички, все еще заправленные в машинки. Двери зала обычно закрывались на ночь, но по утрам туда приходила уборщица, Тоня, и открывала помещение.

Напечатанный текст обычно представлял собой кулинарные рецепты или списки продуктов с указанием веса в старорежимных единицах. Машинисток более всего удивлял не факт появления этих листков, сколько названия продуктов и ингредиентов рецептов. В ту пору не то что каперсов, устриц, анчоусов, перепелов, стерляди нельзя было купить, но даже таких самых обыденных продуктов, как гречневая крупа, майонез, зеленый горошек, чай индийский. Иногда в институте, особенно к праздникам, продавали продуктовые наборы, в которые входили различные дефициты. Но все желающие должны были вытаскивать бумажки с номерами, и только счастливчики становились обладателями дефицитной продукции.

Поэтому прабабка и её товарки обычно с нетерпением шли на работу в надежде найти новые рецепты и списки давно забытых продуктов. Однажды, придя на работу, женщины обнаружили, что на единственной старинной машинке, «Шоулс», которая обычно была зачехлена, кто-то трудился. На этом раритете машинописного производства с позолоченной латинской клавиатурой была напечатана страничка текста на французском языке. Тут уже в дело вмешался 1-ый отдел. Подобные отделы существовали во всех ящиках, да и в открытых организациях и были обычно укомплектованы работниками КГБ.

Компетентные органы с пристрастием допросили всех машинисток и уборщицу Тоню, но так и не выявили автора и исполнителя «соло на пишущей машинке», как назвали загадочный феномен. А уж, что было напечатано на таинственном листке бумаги, 1-ый отдел объяснять никому не стал. В ГОИ стали ходить упорные слухи, что в Дубовом зале появляется призрак последней хозяйки дома, Марии Андреевны. И, якобы, на том самом листке бумаги, конфискованном первым отделом, кто-то воспроизвел текст её прощальной записки на французском языке.

Однажды, когда уже и мой дед работал в ГОИ, вышел скандал на защите докторской диссертации…Молодой кандидат наук защищал диссертацию по изготовлению нового сорта оптического стекла. Вдруг на одной прозрачке, спроецированной на экран проектором, появилась формула стекла с описанием его состава вперемежку с рецептом какого-то блюда…Соискатель ничего не мог понять, только накануне он попросил девочек из машбюро распечатать одну страничку из его манускрипта для своей презентации. Испуганные машинистки отрицали свою причастность к происшествию. Ученый совет, конечно, диссертацию утвердил, а новоиспеченному доктору дал наказ — приготовить это блюдо на банкете…

В конце концов, победило стремление ученых установить истину. Решили сфотографировать Призрака…Разместили чувствительную инфра-красную аппаратуру в коридоре и Дубовом зале. Когда расшифровали изображение на пленке, то заметили какое-то белое пятно и за ним — едва различимую фигуру человека. Оказалось, что это был сотрудник одной научной лаборатории, Савелий Исаев, который возвращался со склада производственного отдела с банкой спирта, которую он осторожно нес перед собой, завернутую в белый халат.

Этот спирт все отделы обычно выписывали со склада «для протирки оптических осей», как шутили сотрудники. Савелий уже неоднократно был замечен в хищениях и злоупотреблениях этого продукта. Его жена многократно жаловалась в партком, что муж часто не возвращается домой с работы. Но то ли по причине беспартийности, то ли по причине бессознательности, он продолжал пить. Знал бы он, что находилось в прошлом буквально у него под ногами!

После передачи Дубового зала музею ГОИ, во времена перестройки, институт переживал трудные времена, и слухи о Призраке перестали будоражить умы сотрудников института. Став секретарем-референтом строительного концерна Павла Егорова, я решил, во что бы то ни стало, раскрыть тайну Призрака. Дело в том, что я должен был сидеть как раз рядом с Дубовым залом, где расположился теперь мой босс. А в ожидании проявления активности Призрака, я решил проверить архивы Музея истории ГОИ.

В наше время уже все архивы были рассекречены (или, по крайней мере, так нас заверили все структуры) и обычно были доступны всем желающим в электронном формате. Однако, среди архивной документации музея ГОИ на Интернете, я не нашел «Записок Призрака», как я их окрестил. Поэтому решил нанести визит нашим соседям, которые теперь располагались в своих внутренних зданиях по Биржевой линии.

Меня встретила интеллигентного вида дама, директор музея, представившаяся Галиной Александровной.

— Борис Георгиевич, — представился я. Меня интересуют все материалы, связанные с так называемым Призраком «Дубового зала», — произнес я, не рассчитывая на какую-либо вразумительную реакцию.

— Голубчик Вы мой! Я уж не надеялась, что кто-либо вспомнит о тех временах. Я ведь сама интересовалась этим предметом, даже в диссертацию свою хотела включить. Кроме Вас ведь никто почти и не вспоминал об этих событиях, да и вообще у нас мало посетителей, все больше иностранные делегации, а своей историей мало кто интересуется. Все документы у нас есть, но еще не успели их перевести в электронный формат, — торопливо объяснила директор, извлекая небольшую папку с документами.

Я с трепетом извлек из папки пожелтевшие странички и просканировал их на свою флэшку. Из дальнейшего общения с Галиной Александровной выяснилось, что она помнила моего деда и, растрогавшись, пригласила меня прийти снова, если мне что-либо понадобится.

Дома я начал внимательно изучать содержимое моей коллекции. Помимо страничек с тем, что представлялось кулинарными рецептами и списками покупок, я с удивлением обнаружил тот самый знаменитый текст на французском языке. В правом верхнем углу странички стоял штамп 1-го отдела ГОИ с пометкой «Передано в Музей истории ГОИ», датой и чьей-то размашистой подписью.

Я скопировал содержимое странички в окно поисковика на экране компьютера, и через мгновение получил результат — рецепт французского крестьянского супа. Правда, как я заметил, некоторые компоненты «моего» рецепта отличались от найденного на Интернете. Дальнейший поиск установил, что согласно воспоминаниям Гиляровского…суп-пейзан «прямо из Франции» ежедневно продавался в горячем виде в Елисеевском магазине. Где-то я уже слышал это смешное словосочетание. Ну, конечно же, как я мог забыть это восхитительное описание из «Двенадцати стульев»: «из мусорного ящика несло запахом фиалки и супа-пейзан». Очевидно, во времена Ильфа и Петрова качество супа заметно ухудшилось.

На следующий день, едва появившись на работе, я был вызван «на ковер» в «Дубовый зал». Начальник протянул мне листок бумаги. — Вот, Борис Георгиевич, полюбуйтесь. Я обнаружил это в принтере сегодня утром, хотя принтер я вчера как обычно отключил, а дверь запер, — с раздражением произнес он. Я взглянул на листок и обнаружил строки с какими-то названиями и цифрами.