Луиз Пенни - Последняя милость

• Название: Последняя милость
• Автор: Луиз Пенни
• Издательство: Книжный клуб "Клуб семейного досуга"
• Жанр: Детектив
• Год: 2008
• ISBN: ISBN 978-5-9910-0617-0

Тишину провинциальной жизни деревушки Три Сосны, что в Квебеке, нарушает трагическая гибель женщины, недавно купившей дом убийцы Бена Хедли. Ее смерть наступила при невероятных обстоятельствах, и очень похоже, что это было тщательно спланированное убийство.

Инспектору Арману Гамашу и его команде предстоит выяснить, как убийце удалось нанести удар буквально на глазах у всех жителей деревни и остаться незамеченным…

---

— Это правда, — подхватила Клара. — Я сама в детстве верила в то, что моя мать — королева Англии, которой пришлось отослать меня в колонию и отдать на воспитание людям незнатного происхождения. Каждый раз, когда раздавался звонок в дверь, я думала, что это она наконец-то приехала за мной.

Клара до сих пор помнила эту свою детскую фантазию. Она представляла себе, как на крыльце их скромного дома в монреальском квартале Нотр-Дам де Грас стоит королева Елизавета, а их соседи выглядывают из окон и, вытянув шеи, смотрят на ее корону и длинную пурпурную мантию. При этом в руках у королевы обязательно была сумочка. И Клара знала, что находится в этой сумочке. Ее фотография и билет на самолет в Англию.

— Но ты же это переросла, — сказал Питер.

— Да, — согласилась Клара, немного покривив душой. — Хотя на смену этой мечте пришли другие.

— Клара, милая, ты же не собираешься пересказывать нам свои гетеросексуальные фантазии? — с притворным испугом спросил Габри.

Клара улыбнулась, хотя на самом деле ее взрослые мечты не имели ничего общего с сексом.

— В этом-то и проблема, — сказал Гамаш. — Я согласен, что в детстве мы все создаем свой воображаемый мир, в котором представляем себя ковбоями и индейцами, космонавтами и путешественниками, принцами и принцессами.

— Хотите, расскажу, кем представлял себя я? — предложил Габри.

— Господи, отними у него дар речи! — взмолилась Руфь.

— Я представлял себя натуралом.

После этой простой, искренне сказанной фразы в гостиной ненадолго повисла неловкая тишина, которую первой нарушила Руфь.

— Я представляла себя знаменитой. И очень хорошенькой.

— Я представляла себя белой, — сказала Мирна. — И худой.

Питер хранил молчание. У него никогда не было детских фантазий. Все душевные силы уходили на то, чтобы как-то справляться с реальностью.

— А вы? — обратилась Руфь к Гамашу. — О чем мечтали вы?

— Я мечтал о том, что мне удалось спасти моих родителей, — ответил он, вспоминая, как ребенком забирался на диван, стоявший у окна гостиной, и, прижавшись щекой к шершавой обивке, смотрел в ночь. Даже сейчас, иногда, зимними вечерами, когда на дворе свирепствовал ветер, он вспоминал это ощущение прикосновения грубой ткани к своей щеке. Каждый раз, когда его родители где-то задерживались, он забирался на этот диван и вглядывался в даль, ожидая, когда окружающую темноту разрежет долгожданный свет фар. И однажды наступил вечер, когда он этого так и не дождался…

— У всех у нас были детские фантазии и мечты, — подвела итог Мирна. — В этом Сиси была не оригинальна.

— И все же есть одно очень существенное отличие, — сказал Гамаш. — Вы до сих пор хотите быть белой и худой?

Мирна искренне рассмеялась.

— Конечно, нет. Я теперь такого даже представить себе не могу.

— А вы? — Гамаш повернулся к Габри. — Вы хотели бы сейчас стать натуралом?

— Оливье меня бы убил.

— Вот видите. Раньше или позже, но со временем наши детские фантазии и мечты исчезают, и им на смену приходят другие. С Сиси все было по-другому. Она продолжала жить в созданном еще в детстве воображаемом мире. Причем погружение было настолько глубоким, что она даже взяла себе имя де Пуатье.

— Интересно, как ее звали на самом деле? — сказал Габри. — Кем были ее настоящие родители? Ей было под пятьдесят, правильно? Значит, ее родителям сейчас было бы около семидесяти. Примерно как тебе. — Он повернулся к Руфи, которая немного помолчала, а потом продекламировала:

Давно уж мать мертва, спит в городе далеком;
Но что ж покоя нет мне от ее души?

Слова показались Гамашу знакомыми.

— Это из вашей новой книги? — решил уточнить он.

— Это из стихотворения, — огрызнулась Руфь и закончила:

Лишь только смерть моя, пожалуй, нас рассудит,
Прощения раздав в пугающей тиши,
Или опять, как было, слишком поздно будет?

— Ну, слава богу, свершилось, — вздохнул Габри. — А я уж было понадеялся, что хотя бы один вечер обойдется без твоих стихов. Продолжай, не стесняйся. Что-то настроение слишком хорошее.

— Вы замечательный поэт, — сказал Гамаш.

Похоже, его слова искреннего восхищения оскорбили Руфь больше, чем выпады Габри.

— Пошли вы все к черту! — с этими словами она бесцеремонно отпихнула Гамаша в сторону и направилась к двери.

Гамаш вспомнил. Он понял, почему слова стихотворения показались ему хорошо знакомыми. Именно его он читал в машине, когда направлялся в Три Сосны, чтобы начать расследование. Старший инспектор подошел к видеоплееру, аккуратно извлек кассету и повернулся к супругам Морроу.

— Благодарю вас за прекрасный вечер. Но мне пора возвращаться к инспектору Бювуару. Вы не могли бы дать мне один из своих портфолио? — спросил он у Клары.

— Пожалуйста.

Клара провела его в кабинет, подошла к захламленному столу, включила лампу и начала рыться в бумагах. Гамаш ждал и осматривался, по привычке отмечая про себя каждый предмет обстановки. Внезапно его взгляд остановился на каком-то блестящем предмете, лежащем на полке книжного шкафа. Старший инспектор застыл на месте и некоторое время не решался пошевельнуться, не веря собственным глазам. Потом, очень медленно, он двинулся вперед, на ходу доставая из кармана носовой платок. Подойдя к шкафу, Гамаш протянул руку и очень осторожно снял заинтересовавший его предмет с полки. Даже сквозь ткань носового платка он чувствовал исходящее от него тепло.

— Он прекрасен, правда? — сказала Клара, когда Гамаш поднес предмет к лампе, чтобы получше рассмотреть. — Питер подарил мне его на Рождество.

На ладони Гамаша лежал сияющий шар. На нем были изображены три высокие сосны с отяжелевшими от снега ветвями и написано слово Noel. А под ним, почти незаметная, была проставлена заглавная буква.

L.

Гамашу наконец-то удалось найти шар Li Bien.

Питер Морроу понял, что его загнали в угол и следует приготовиться к худшему. Когда Гамаш начал расспрашивать Клару о шаре, она радостно объявила, что это первый рождественский подарок, который Питер смог ей купить.

— До сих пор мы были слишком бедны, — объяснила она.

— Или слишком скаредны, — фыркнула Руфь.

— Где вы его взяли? — спросил Гамаш. Вопрос был задан вежливо и спокойно, но в голосе старшего инспектора появились характерные жесткие нотки, и Питер понял, что отвечать придется.

— Я забыл, — начал было он, но встретившись с решительным взглядом Гамаша, осекся и повернулся к Кларе. — Я очень хотел тебе что-то купить.

— Но?.. — предчувствуя недоброе, сказала она.

— Понимаешь, я как раз ехал в Уильямсбург, чтобы походить по магазинам…

— Наш северный Париж, — ухмыльнулся Габри, поворачиваясь к Мирне.

— Знаменитый своими торговыми пассажами, — поддакнула та.

— И проезжал мимо свалки…

— Свалки? — воскликнула Клара. — Свалки?!

Ее голос сорвался на крик, и встревоженная Люси начала беспокойно жаться к ногам хозяйки.

— От твоего визга этот шар сейчас расколется, — сказала Руфь.

— Свалки… — повторила Клара. Ее голос снова звучал нормально, но глаза, устремленные на Питера, горели таким огнем, что тому больше всего хотелось провалиться сквозь землю.

— Нашему чемпиону по раскапыванию помоек снова удалось найти настоящее сокровище, — попытался разрядить обстановку Габри.

— Вы нашли вот это, — Гамаш поднял шар так, чтобы все могли его видеть, — на уильямсбургской свалке?

Питер кивнул.

— Я остановился возле нее. Так, по привычке. Я не собирался ничего искать. Но этот шар просто нельзя было не заметить. Вы сами видите, как он сияет. И это здесь, в полутемном помещении. Представьте, как он выглядел при ярком солнечном свете. Он был похож на маяк, который посылал мне сигналы. — Питер смотрел на Клару умоляющим взглядом. — Мне было просто суждено найти его для тебя.

Но Клара оставалась неумолимой. Она упорно не желала верить в судьбоносность подарка, найденного на свалке.

— Когда это было? — спросил Гамаш.

— Я не помню.

— Постарайтесь вспомнить, мистер Морроу.

Все взгляды обратились на Гамаша. Казалось, что он внезапно стал выше ростом. В его позе и голосе чувствовалась такая властность, что даже Руфь притихла. Питер задумался.

— Это было за несколько дней до Рождества. Вспомнил! — Он повернулся к Руфи. — Это было на следующий день после твоей презентации. Двадцать третьего декабря. Клара осталась дома, чтобы было кому выгулять Люси, а я поехал за рождественскими подарками.

— На свалку, — съязвила Клара.

Питер вздохнул и промолчал.

— А где именно на свалке лежал этот шар? — спросил Гамаш.