Луиз Пенни - Последняя милость

• Название: Последняя милость
• Автор: Луиз Пенни
• Издательство: Книжный клуб "Клуб семейного досуга"
• Жанр: Детектив
• Год: 2008
• ISBN: ISBN 978-5-9910-0617-0

Тишину провинциальной жизни деревушки Три Сосны, что в Квебеке, нарушает трагическая гибель женщины, недавно купившей дом убийцы Бена Хедли. Ее смерть наступила при невероятных обстоятельствах, и очень похоже, что это было тщательно спланированное убийство.

Инспектору Арману Гамашу и его команде предстоит выяснить, как убийце удалось нанести удар буквально на глазах у всех жителей деревни и остаться незамеченным…

---

Гамашу казалось, что он мог бы вот так смотреть на жену часами. Иногда он заезжал за ней на работу, в Национальную библиотеку, и специально являлся пораньше, чтобы немного понаблюдать за тем, как она, склонившись над какими-то историческими документами, внимательно изучает их и делает заметки. Вид у нее при этом был серьезный и сосредоточенный. Но потом она поднимала глаза, видела его, внимательно наблюдающего за ней, и ее лицо освещала сияющая улыбка.

— Ее задушили, — сказала Рене-Мари, опуская папку. — Здесь написано, что ее звали Элле. Фамилии нет. Не могу в это поверить. Это же оскорбительно. С тем же успехом они могли назвать ее просто Она.

— Расследовать подобные дела всегда непросто, — попытался вступиться за коллег Гамаш.

— Наверное, именно поэтому маленьких детей не принимают на работу в отдел убийств.

Гамашу пришлось улыбнуться, чтобы сделать вид, что он оценил ее шутку.

— Арман, они даже не пытались выяснить ее настоящее имя. Взгляни. — Рене-Мари протянула ему дело убитой нищенки. — Это самая тонкая папка из всех. Для них она была просто бездомной бродяжкой.

— Хочешь, чтобы я занялся этим делом?

— А ты сможешь? Пусть даже тебе удастся выяснить только ее фамилию.

Гамаш нашел коробку с вещдоками по делу Элле, которая стояла у стены вместе с другими, полученными от Бролта, надел перчатки и занялся ее содержимым, раскладывая его на полу кабинета. В основном это были грязные, мерзкие лохмотья, которые благоухали так, что запах сыра рокфор показался бы по сравнению с этим неземным ароматом.

Вместе с одеждой были сложены старые, мятые газеты, которые, судя по всему, нищенка использовала для утепления, пытаясь защититься от суровой монреальской зимы. Гамаш знал, что печатное слово обладает большой силой, но над холодом оно, к сожалению, не властно. Рене-Мари присоединилась к нему, и они уже вместе продолжали тщательно инспектировать содержимое коробки.

— Создается впечатление, что она была неравнодушна к печатному слову, — сказала Рене-Мари, как будто догадавшись, о чем он только что думал. — Здесь не только газеты, но даже какая-то книжка.

Раскрыв небольшой томик на первой попавшейся странице, она прочитала:

Давно уж мать мертва, спит в городе далеком,
Но что ж покоя нет мне от ее души?

— Можно взглянуть? — Гамашвзял у жены книжку и посмотрел на обложку. — Я знаю эту поэтессу. Мы знакомы. Это Руфь Зардо. — Он прочитал название сборника. «Я — ЧУДО».

— Кажется, она живет в той маленькой деревне, которая тебе так понравилась, да? Ты еще говорил, что Зардо относится к числу твоих любимых поэтов.

Гамаш кивнул и пролистал несколько страниц.

— У меня нет этого сборника. Наверное, он только что вышел. Думаю, что Элле даже не успела прочитать его, — добавил он, глядя на дату издания. При этом он заметил надпись вверху титульной страницы: «От тебя воняет. С любовью, Руфь».

Гамаш подошел к телефону и набрал номер.

— Алло, это книжный отдел «Огилви»? Извините, я хотел бы узнать… Да, хорошо, я подожду.

Склонив голову набок, он с улыбкой наблюдал за тем, как Рене-Мари надела резиновые перчатки и достала из коробки старую деревянную шкатулку. Скорее, это даже был просто небольшой ящичек, без резьбы и украшений. Рене-Мари перевернула его и обнаружила приклеенные снизу четыре буквы.

— Что ты об этом думаешь? — поинтересовалась она, демонстрируя свою находку Арману.

В KLM.

— Она открывается?

Рене-Мари осторожно приподняла крышку, заглянула внутрь, и ее лицо приобрело еще более озадаченное выражение.

Ящичек был наполнен вырезанными из бумаги буквами алфавита.

— Почему бы тебе не… — начал он, но в этот момент ожила телефонная трубка в его руке. — Да, алло, я звоню вам по поводу последней книги Руфь Зардо… — начал он, послав жене извиняющийся взгляд. — Да, совершенно верно. Что? Много людей? Я понимаю. Ну, что ж, merci.

Гамаш повесил трубку и присоединился к жене, которая вывернула содержимое шкатулки на стол и теперь раскладывала буквы в аккуратные кучки.

— Здесь всего пять букв. Каждой по несколько штук. В, С, М, L и К.

— Те же, что и на дне шкатулки, если не считать С, — задумчиво сказала Рене-Мари. — Но почему именно эти буквы? И почему все они заглавные?

— Думаешь, то, что они заглавные, имеет какое-то значение?

— Не знаю, но на работе я постоянно имею дело с документами, и если какое-то слово написано заглавными буквами, то это обычно акроним.

— Как КККП[34] или НХЛ?

— Твои ассоциации типичны для мужчины и полицейского, но в общем-то ты меня правильно понял. Возьмем, например, название этого сборника… — Она кивнула в сторону книги Руфи, которая теперь лежала на столе перед Гамашем. — «Я — ЧУДО». Уверена, что на самом деле она имела в виду нечто совершенно другое. Кстати, что тебе сказали в книжном магазине?

— Презентация новой книги Руфи Зардо состоялась в «Огилви» несколько дней назад. Двадцать второго декабря.

— В тот день, когда погибла Элле, — резюмировала Рене-Мари.

Гамаш кивнул. Почему Руфь Зардо не просто подарила нищенке свою книжку, но еще и подписала ее «С любовью, Руфь»?Он успел достаточно хорошо узнать эту пожилую даму, чтобы запомнить, что она не разбрасывается словом «любовь». Инспектор снова потянулся к телефону, но тот сам зазвонил, прежде чем он успел снять трубку.

— Oui, allô? Гамаш слушает.

На том конце провода молчали.

— Oui, bonjour? — снова попробовал он.

— Старший инспектор Гамаш? — раздался в трубке мужской голос. — Не ожидал застать вас на работе.

— О, я вообще очень неожиданный человек, — обезоруживающе рассмеялся Гамаш. — Чем могу служить?

— Меня зовут Роберт Лемье. Я дежурный офицер полицейского участка Ковансвилля в Истерн Тауншипс.

— Я вас помню. Мы познакомились во время расследования убийства Джейн Нил.

— Да, сэр.

— Так чем я могу вам помочь, сынок?

— У нас произошло убийство.

Внимательно выслушав Лемье, Гамаш повесил трубку и повернулся к жене, которая сидела в своем кресле, невозмутимая и спокойная.

— Надеюсь, у тебя найдется теплое нижнее белье? — поинтересовалась она.

— Разумеется, мадам, — улыбнулся он, выдвигая верхний ящик стола и демонстрируя ей аккуратно сложенный темно-синий шелковый комплект.

— Мне казалось, что в этом ящике полицейские офицеры обычно держат пистолет.

— Я считаю, что теплого белья вполне достаточно для самозащиты.

— Рада это слышать. — Рене-Мари обняла мужа и добавила: — А теперь я оставлю тебя, дорогой. Тебя ждет работа.

В дверях она оглянулась и посмотрела на мужа. Он стоял к ней спиной, сжимая в руке телефонную трубку и глядя в окно на расстилающуюся внизу панораму Монреаля. Все его годами отработанные движения были четкими и выверенными. Бросив прощальный взгляд на слегка завивающиеся на затылке седеющие волосы мужа, Рене-Мари вышла и закрыла за собой дверь.

Через двадцать минут Арман Гамаш уже выехал на место преступления. За рулем сидел его помощник, инспектор Жан Ги Бювуар. Переехав через мост Шамплен, они оказались на шоссе, которое вело в самое сердце округа Истерн Тауншипс.

Путь предстоял довольно долгий, и Гамашу быстро надоело просто смотреть в окно. Он открыл сборник Руфи Зардо, который захватил с собой, и нашел стихотворение, которое начала читать Рене-Мари.

Лишь только смерть моя, пожалуй, нас рассудит,
Прощения раздав в пугающей тиши,
Или опять, как было, слишком поздно будет?

Глава 9

Ее звали Сесилия де Пуатье, — сказал агент Роберт Лемье в ответ на первый вопрос Гамаша. — Но все называли ее Сиси. Это произошло здесь, сэр, — добавил он, стараясь не проявлять излишнего энтузиазма. Но и изображать пресыщенность и безразличие тоже не хотелось. Агент Лемье решил избрать золотую середину и постараться произвести впечатление человека, который знает, что делает.

— Здесь? — переспросил Гамаш, наклоняясь, чтобы лучше рассмотреть следы на снегу.

— Да, сэр.

— Как вы это определили? — поинтересовался Жан Ги Бювуар. — Как по мне, так тут все выглядит совершенно одинаково.

Он был прав. Вокруг не было ничего, кроме почти не отличимых друг от друга отпечатков ног. Казалось, что по месту преступления прошелся парад Санта-Клауса. Бювуар натянул поглубже свою черную лыжную шапочку и опустил отвороты на уши. Скрепя сердце, ему пришлось сегодня надеть ее вместо обычной элегантной шляпы, которая была все же недостаточно теплой для такой погоды. В том, что касалось одежды, Жан Ги находился в постоянном противоречии с самим собой. Стремление подчеркнуть стройную, спортивную фигуру плохо сочеталось с нежеланием отморозить упругую задницу. Элегантный внешний вид был несовместим со студеной квебекской зимой. Но Бювуар был готов мерзнуть, лишь бы не выглядеть неотесанным мужланом в бесформенной парке и дурацкой вязаной шапочке. Он посмотрел на невозмутимого, элегантного шефа. Может быть, Гамашу так же холодно, как и ему, но он умело это скрывает? Бювуар присмотрелся повнимательнее. На старшем инспекторе была серая вязаная шапка, желтый мохеровый шарф и длинная пуховая парка приятного защитного цвета. Судя по всему, он чувствовал себя очень комфортно. И Жан Ги был поражен тем, насколько привлекательными могут казаться при минус десяти теплая парка, смешная шапка, огромные дутые перчатки и прочие зимние аксессуары. Он даже начал подозревать, что выглядит нелепо, ежась в своем коротком приталенном жакете под пронизывающими до костей порывами ледяного ветра. Но Бювуар решительно отогнал прочь эту неприятную мысль и, дрожа от холода, начал притопывать ногами, чтобы хоть немного согреться. Они стояли на льду продуваемого со всех сторон замерзшего озера. Один берег остался в сотне метров позади, а другой казался лишь темной полоской на горизонте. Жан Ги знал, что за невысокой грядой холмов слева от них находится город Уильямсбург, но когда он стоял здесь, на казавшемся необъятным открытом пространстве, у него возникало ощущение, что они находятся за сотни километров от цивилизации. Тем более что в том конкретном месте, где они сейчас находились, произошло нечто крайне нецивилизованное.