Кирилл Шелестов - Побег

• Название: Побег
• Автор: Кирилл Шелестов
• Издательство: «Захаров»
• Жанр: Детектив
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-8159-0854-3

Являясь самостоятельным произведением, новая книга Кирилла Шелестова продолжает историю, начавшуюся в романе «Укротитель кроликов», увлекая читателя стремительными поворотами сюжета, живописностью знакомых образов и все тем же убийственным сарказмом. В отличие от предыдущих романов — «Укротитель кроликов», «Пасьянс на красной масти», «Жажда смерти» — действие перемещается в Москву и на авансцену выходят новые, но хорошо знакомые нам из новейшей истории России персонажи. Автор в очередной раз заставляет поверить: честь, любовь, преданность, просто человеческое отношение друг к другу прорастают даже сквозь бетон нашей сегодняшней жизни «по понятиям». И оставляют надежду...

---

С Ельциным прилетело человек пятнадцать, не считая, конечно, журналистов и охраны. Министра промышленности я видел в телевизионных сюжетах, остальные были мне незнакомы. Возглавляемая Ельциным делегация неспешно двинулась вдоль шеренги чиновников, пожимая им руки. Рядом с президентом торопливо шагал Лисецкий, забегая вперед и представляя присутствующих. От волнения его голос слегка вибрировал. С другой стороны от Ельцина пристроился Разбашев, потеснив министра и оробевшего Силкина.

Ельцин уже заканчивал обход, когда на взлетном поле появился Кулаков, в широкой кожаной куртке, из-под которой виднелась темная водолазка с оттянутым воротом. Вообще-то Кулаков опаздывал всегда и одевался, как ему нравилось, это было частью его фрондерства, но мне казалось, что на встречу с президентом все-таки можно было прийти вовремя.

— А вот и мэр Уральска Борис Михайлович Кулаков, — проговорил Лисецкий и, не удержавшись, сделал выговор: — Что ж ты опаздываешь, Борис Михайлович?

Кулаков что-то буркнул и шагнул навстречу Ельцину. Тот остановился и нахмурился.

— Мэр Уральска, говоришь? — переспросил он, протягивая руку Кулакову и критически его оглядывая. Для своей должности Кулаков и впрямь выглядел одиозно.

Лисецкий, тонко чувствовавший начальственную интонацию, тут же состроил ироническую гримасу.

— Это ты, что ли, меня везде ругаешь? — в упор спросил Ельцин Кулакова.

От этого внезапного выпада Кулаков растерялся. Он был значительно ниже Ельцина, что лишь подчеркивало его подчиненное положение.

— Почему же ругаю? — задиристо встопорщил он усы. — Я свое мнение высказываю.

Эта фраза прозвучала как признание.

— Меня ругаешь, а город запустил?! — перебил Ельцин. — Грязь кругом такая, что не проедешь!

Он встряхнул руку Кулакова так, словно хотел ее оторвать и, не слушая ответа, двинулся дальше. По рядам чиновников прокатился испуганный вздох.

— Во дает дед! — восхищенно прошептал мне Боня. — И откуда только он все знает?

От угощения в банкетном зале Ельцин решительно отказался, и Лисецкий, опередив Разбашева, повел президента к своему «Мерседесу». На лице директора автозавода мелькнула досада. Он, не отставая от президента, начал что-то ему говорить, но вдруг Лисецкий осуществил на редкость коварный маневр. Открыв перед Ельциным дверь автомобиля и вежливо пропустив его вперед, губернатор поспешно прыгнул следом, громко крикнув Силкину:

— Анатолий Викторович, давай скорее к нам! Тебя одного ждем! — и захлопнул дверь.

Разбашев опешил. У всех на глазах Лисецкий давал ему понять, что он здесь лишний. Директор по инерции потянулся к передней двери, но тут его потеснил Силкин.

— Извините, пожалуйста, — отчаянно труся и избегая смотреть в глаза Разбашеву, пролепетал он. — Но это мое место.

Разбашев стиснул зубы и еле слышно выругался. Силкин юркнул в машину.

— Ты гляди, Анатолий Викторович, не зевай, — приветствовал его с заднего сиденья довольный Лисецкий. — Свое никому не уступай, а то оглянуться не успеешь, как всего лишишься. Тебя народ выбрал, а его власть назначила. Чуешь разницу? — и он бросил взгляд на Ельцина, ожидая одобрения.

Но Ельцин лишь загадочно сопел, глядя перед собой неподвижным взглядом.

Толпа торопливо рассаживалась по машинам и автобусам. Я спохватился, что мне нужно было срочно к кому-нибудь пристроиться, в противном случае я рисковал отбиться от стада. Мимо как раз проходил Кулаков.

— Можно мне с вами? — быстро спросил я.

— Нет! — коротко отрезал он и прибавил шаг.

Я едва не поскользнулся на ровном месте. Такой оплеухи я никак не ожидал от человека, который еще недавно называл меня другом и предлагал работать вместе. Наверное, сегодня проходил премьерный показ комедии пинков и затрещин, о чем меня не поставили в известность. Я метнулся назад в поисках Бони. Они с Артурчиком как раз загружались в Бонин «Мерседес» с мигалками. Не дожидаясь приглашения, я плюхнулся рядом с водителем и лишь после этого спросил:

— Ничего, если я к вам присоединюсь?

В глубине души я опасался, что мне откажет и Боня. Но Боня оставался вне политики.

— Садись, конечно, — разрешил он. — Веселее будет.

4

Я точно знаю, какой русский не любит быстрой езды. Тот, который стоит на автобусной остановке под дождем, в то время как мимо него, разбрызгивая грязь, лихо проносится чиновничий кортеж. В сопровождении завывающих сиренами и сверкающих огнями милицейских машин мы летели по трассе так, что не замечали ухабов под колесами. Гаишники с наслаждением рявкали в громкоговорители на случайных автомобилистов, требуя, чтобы те немедленно прижались к обочине.

Сидя рядом с водителем, я неприметно наблюдал за Артурчиком. Ему было лет тридцать, может быть, даже меньше. Прилетел он без пальто, в одном пиджаке, что выдавало человека, не привыкшего думать о погоде и передвигавшегося исключительно служебным транспортом. Вполне миролюбиво развалившись сзади, он озабоченно ощупывал себя в районе талии, по-прежнему не обнаруживая природной свирепости, как, впрочем, и самой талии. Через некоторое время он открыл в потолке зеркало с подсветкой и тщательно оглядел свое миловидное румяное лицо с полными щеками, даже высунул язык.

— Ну, как тут похудеешь в таких поездках? — посетовал он. — Не успеешь в самолет сесть — уже обед несут. Только приземлишься — банкет. Ешь, ешь, уже дышать не можешь, а тебя все равно угощают! Такие вот у нас в регионах гостеприимные люди, не то что в Москве. Да еще норовят что-нибудь тебе с собой всучить. Чисто перекусить в дороге. Икры ведро или балыка ящик. А в самолете уже опять ужин ждет. Я даже весы дома спрятал, чтобы не расстраиваться.

У него была своеобразная манера выражаться. Внешне он сохранял полную серьезность, но интонацией давал понять собеседнику, что посмеивается над тем, что говорит. Вкрадчивый восточный акцент лишь подчеркивал эту двусмысленность.

— А ты не ешь, — посоветовал Боня, воспринимая его жалобы без всякого юмора. — Тебя же никто не заставляет!

Артурчик посмотрел на него с упреком.

— Как не заставляют? — с достоинством возразил он. — С ножом к горлу пристают. Все заставляют, к кому в гости ни прилети. Вот сегодня ты меня будешь заставлять. Ведь будешь, правда? А то я обижусь и назад улечу, честное слово. Я мягкий человек, не могу друзей обижать. Мне мама в детстве запрещала. Ведь они для меня готовят, стараются. Что они обо мне подумают? Что я из Москвы приехал и их едой брезгую, да? «Не ешь»! Ты бы еще посоветовал мне в спортивный зал бегать!

— А что?! — подхватил Боня. — Хорошая идея! Я, правда, сам не пробовал.

— А я пробовал, — печально отозвался Артурчик. — Ничего хорошего. За месяц на два килограмма поправился. Там в кафе такие пирожки вкусные готовят, ах! А какие официантки приятные, ты бы видел! Я же не могу женщинам отказывать, как ты считаешь?

Боня потискал свое солидное брюшко и безнадежно махнул рукой.

— Я на эту тему даже не переживаю, — лицемерно сообщил он. — Правильно ты говоришь, тут деваться некуда. У нас все серьезные дела в ресторанах да в банях решаются. Кругом засада. Если большим бизнесом занимаешься — значит, либо пьешь, либо ешь, либо с телками зависаешь. Или вообще все вместе. Не знаю, как Андрюха ухитряется худым оставаться, — с осуждением прибавил он в мою сторону.

— Просто у меня серьезных дел нет, — отозвался я. — Пустяки одни. Вот и сижу с утра до вечера в кабинете: злой и голодный.

Артурчик посмотрел на меня с любопытством.

— Выйду на пенсию — тоже похудею, — пообещал он.

— Слушай, — вспомнил Боня. — Ты видел, как дед сегодня на Кулакова набросился? Кто его натравил, как ты думаешь?

— На какого Кулакова? — рассеянно спросил Артурчик.

— Ну, на мэра нашего, который позже всех пришел. Ведь не сам же дед догадался, что Кулаков его везде критикует. Кто-то, выходит, донес. Спецслужбы, что ли?

— Ай, какие ты слова нехорошие говоришь! — укоризненно покачал головой Артурчик. — Спецслужбы не доносят. Они информируют. Выполняют свой долг. Ты бы тоже мог, между прочим, проявить гражданскую ответственность и поставить нас в известность. Дескать, такой-то мэр обзывает нашего дорогого президента плохими словами. Но вообще-то здесь и так все ясно. Сейчас, кого ни возьми, все нашего несчастного Бориса Николаевича ругают! Он, бедный, трудится круглосуточно, не щадит себя ради людей, а они его в ответ поливают, заметь, совершенно несправедливо. И газеты критикуют, и телевидение, и народ в очередях, и политики требуют в отставку уходить. Хоть бы кто доброе слово сказал, даже обидно! Лисецкий ваш за глаза его поносит, Разбашев — тоже. И этот, другой мэр, из Нижне-Уральска, вылетела из головы его фамилия, с крысиной мордочкой, перепуганный такой, тоже туда же. Все на него свои грехи вешают. А ты, кстати, дорогой друг, часом его не ругаешь, а? — вдруг спросил Артурчик.