Средневековая литература - Тиль Уленшпигель

• Название: Тиль Уленшпигель
• Автор: Средневековая литература
• Издательство: Академия наук СССР «Наука»
• Жанр: Европейская старинная литература
• Год: 1986

Среди немецких народных книг XV–XVI вв. весьма заметное место занимают книги комического, нередко обличительно-комического характера. Далекие от рыцарского мифа и изысканного куртуазного романа, они вобрали в себя терпкие соки народной смеховой культуры, которая еще в середине века врывалась в сборники насмешливых шванков, наполняя их площадным весельем, шутовским острословием, шумом и гамом. Собственно, таким сборником залихватских шванков и была веселая книжка о Тиле Уленшпигеле и его озорных похождениях, оставившая глубокий след в европейской литературе ряда веков.

Подобно доктору Фаусту, Тиль Уленшпигель не был вымышленной фигурой. Согласно преданию, он жил в Германии в XIV в. Как местную достопримечательность в XVI в. в Мёльне (Шлезвиг) показывали его надгробье с изображением совы и зеркала. Выходец из крестьянской семьи, Тиль был неугомонным бродягой, балагуром, пройдохой, озорным подмастерьем, не склонявшим головы перед власть имущими. Именно таким запомнился он простым людям, любившим рассказывать о его проделках и дерзких шутках. Со временем из этих рассказов сложился сборник веселых шванков, в дальнейшем пополнявшийся анекдотами, заимствованными из различных книжных и устных источников. Тиль Уленшпигель становился легендарной собирательной фигурой, подобно тому как на Востоке такой собирательной фигурой был Ходжа Насреддин.

---

Во вражде и в раздоре были курфюрсты друг с другом, так как не было над ними римского императора или князя.

Тут случилось, что граф фон Супленбург[94] большинством курфюрстов был избран римским императором. Тогда было много таких, кто думали силой вторгнуться в государство. И тут этому вновь избранному императору пришлось шесть месяцев стоять перед Франкфуртом и выжидать, кто его отсюда попробует выбить. Поскольку с ним было так много и пешего и конного народу, Уленшпигель стал раздумывать, чем бы ему тут поживиться. «Сюда много понаехало чужих господ, они не оставят меня без милости. Если даже кто-нибудь из них не возьмет меня к себе на службу, так я обойдусь прекрасно». И он собрался в дорогу, куда направились господа из всех стран.

Случилось так, что по дороге во Франкфурт, в Веттерау близ Фридбурга, повстречался с Уленшпигелем трирский епископ,[95] едущий со своими людьми.

Так как Уленшпигель был чудно одет, епископ спросил его, кто он таков. Уленшпигель ответил и сказал: «Милостивейший государь, я мастерю очки и иду из Брабанта, там мне нечего было делать, вот я и странствую в поисках работы. С нашим ремеслом ничего не выручишь. Епископ сказал: «Я думаю, что твое ремесло день ото дня будет прибыльнее, так как люди день ото дня становятся все болезненней и теряют зоркость, а поэтому многие нуждаются в очках». Уленшпигель отвечал епископу и сказал так: «Да, милостивейший государь, ваша милость верно говорит, но есть одно, что наносит ущерб нашему ремеслу». Епископ сказал: «Что же это такое?». Уленшпигель ответил: «Если я вам должен это сказать, пусть ваша милость на меня за это не гневается». – «Нет, кет, – сказал епископ, – мы привычны все слышать от тебя и тебе подобных, говори свободно и не бойся». «Милостивейший государь, вот что подрывает наше ремесло и внушает опасение, совсем его угробить, это то, что вы и другие высокие господа, папы, кардиналы, епископы, император, короли, князья, советники, правители, судьи во всех городах и весях (спаси их господь!), в нынешнее время смотрят сквозь пальцы на то, что законно или незаконно, и это порой зависит от денежных даяний. А вот о прежних временах пишут, что господа и князья, сколько их было, все имели обыкновение изучать право и читать юридические книги, вот почему з ту пору и не случалось никакого беззакония, и для этой цели у них было много очков, и наше ремесло процветало. Также и священники в те времена учились больше, чем в нынешнее, поэтому очки теперь у них выводятся. Ныне почерпнули они столько учености из книжек, которые покупают, что уже знают все наизусть, когда и что им в какое время надо делать, По этой причине и книги-то свои раскрывают не чаще, чем раз в месяц. Вот почему наше ремесло пришло в упадок и я рыскаю из одной страны в другую и нигде не могу сыскать себе работы. Эта вредная привычка, о которой я говорил, распространилась настолько, что крестьяне в деревне теперь ее переняли и смотрят сквозь пальцы».

Епископ понял текст без комментариев и сказал Уленшпигелю: «Следуй за нами во Франкфурт, мы дадим тебе наш герб и платье». Уленшпигель так и сделал и оставался в свите епископа все время, пока граф не утвердился в звании императора. После этого Уленшпигель снова отправился в Саксонию.

63 История рассказывает, как Уленшпигель в Хильдесхейме нанялся к одному купцу поваром и истопником и вел себя там как заядлый озорник

Направо по дороге, если идти от Сенного рынка, живет богатый купец. Он вышел как-то раз прогуляться перед воротами и хотел отправиться на свой огород. По пути на зеленом поле увидел он лежащего Уленшпигеля. Купец с ним поздоровался и спросил, что он за человек и каким ремеслом занимается. Уленшпигель ответил ему разумно, скрывая свое плутовство, что он прислуживает на кухне и сейчас не имеет места. Купец сказал ему: «Если ты будешь честно работать, я тебя сам найму, дам тебе новое платье и хорошее жалованье, потому что моя жена целыми днями воюет со мной из-за того, что ей приходится стряпать, и я думаю, что теперь она будет мне благодарна». Уленшпигель обещался служить ему верой и правдой. Тогда купец принял его к себе на службу и спросил, как его зовут. «Сударь, меня зовут Барто-Ло-Ме-Ус». Купец сказал: «Это длинное имя, его скоро не выговоришь. Лучше я тебя буду звать Доль». Уленшпигель сказал: «Ладно, милый хозяин, мне все равно, как меня звать будут». «Добро! – сказал купец. – Такой слуга как ты мне как раз и нужен. Поди, поди сюда. Пойдем со мной на огород, принесем домой овощей и жирных кур. Я пригласил на ближайшее воскресенье гостей и хочу их принять радушно». Уленшпигель пошел вместе с ним на огород, нарезал розмарин, которым он хотел нафаршировать кур на французский манер, а еще нескольких начинить луком, яйцами и разной зеленью. Потом они с хозяином пошли вместе домой. Когда хозяйка увидела диковинно одетого гостя, она спросила мужа, что это за малый и для чего муж его привел – уж не заботит ли его, что у них хлеб зачерствеет? Купец сказал: «Жена, будь довольна. Это будет твой собственный слуга: он – повар». Жена сказала: «Да, милый муж, он, верно, вкусные вещи умеет готовить?» – «Об этом не беспокойся, – сказал муж, – ты завтра увидишь, что он умеет», и позвал Уленшпигеля: «Доль». Тот ответил: «Слушаю, хозяин». «Возьми мешок, пойдем в мясной ряд, купим вырезку для жаркого и другого мяса». Уленшпигель пошел с ним. Вот его хозяин купил мяса и вырезку для жаркого и говорит ему: «Доль, разделай вырезку завтра пораньше, да поставь жариться полегоньку, туда, где попрохладней, чтобы не подгорела. А остальное мясо тоже поставь заблаговременно, чтобы оно успело к столу свариться». Уленшпигель сказал: «Слушаюсь», поднялся вовремя, поставил мясо на огонь, а вырезку насадил на вертел и поставил в погреб между двумя бочонками эймбекского пива, где прохладней, чтобы не пригорела.

Тем временем купец, позвав городского писца и других добрых друзей в гости, пришел домой и захотел посмотреть, собираются ли приглашенные и готово ли уже угощение, и спросил об этом нового своего работника. Тот ответил: «Все готово, кроме только вырезки». – «Где же вырезка?» – спросил у него купец. «В погребе между двумя бочонками. Я не нашел в доме более прохладного места. Ведь вы велели в холодок ее поставить».

«А она у тебя что, уже готова?» – спросил купец. «Нет, – ответил Уленшпигель, – я не знал, когда вам ее надобно». Между тем гости собрались и купец рассказал им про своего нового слугу, как он вырезку вместо печки в погреб поставил. Гости посмеялись над этим и хорошо позабавились. Но хозяйка не могла забавляться даже ради гостей и сказала мужу, чтобы он уволил работника, она не хочет больше терпеть его в своем доме, она видит, что он заядлый плут.

Купец ей сказал: «Милая жена, успокойся, он понадобится мне в моей поездке в Гослар. А когда я вернусь, так он у меня попрыгает». С трудом удалось купцу убедить жену, чтобы она на этом успокоилась.

И вот, когда они вечером ели, пили и веселились, хозяин и говорит: «Доль, приготовь повозку и смажь ее. Завтра мы отправимся в Гослар.

Есть тут один священник, по имени Генрих Гаменштеде,[96] этот господин поедет с нами». Купец бросил Уленшпигелю шиллинг и говорит: «Пойди купи колесной мази да попроси хозяйку, пусть туда еще старого сала намешает».

Уленшпигель так и сделал. Когда же все пошли спать, обмазал этой смазкой всю повозку внутри и снаружи, а особенно густо сидения.

Рано утром купец и священник встали ото сна и велели Уленшпигелю запрягать лошадей. Тот выполнил приказание. Все уселись в повозку и уехали. Вдруг поп поднялся и сказал: «Что это, чума его возьми, тут все жиром обмазано? Я хотел было придержаться, чтобы меня меньше качало, да все руки перемарал!». Они велели Уленшпигелю остановить лошадь и сказали, что оба и спереди и сзади измазались. И сильно гневались на Уленшпигеля.

Между тем к ним подъехал крестьянин с возом соломы – он собирался везти ее на рынок. Они купили у него несколько связок, вытерли повозку и снова уселись. Купец сказал Уленшпигелю: «Ты – отпетый негодяй. Чтоб тебе никогда счастья не видеть. Езжай отсюда прямо на виселицу». Уленшпигель так и сделал.

Когда он очутился уже под виселицей, то остановился, выпряг лошадь. Купец ему говорит: «Ты что там затеял? Зачем остановился-то?». Уленшпигель ответил: «Вы велели мне ехать к виселице, вот мы и приехали. Я думал, мы здесь отдохнем».

Купец выглянул из повозки – а они как раз под виселицей стоят. Ну что им было делать? Посмеялись они его дурачеству. И купец сказал: «Запрягай опять, ты, мошенник, и езжай отсюда не оглядываясь».

Тогда Уленшпигель взял и вытащил из повозки болт, и, когда они отъехали оттуда на расстояние акра, повозка развалилась на две части. Задняя часть с крытым верхом встала на месте, а Уленшпигель на передке ехал да ехал себе. Поп с купцом кричали и бежали за ним вслед, так что языки на плечо высунули, пока его не догнали. Купец хотел Уленшпигеля избить до смерти, а поп помогал ему как мог.