Михаил Пантелеев - Агенты Коминтерна. Солдаты мировой революции.

• Название: Агенты Коминтерна. Солдаты мировой революции.
• Автор: Михаил Пантелеев
• Издательство: Яуза, Эксмо
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2005
• ISBN: 5-699-09844-5

Михаил Пантелеев. Агенты Коминтерна. Солдаты мировой революции.

В данной книге содержатся биографии представителей Коминтерна во Франции, последовательно сменявших друг друга в 1919–1926 годах: А. Абрамовича, Ст. Иванова, В. Деготя, А. Гуральского, Б. Михайлова. Их судьбы известны лишь узким специалистам, а Борис Михайлов неизвестен и последним. В качестве источника использовались в основном архивные материалы, закрытые до самого последнего времени. Изложения биографий пяти коминтерновцев прослеживаются с поры юности и до смерти. А ведь ареной их деятельности, кроме Франции, было огромное пространство от Нью-Йорка до Шанхая! И всегда под чужими фамилиями, нелегально, нередко в контакте со спецслужбами.

«Борцы за светлое будущее», они были разными, различным оказался и конец их пути. Кто-то умер персональным пенсионером, кто-то — вскоре по выходе из мест заключения, а Борис Михайлов — и вовсе в лагерном бараке.

В качестве приложения в книге публикуется часть брошюры председателя Исполкома Коминтерна Г. Зиновьева «Признание России и политика Коминтерна». По известным причинам она никогда не переиздавалась.

---

Письмо Б. Д. Михайлова с просьбой вернуться в Москву было подкреплено телеграммой секретаря ЦК КП Аргентины П. Ромо. Полученная в Москве 13 июня, она положила начало конфликту, в котором центральной фигурой оказался представитель Коминтерна. Вот ее содержание: «Учитывая общее положение, которое требует принятия немедленных мер по Аргентине, Вильямс просит разрешения приехать в Москву. Мы предлагаем отправить также Гиольди. Причина оппозиция. Пришлите средства на поездку.

Ромо»[287].

Как видим, ничего нового, кроме предложения отправить дополнительно в Москву сторонника руководящей группы в ЦК Р. Гиольди, эта телеграмма не содержала. Однако она опередила письмо Б. Д. Михайлова, а главное, не обсуждалась ни в ЦК КПА, ни в Южноамериканском секретариате. Телеграмма попала в руки Викторио Кодовильи, Встревоженный полученной новостью, он совместно с фактическим руководителем Латинского секретариата Коминтерна Жюлем Эмбер-Дро (его номинальной главы П. Тольятти в это время в Москве не было) направил Ромо и Пенелону ответную телеграмму, в которой выражалось «удивление наличием оппозиции в аргентинской партии». В связи с отсутствием информации по данному вопросу авторы телеграммы предлагали разъяснить, «о какой оппозиции идет речь, чтобы знать, какую резолюцию следует принять».

На другой день телеграмма из Москвы была дополнена письмом в адрес ЦК КПА. Еще раз выразив удивление «неожиданностью» известия о наличии внутрипартийной оппозиции, В. Кодовилья буквально засыпал вопросами своих аргентинских товарищей. «…Видно, что положение серьезное, раз вы предлагаете прислать сюда Гиольди, со своей стороны Вильямс просит разрешения вернуться в Москву, писал представитель КПА при ИККИ. — Но я хочу знать мнение Пенелона по этому поводу. Каково его мнение как секретаря Южноамериканского секретариата и члена ЦК партии? Проконсультировались ли вы у него до того, как послали телеграмму? Содержание ваших телеграмм дает мне основание предположить, что вы этого не сделали. Почему вы так [поступили]? Может, вы считаете, что Пенелон находится в оппозиции? И, следовательно, один из ответственных за эту ситуацию? И о мнении которого нет необходимости справляться? Или, напротив, Гиольди, которого вы вместе с Вильямсом предлагаете отправить в Москву, представляет тенденцию, противоположную Вильямсу?»[288]

Нескрываемая озабоченность В. Кодовильи ситуацией вокруг X. Пенелона объяснялась существовавшими между ними более чем тесными, по существу союзническими отношениями. Мотивы альянса были весьма прозаичны: В. Кодовилья был осведомлен о неоднократных попытках Раймонда отозвать его из Москвы в Аргентину, заменив на посту представителя партии при ИККИ Родольфо Гиольди. И хотя П. Ромо, обращаясь в личном письме от 9 августа к В. Кодовилье, уверял, что «твоя деятельность как представителя партии всегда единогласно одобрялась ЦК…», а «предложение Вильямса отозвать тебя мотивировалось не недоверием к тебе, а лишь соображениями партийной работы»[289], то была лишь хорошая мина при плохой игре. К тому же хитрый X. Пенелон напрямую увязывал намерение отозвать В. Кодовилыо из Москвы с попытками Вильямса ослабить его собственное влияние в КПА. «Не первый день я наблюдаю негласную работу, начатую с согласия представителя Коминтерна несколькими членами ЦК и направленную на достижение двух целей: 1) обязать тебя вернуться — предложение, повторяемое безуспешно время от времени, и 2) свести к нулю мое влияние в партии посредством систематической негласной кампании и с помощью различных предлогов. Ты мне простишь, что я тебе это говорю столь откровенно»[290], — писал X. Пенелон В. Кодовилье. Он не забыл добавить, что, оказавшись на заседании Южноамериканского секретариата по вопросу о В. Кодовилье вместе с Р. Гиольди в меньшинстве, Вильямс предложил передать в Москву различные точки зрения по данному поводу.

Когда у В. Кодовильи и Ж. Эмбер-Дро не осталось сомнений, что речь идет о расхождениях X. Пенелона и большинства Центрального Комитета КПА «по вопросу организации профсоюзной работы и, в частности, перспективах приближения войны», они, потребовав дополнительные материалы от конфликтующих сторон, телеграммой на имя Педро Ромо категорически запретили кому бы то ни было «приезжать из Аргентины в Москву для обсуждения вопроса об оппозиции»[291]. Такое решение было на руку X. Пенелону, вот почему была сделана попытка его утаить.

Отправляясь в Монтевидео, где в это время проходил съезд уругвайских коммунистов, П. Ромо захватил телеграмму с собой. Там он передал телеграмму Вильямсу, который ее разорвал. Позже он объяснял, что поступил так из конспиративных соображений[292]. Однако узнавшему-таки о присланной депеше X. Пенелону Вильямс и П. Ромо заявили, что уничтожили документ, поскольку он был адресован лично представителю ИККИ[293].

Какая «надвигающаяся война» вызвала раскол в руководстве КПА? Здесь следует сделать небольшое отступление. 12 мая отряд английской полиции численностью до 200 человек по распоряжению министра внутренних дел Джорджа Хикса ворвался в помещения торгового представительства СССР и Англо-советского акционерного общества (АРКОС) в Лондоне. После четырехдневного обыска английское правительство, обвинив работников этих организаций в военном шпионаже и антибританской пропаганде, приостановило дипломатические отношения и аннулировало торговое соглашение с СССР.

В ответ 26 мая 1927 года политбюро ЦК ВКП(б) по докладу заместителя наркома иностранных дел М. М. Литвинова признало необходимым немедленно отозвать из Великобритании дипломатическую миссию и ликвидировать торговое представительство, отозвав сотрудников. Одновременно было решено на основе предварительной договоренности передать защиту советских граждан и охрану помещения полпредства германскому послу. Вместе с тем Советское правительство отвергло обвинения англичан в шпионаже, как ни на чем не основанные.

Ситуация оценивалась Кремлем как критическая, реально чреватая войной блока западных держав против СССР. 1 июня в «Правде» было опубликовано обращение ЦК ВКП(б) «Об угрозе военной опасности», в котором говорилось, что «в результате политики империализма почва для мира становится все более шаткой… Война может быть нам навязана, несмотря на все наши усилия сохранить мир. К этому худшему случаю нужно готовиться всем трудящимся, и прежде всего коммунистической, партии». Аргентинские коммунисты, обсудив перипетии англо-советских отношений, решили, несмотря на возражения X, Пенелона, руководствоваться лозунгом: «Ни мешка пшеницы, ни килограмма мяса армиям империалистов, противостоящим СССР и революционному Китаю»[294].

Забавную интерпретацию событий дал в своей книге «Камарада Викторио» Г. М. Гончаров. Оказывается, «воспользовавшись отсутствием Кодовильи» (!), X. Пенелон стал проводить курс на «ограничение» работы в профсоюзах выступлениями «за удовлетворение чисто экономических требований, отказавшись от линии партии на борьбу за демократизацию страны, против помещичьей олигархии и засилья империалистических монополий. Он требовал от членов партии — профсоюзных активистов подчинения руководству профсоюзов, находящемуся полностью в руках реформистов, то есть отказывался от независимых политических и тактических позиций. Заявляя, что никго не собирается нападать на Советский Союз, Пенелон отверг лозунг, выдвинутый партией, — «ни зерна, ни мяса, ничего для врагов СССР», ибо он, мол, парализует экспорт и наносит ущерб аргентинскому народу. Такая позиция, — делал вывод Г. М. Гончаров, — ничем не отличалась от позиции защитников интересов олигархии. Платформа Пенелона фактически полностью соответствовала платформе социал-демократов»[295].

В изложении позиций X. Пенелона есть доля истины. Конечно, его нельзя считать «защитником интересов олигархии», вряд ли уместно и ставить знак тождества между ним в тот период и социал-демократами, однако действительно X. Пенелон настаивал на более умеренном курсе партии. Но вот что абсолютно не соответствует действительности, так это роль В. Кодовильи в обозначившемся конфликте. Возможно, X. Пенелон не всегда был в письмах откровенен с представителем КПА при ИККИ относительно своих планов, но факт, что по крайней мере до января 1928 года они действовали заодно.

Конечно, Б. Д. Михайлов и не подумал подчиниться приказам В. Кодовильи и Ж. Эмбер-Дро. 23 июля он послал очередную телеграмму в Москву, указав на этот раз два адресата: Кодовилье и «Михаилу» (И. Пятницкому). Уведомив, что «борьба в ЦК ужесточается» и «Пенелон ставит вопрос об исключении Ромо и выражении недоверия представителю ИККИ», он «категорически» потребовал разрешить ему вернуться. Маневр удался: полученная в отсутствие В. Кодовильи депеша была передана в Малую комиссию ИККИ, которая дала «добро» на возвращение Б. Д. Михайлова.