Михаил Пантелеев - Агенты Коминтерна. Солдаты мировой революции.

• Название: Агенты Коминтерна. Солдаты мировой революции.
• Автор: Михаил Пантелеев
• Издательство: Яуза, Эксмо
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2005
• ISBN: 5-699-09844-5

Михаил Пантелеев. Агенты Коминтерна. Солдаты мировой революции.

В данной книге содержатся биографии представителей Коминтерна во Франции, последовательно сменявших друг друга в 1919–1926 годах: А. Абрамовича, Ст. Иванова, В. Деготя, А. Гуральского, Б. Михайлова. Их судьбы известны лишь узким специалистам, а Борис Михайлов неизвестен и последним. В качестве источника использовались в основном архивные материалы, закрытые до самого последнего времени. Изложения биографий пяти коминтерновцев прослеживаются с поры юности и до смерти. А ведь ареной их деятельности, кроме Франции, было огромное пространство от Нью-Йорка до Шанхая! И всегда под чужими фамилиями, нелегально, нередко в контакте со спецслужбами.

«Борцы за светлое будущее», они были разными, различным оказался и конец их пути. Кто-то умер персональным пенсионером, кто-то — вскоре по выходе из мест заключения, а Борис Михайлов — и вовсе в лагерном бараке.

В качестве приложения в книге публикуется часть брошюры председателя Исполкома Коминтерна Г. Зиновьева «Признание России и политика Коминтерна». По известным причинам она никогда не переиздавалась.

---

И. П. Степанов находился в Испании, а в СССР тем временем набирал обороты маховик репрессий. И. В. Сталин искоренял любое инакомыслие, стремясь предотвратить возрождение оппозиций. Только в 1937 году было арестовано не менее 87 сотрудников аппарата Коминтерна. Большую часть их расстреляли. «Врагами народа» были объявлены большевики-ветераны Иосиф Пятницкий (наст. фам. Таршйс), занимавший в 1922–1935 годах пост секретаря ИККИ, и кандидат в члены Президиума ИККИ, член Политсекретариата ИККИ в 1931–1935 годах Вильгельм Кнорин (паспортная фамилия Кноринг — Knorring). Репрессированы были также кандидат в члены Президиума ИККИ Бронислав Бронковский и кандидаты в члены ИККИ Ян Белевский и Ян Круминь[112]. Не обошли вниманием и И.П. Степанова. От Бела Куна на допросе 1 июля 1937 года НКВД вырвал заявление, из которого вытекало, что Степанов-Лебедев входил в число членов «контрреволюционной организации Пятницкого — Кнорина»[113]. Тем не менее трехнедельное посещение нашим героем Москвы в феврале — марте 1938 года прошло спокойно[114].

Вряд ли этот факт объясняется случайностью или небрежностью следователей. Будущий кандидат в члены брежневского политбюро, а в 1937–1938 годах политический референт Секретариата ИККИ и помощник Георгия Димитрова Борис Николаевич Пономарев также избежал ареста, хотя его личное дело, хранившееся в отделе кадров ИККИ, пополнилось доносами от «бдительных товарищей», указывавших на его связь с В. Кнориным. Надо иметь в виду, что санкцию на арест давали высшие партийные иерархи и чины НКВД, которые, зная истинную цену показаниям подследственных и доносам, руководствовались, очевидно, иной, более достоверной информацией — сведениями от секретных агентов органов безопасности, а что касается Л. П. Берии и И. В. Сталина, то и соображениями стратегического порядка. Следователи же, страхуясь, выбивали показания на всех подряд по принципу максимального охвата, поскольку не были осведомлены о намерениях начальства.

Трудно сказать, насколько позитивной была деятельность И. П. Степанова в «испанский период». Его участие вместе с членом секретариата ИККИ Пальмиро Тольятти в работе над программой «13 пунктов», одобренной правительством Негрина 30 апреля 1938 года в качестве программы-минимум демократической революции, говорит о том высоком авторитете, которым он пользовался у руководства республики. Принятый документ предлагал решить вопрос о послевоенном устройстве Испании путем референдума. Вместе с тем известный исследователь Антонио Элорса считает, что «доклады, которые составляли в 1936–1937 годах Кодовилья и Степанов, демонстрируют живучесть старой логики противостояния с другими политическими силами из рабочего движения, особенно с социалистами, и попытки воспользоваться военной конъюнктурой с целью добиться гегемонии коммунистов. В частности, средства, с помощью которых Степанов осуществлял политику Народного фронта, мало отличались от старых рекомендаций относительно Единого фронта: все, что не было напрямую связано с партией, классифицировалось как враждебное, а всякий отличный от коммунистического курс рассматривался как глубоко ошибочный. Это объясняет, почему в Испании реализация политики Народного фронта привела не к осознанию необходимости совместного сопротивления фашизму, а к скрытому противодействию социалистов и анархистов распространению влияния КПИ»[115]. Только приехавший летом 1937 года П. Тольятти сделал попытку пересмотреть политику КПИ по отношению к другим участникам Народного фронта, но было уже слишком поздно.

В итоговом докладе от 1 июня 1939 года, посвященном заключительному этапу гражданской войны, П. Тольятти неприязненно отозвался о Морено, охарактеризовав последнего как человека, у которого отсутствуют необходимые в критической ситуации качества[116]. Замечание, не лишенное оснований. Действительно, обладая политическим чутьем и завидной работоспособностью, И. П. Степанов в то же время, не имея сильной воли, часто изменял свои взгляды, легко попадая под влияние более психологически крепких личностей. Только два примера: 1) Морено сразу поддержал П. Тольятти, считавшего целесообразным отстранить Викторио Кодовилыо от работы в Испании, как разрушающего своими указаниями единство Народного фронта. Ранее, однако, никаких трений между ним и В. Кодовильей по испанским вопросам не возникало; 2) когда между командиром 45-й интернациональной дивизии легендарным Эмилио Клебером (наст. фам. Манфред Стерн) и инспекторами интербригад Францем Далемом и Галло (наст. фам. Луиджи Лонго) возник конфликт по организационным вопросам, разбираться на Мадридский фронт послали И. П. Степанова. Выводы, сделанные «на месте», были в пользу Клебера. Тем не менее, видимо, под давлением того же П. Тольятти И. П. Степанов согласился с необходимостью откомандирования Э. Клебера в СССР. Справедливости ради надо сказать, что двух других представителей ИККИ в Испании (Викторио Кодовилыо и Эрне Гёре) П. Тольятти в своих письмах характеризовал еще более резко.

6 марта 1939 года после свержения в результате переворота правительства Негрина И. П. Степанов вместе с Долорес Ибаррури спешно покинул Испанию.

«Самолет типа «Драгой», на котором мы удалялись от левантийского побережья Испании по направлению к городу Оран (Алжир), — вспоминала Д. Ибаррури, — подвергался риску быть обстрелянным морской франкистской артиллерией, командование которой получило приказ воспрепятствовать нашему вылету.

Меня сопровождал в этом тяжелом полете депутат французского парламента коммунист Жан Катла, выполнявший гуманную миссию по оказанию помощи в эвакуации антифашистских бойцов. Прекрасный товарищ, он впоследствии боролся в рядах французского движения Сопротивления и был казнен фашистами. Меня сопровождал также болгарский товарищ Стоян Иванов (Степанов), высокообразованный человек, представитель Коммунистического интернационала, которого мы по-дружески звали Морено; с нами летел еще молодой руководитель басков Хесус Монсон»[117]. Возможно, даже не осознавая, Пасионария довольно унизительно отозвалась о И. П. Степанове, поскольку тот являлся не кабинетным ученым, а политическим функционером высокого ранга, действовавшим к тому же в условиях боевой обстановки.

Дальнейший маршрут Д. Ибаррури и И. П. Степанова пролегал через Марсель во Францию, а там из Гавра пароходом до Ленинграда, куда они прибыли 12 мая. С собой И. П. Степанов привез новую жену, молоденькую Хозефину Симон, и пятимесячного сына Андрея. В 1936–1938 годах Хозефина работала шифровальщицей в аппарате ЦК КП Испании, в Москве она целиком посвятила себя семье.

Вместе с аргентинцем В. Кодовильей И. П. Степанов участвовал в организованном испанскими коммунистами в Москве обсуждении причин поражения республиканцев в гражданской войне. «Заседание было очень трудным, долгим и напряженным, — вспоминала Долорес Ибаррури. — Каждый из участников рассказывал о своем опыте и высказывал критические замечания, главным образом субъективные, которые к тому же противоречили высказываниям других товарищей. Как и следовало ожидать, прийти к определенным и конкретным выводам не удалось»[118].

Из командировки И. П. Степанов приехал с расстроенным здоровьем. Давно уже страдавший приступами язвенной болезни, он в ноябре 1939 года вынужден был подвергнуться операции, в результате которой лишился 2/3 желудка.

И. П. Степанов стал работать в секретариате ИККИ, а после эвакуации центрального аппарата Коминтерна в связи с отступлением Красной армии в начале Великой Отечественной войны еще и преподавателем в спешно созданной партшколе в Кушнаренково под Уфой[119]. В мае 1943 года во время обсуждения вопросов, связанных с роспуском Коммунистического интернационала, он выполнял функции переводчика при членах заграничного бюро ФКП. После упразднения 10 июня центральных органов Коминтерна его перевели на должность редактора в Институт № 205 при ЦК ВКП(б). Этот институт был учрежден на базе тех отделов московского аппарата ИККИ, которые непосредственно занимались мировой коммунистической пропагандой. По существу, И. П. Степанов координировал радиовещание на Францию. 27 июня 1945 года в составе группы бывших коминтерновских работников И. П. Степанова, уже как Стояна Минеевича Иванова, наградили орденом Ленина. Вскоре произошло другое важное событие: апатрид с 1916 года, он, наконец, получил советское гражданство.

С апреля 1948 года Ст. М. Иванов работал в Институте экономики ДН СССР: сначала как старший научный сотрудник, затем заведующим сектором европейских капиталистических стран, а с января 1953 года — заведующим сектором рабочего движения капиталистических стран. В 1948 году он стал кандидатом экономических наук.

В августе 1956 года Ст. М. Иванов перешел в Институт мировой экономики и международных отношений АН СССР. Умер 4 мая 1959 года.