Максим Кантор - Сетевые публикации

• Название: Сетевые публикации
• Автор: Максим Кантор
• Жанр: Публицистика

Работы художника Максима Кантора находятся в Британском музее, в Третьяковской галерее, во многих галереях Европы и США. Максим Кантор-писатель известен в первую очередь как автор романа «Учебник рисования», который критики назвали одновременно пособием по рисованию, антипостмодернистским манифестом, политической сатирой и философическим трактом и который вызвал в середине нулевых большую полемику. Максим Карлович Кантор часто отзывается о делах повседневных и мимолетных — к примеру, всяческих социально-политических событиях. Однако его отзывы об этом таковы, что по ним лет через дцать вполне можно будет собирать учебник по Истории. В мимолетном Кантор неизменно замечает вечное и, кажется, предпочитает именно такой способ изучения бытия.

---

Но главное состоит в том, что данная идея — возрождение античного полиса на новом историческом материале — не является вообще «левой» идеей. Нет никакой «правой» идеи, которая эту идею может поставить под вопрос. Никого не требуется обжулить и впарить обществу негодный товар под видом легкого бунтарства.

Современное западное общество не может отказаться от своего античного наследия — это культурный, генетический код народа, этот код присутствует всегда. Вопрос в том, как его регенерировать.

Данный замысел не является левым или правым — он, собственно говоря, единственный. Как не является левым или правым христианский гуманизм, так и античный проект социума — остается образцом. Он иманентен культуре — его просто постоянно уничтожают в угоду «правому» или «левому» идеологу. Когда пруссачество объявляют подлинной Родиной «социализма» или видят в России ту единственную страну-мессию, которая одна и воплотит мечту — это неизбежно ведет к вранью. Когда социальная справедливость требует радикальной помощи, неизбежно прибегают к левой риторике — но, вообще говоря, справедливость не есть прерогатива левых — справедливость просто есть.

Ни Платон, ни Маркс — «левыми» не были. Это про них придумал правый идеолог Поппер, а до него так говорили те, кто хотел легализовать ворованное или хотел шантажировать богатых ворюг спекуляциями на свободные темы.

Революция в истории — это не более чем хирургия, многого революция не решает. Революция почти всегда восстанавливает античную эстетическую базу — иное дело, что ненадолго и искусственно. И тогда начинаются инфляционные процессы. Инфляция человеческого материала уносит куда больше жертв, нежели любая революция — а что выбрать сегодня, это решение болезненное.

Сегодня выход из кризиса требуется найти, в революции он или нет, зависит от степени запущенности заболевания, не главное — другое.

Главное состоит в том, что опасность представляет не революция, но прогрессивное невежество. Невежество и алчность порождают болезни, которые убираются трудно — чаще всего хирургическим путем.

Пустую левую риторику опровергнуть легко, а истину опровергнуть невозможно.

Руки и мыло (03.08.2012)

Леонардо писал, что отличительной чертой художника является опрятность.

Особенно везет живописцу: он не испачкан в каменной крошке, подобно скульптору, и он не перемазан глиной. Но всякий художник, в не зависимости от ремесла, одевается в чистое, сообразно своим мыслям и убеждениям.

Вы наверняка слышали о том, что иконописцы переодевались в стираные рубахи перед тем, как начать работать над образом.

Это не выдумка, так именно и было.

Так же вел себя, например, Эжен Делакруа, который, перед тем как приступать к подготовке палитры — одевался во все чистое.

Сезанн был маниакально требователен к тону одежды человека, находящегося у него в мастерской, не хотел, чтобы вульгарное пятно отвлекало его от мысли.

Французский художник Марке, когда собирался с женой в гости к Матиссу, всегда просил жену надеть бледно-розовое в сочетании с холодным зеленым — он знал, что это сочетание Матисс считает божественным.

Я уж не говорю о правилах бургундцев — Ван Эйка или Мемлинга; Карель ван Мандер оставил нам не только рецепты приготовления бургундской палитры — но и правила этикета в одежде художника.

Гойя был человеком своенравным, но вообразить его в грязной рубахе перед мольбертом — невозможно. Понимаете, искусство — оно о ясности и чистоте, о звонком цвете и ровном свете; с грязью в одежде занятия изобразительным искусством не сочетается. Это так же трудно представить, как и вообразить себе Пушкина, выпивающего спирту перед тем как сесть за Онегина.

Это все — штрихи, детали, символы.

Символизируют эти детали простейшую вещь: чистоту помыслов художника.

Это только в последний век, странный век и не особенно хороший, авангард внедрил неряшество как стиль жизни и работы. Причем неряшество немедленно стало как внешней, так и внутренней чертой.

Даже наблюдать со стороны за этим не всегда приятно.

Я не особенно пристально слежу за текущими уголовными процессами, мне не кажется, что это — оселок нравственности общества.

Но вот мне прислал запрос о дружбе художник Тер-Оганян, известный тем, что он топором рубит иконы. Ныне, как сообщают, он продвинулся вперед и просто ставит на образах печать «осквернено, Тер-Оганян». Я запрос отклонил, мне данное поведение не кажется ни смешным, ни совместимым с искусством.

Это неопрятное поведение.

А искусство — вещь чистая.

Редут Ржевского (14.08.2012)

Прочел текст «Послание к евреям» Наврозова. За претенциозным названием можно было предполагать нечто существенное: столько всего можно сказать обидного и едкого евреям. Мало того, что они придумали большинство социально вредных теорий, они еще и других обвиняют в том, что те следуют этим ложным теориям. Кстати говоря, пророки библейские обвинять евреев умели хорошо. Но в данной колонке — пусто. Кокетливый человек решил поиграть в пророка, взял громкое название, а громко говорить не умеет.

Есть анекдот про поручика Ржевского: — Господа! Давайте купать наших скакунов в шампанском! — Поручик, а где столько шампанского взять? — Тогда хоть кошку пивом обольем. Наврозов — провокатор, верно; но провокатор неопасный. И даже невольный. Он, возможно, занялся бы чем-то иным, но он ничего кроме этого не умеет. Необразованный эссеист — крайне популярная сегодня профессия, за нее платят. Откройте любую газету — почти все такие. Ему реально обидно, что другим платят, а ему не платят. Он усвоил в жизни один урок, но важный: журналист сегодня — тот, кто немного хамит, а ему за это платят те, кому он хамит. В принципе, это верно. Но надо еще чуть-чуть добавить материала, помимо хамства. Совсем кроху, но надо. Это делает хамство оправданным и искренним. Эта искренность как бы напоминает о шампанском и скакунах — хотя используют пиво и кошек. Кто-то добавит про политику, кто-то про науку, кто-то про народную жизнь — а потом можно и хамить. Казус в том, что этот автор реально ничего не знает и ничего не читает, кроме газет. Это горькая истина, подкрепленная пустой, немного авантюрной, биографией. И авантюрист не настоящий, не такой преступник как все почтенные воры: неудачный игрок, несостоявшийся жиголо. Важно в истории совсем иное. Как и в случае с Прилепиным, важна реакция просвещенного «света». Решительно все знали, что Прилепин — нацбол, бывший член партии Лимонова. И это предполагает определенные взгляды. Решительно все знали что Наврозов — жиголо и игрок в казино, то есть провокатор, использующий момент для авантюрного хода. Ничего удивительного вообще не случилось. Из за чего скандал? Вы что — этой особенности прежде не видели? Но гламурная публика привыкла к легкой плесени на сыре — это даже украшает сыр. И нареканий не вызывает.

Никто не поминает барышне Собчак ее амурных похождений, зашкаливающих за грань допустимого; никто не поминает Абрамовичу происхождение денег, лучше с ним дружить; никто не поминает галеристам «Триумфа» связи с организатором подпольных казино; никто не поминает бывшему министру Швыдкому темных историй с авангардом. Это как бы «не считается» в приличном обществе. Это общая легкая замаранность. Теперь принят легкий аромат гниения — и даже приветствуется. Мало ли, что именно спер Кириенко? Мало ли, сколько конкретно от нефтяного бизнеса отгрыз Немцов? Это не имеет отношения к общественной морали. Так немцы принимали Версальский запах экскрементов (Король — Солнце какал везде) за особый «французский запах». Важно и то, что «общественное мнение» не интересуется содержанием мозгов манифестанта: безразлично, какого качества стихи выходят из под пера Иртеньева, Дашевского или иного прогрессивного поэта. Это даже обсуждать неловко. Но во всякой «малине» действует один-единственный моральный закон — не воруй у своих. Мы с тебя не спрашиваем и не интересуемся знать: какие ты там казино строишь по Подмосковью, что ты там отжулил от пенсионного фонда, с кем ты спишь, что ты нюхаешь, режешь ты старушек или нет, какого качества стишки пишешь — у каждого свой бизнес. Но не гадь в своей компании! Не воруй у своих пацанов! Не соблазняй дочку директора! Если кормишься у еврейских банкиров — не надо напоминать им, что они не русские. Если варишься в столичной кастрюльке, то помни, кто твои соседи — там помимо лаврового листа еще и другие компоненты имеются. Всего-то правил, неужели трудно усвоить? Мнения можно иметь любые — тем более, что мнений-то особых ни у кого и нет. Но в малине надо жить по понятиям. Вот и весь урок сегодняшнего дня.

Пилюлькинские флеши

Моя заметка о Наврозове всем очень понравилась, много смеялись.