Леонид Муханов - В страну ледяного молчания

• Название: В страну ледяного молчания
• Автор: Леонид Муханов
• Издательство: ОГИЗ — Северное издательство
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1932

---

— Скажите там: Васька не подкачает. Он комсомолец, так и скажите: он не подкача…

— Качать Ходова!..

Взлетел Ходов на сильных руках, распахнулась шуба, распахнулась грудь.

— Довольно, хватит!

Вася подошел ко мне, сжал мою руку сильно; тепло и тихо сказал:

— До свидания, товарищ Муханов, увидимся к концу пятилетки.

Я отвинтил кимовский значок и пришпилил его к кожаной куртке Ходова:

— Первому комсомольцу, принесшему комсомольский билет в сердце Арктики…

Заблестели глаза у Ходова:

— Спасибо…

В полдень Седов поднял якоря.

Последнее пожатие рук происходит на спардеке.

Собаки смотрят с берега на корабль глазами, полными скорби я одиночества. У парадного трапа колышется североземельская шлюпка.

Гудок. Эхо. Холодная тишина. — — —

Матросы заторопились, они мяли руки зимовщиков, подолгу задерживали их, ничего не говорили, а только кивали головой.

Перед вторым гудком ко мне подошел Ходов и передал исписанный лист бумаги.

„…В день Мюда, когда ледокол „Георгий Седов“ покидает западные берега Северной Земли и место станции, расположенной на одной из островов архипелага Сергея Каменева, остающиеся четыре зимовщика этой еще совершенно не изученной земли шлют свой привет „Комсомольской Правде“. Зимовщики, среди которых два партийца и один комсомолец, заверяют, что здесь, далеко в глубине Арктики они приложат все усилия, чтобы в течение своей двухлетней зимовки с честью выполнить возложенное правительством СССР задание по обследованию и изучению далекой части Советского Союза, лежащей в недрах Полярного бассейна. Слышим второй гудок парохода. Скоро мы останемся одни, но мы уверены, что комсомол не забудет нас и будет держать постоянную связь по радио.

Ура комсомолу! Да здравствует страна Советов!

Ушаков, Урванцев, Ходов, Журавлев…“

Третий гудок…

Журавлев окинул всех веселым взглядом и уселся в пустую шлюпку.

— Здесь жить можно!

Он привык бросать семью, товарищей, за его спиной более десятка зимовок на островах Арктики.

Вася Ходов в первый раз принимает полярное крещение. Он держит себя смело, стараясь смехом прогнать приближающееся одиночество.

Ушаков и Урванцев не трогаются с места.

— Осторожней сходите, трап мокрый, — бросил капитан и почему-то отвернулся.

Снег. Густой туман. Море серо, облака черны и низки, как карниз придавленного старостью сарая.

Мы уже движемся.

Шлюпка провожает корабль, постепенно сливаясь с мутью тумана. Ушаков выхватил ракетный револьвер и несколько раз выстрелил в воздух. В ответ прогремели дружные залпы седовцев.

Выстрелы. Эхо. Тишина. Туман. Выстрелы. Эхо. Серое море и снова туман.

Лодка скрылась во мгле. Но доносится еще:

— До свидания…

Когда увидимся?

Молчит земля, не отвечает море, только откуда-то издалека рвутся беспорядочные глухие выстрелы.

Седов дал „средний ход“. Скрылись очертания берегов архипелага С. Каменева. Острый шпиль потонувшей в тумане радиостанции верхним концом одиноко плавал в его разливах. Скрылся и шпиль.

Пройдя береговую полосу тумана, мы вышли в море. Открытая вода простиралась к северу. У подножья островов крутила пурга, дымил и курился голубой снег.

„Летучка“. Руководящий состав экспедиции предложил:

— У нас есть время, трюмы полны топливом, попытаемся пробиться на норд, чтобы выяснить протяжение Северной Земли; произведем промеры глубин.

Все знали, что, забираясь в это Бремя в высокие широты, мы рискуем стать изолированной пловучей крепостью в дрейфующих льдах. Но зимовка не страшила. Капитан Воронин направил курс корабля вдоль берегов Северной Земли. Море пенилось гребнями волн. К вечеру на 81 параллели мы натолкнулись на льды. Таких упругих ледяных полян еще ни разу не встречал „Седов“. Стальной форштевень с невероятнейшим трудом раскалывал сиреневатые перевалы ледяных плит.

Далеко, поднявшись над ледяной страной, высился огромный остров, покрытый бирюзовым покрывалом льда. Ледяной барьер преградил ледоколу путь.

Это было на 80°58′ норд и 90°33′ ост.

— Застрянем во льдах!

Капитан забеспокоился и бросил в машинное отделение:

— Стоп!..

— Полный назад!

Приказание исполнено. Корабль покинул льды и вековые торосы, направился на юг в Архангельск, закончив за два месяца задание, данное Арктическому институту на два года.

„…Седов вышел из льдов в обратный путь. Продолжаем вести научные работы, останавливаемся для них через каждые 30 миль (50 км). Свежий ветер. Освобожденный от груза ледокол сильно качает, тем не менее работа идет. Производим химический анализ морской воды с разных глубин и течений, определяем планктон (мельчайшие организмы воды). Тралом вытягиваем со дна целые горы причудливых морских звезд, разнообразнейших раковин, медуз, мелких рыб, — целый своеобразный мир раскрывается перед взором ученых. Идем к новой земле.

Нач. эксп. Шмидт“.

Мы летим в бунтующем океане…

Бои со льдами ушли в прошлое. Свирепое Карское море встретило нас штормом.

Мы летим в бунтующем океане.

Водяные горы обрушиваются на корабль, катятся по палубе, бьют по бортам и рассыпаются миллиардами холодных брызг. В темном трюме железные бочки с бензином перекатываются бильярдными шарами.

— Крепите!..

— Спасательные!…

— Шлюпки!…

Голос боцмана заглушается штормом. Волна бьет по круглым иллюминаторам кают-компании. Разбитая фаянсовая посуда звенит. По палубе кто-то идет, пошатываясь и напевая.

…В последний рейс,
Моряк, плыви.
Пой песню, пой…

Обогнув мыс Желания, „Седов“ вошел в Баренцово море.

Уже поздняя осень стояла в Арктике. На небе вечерами появлялась лучезарная арка в роде огромной сверкающей радуги. Сполохи зажигали темную синь небосклона отблесками пожара. Они сначала вспыхивали тонкими изумрудными лентами, потом распадались на огневые змейки, вившиеся вокруг пылающего столба полярного (северного) сияния. Белое море прошли в солнечную погоду.

Радостным румяным утром, капитан Воронин ввел корабль в широкую Двину. Он ходит в Арктике без лоцманов, не нужен лоцман и в родной реке.

Навстречу, заломив трубы, шли иностранные пароходы, груженые советским лесом.

Чижовка. Контрольный пункт.

— Стой, кто идет?…

— Ледокол „Георгий Седов“.

— Откуда?

— От ворот полюса!…

— Откуда??

— С края земли!!

— Откуда???

— С Земли Северной!!!

— Проходите…

Зеленые луга, стройные ели тянутся по обе стороны серебряной реки. На берегу люди. Как их много! Они замечают нас, машут руками.

— Лево на борт!

— Есть на борт!

Юркий катерок сделал крутой вираж, как говорят, „срезав нос“, и пошел рядом с ледоколом.

Его гудок, тоненький и звонкий, потом — второй и третий как-будто говорят:

— Добро пожаловать…

Простуженный бас „Седова“ отвечает с шипением, с придушенным кашлем и хрипом:

— Спа-си-бо…

Стена кораблей, пароходов, ледоколов, катеров, буксиров, расцвеченная приветственными флагами, загуторила сиренами, гудками.

И опять с трудом басит „Седов“.

Проходим Соломбалу, вот уже виднеется знакомая Красная пристань, запруженная народом.

Моторная лодка „Молния“ оторвалась от берега и пошла навстречу ледоколу. Стоящий посреди шлюпки человек в форменной фуражке весело кричит в рупор своих широких ладоней:

— К хо-ло-диль-ни-ку!…

— Ну, вот, из Арктики и снова на мороз! — не удержался и сострил чисто выбритый, при галстухе и в шляпе наш веселый кочегар Московский.

Вечером, когда город потонул в разливе электрических фонарей, Архангельский клуб водников был набит до отказа. Седовская экспедиция рапортовала о завершении задания правительства. Зал молчит. Толпа слушает. Говорит Шмидт.

— Экспедиция закончена. Собранный научный материал, представляющий всемирный интерес, рассортирован по исследовательским учреждениям. Далеко, на островах Сергея Каменева, в ледовом окружении, под красным флагом страны Советов началась подлинная героическая борьба советских зимовщиков за освоение Северной Земли….

Прибоем бьются аплодисменты.

„…Перемены мирового значения происходят на русском континенте, — пишет буржуазная газета „Тагебух“ (Берлин, 1 февраля 1932 года). — Первая пятилетка, выполняемая к концу 1932 года, дала громадные результаты. Контуры второй пятилетки подавляют. Они являются чем-то беспримерным в истории. В Арктике в тундрах вторая пятилетка предполагает разработать источники сырья, о наличии которых вряд ли знали когда-либо геологи…“