А. Й. Казински - Последний праведник

• Название: Последний праведник
• Автор: А. Й. Казински
• Издательство: Астрель, Corpus
• Жанр: Триллер
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-271-44696-2, 978-985-20-0149-6

Нильс Бентцон, блистательный полицейский переговорщик, не пользуется любовью начальства. Поэтому именно ему спихивают пришедшее из Интерпола дело — якобы кто-то убивает по всему миру праведников, и очередь дошла до Дании. Пока все силы полиции брошены на охрану саммита по проблемам климата Бентцона, чтобы не путался под ногами, отряжают найти в Копенгагене безусловно хороших людей и предупредить их о возможной опасности. Но к делу подключается гениальная ученая. Ханна Лунд: ей удается рассчитать точное время преступления. Но где и как найти в большом городе праведника, и главное — кого им считать в наши дни? Роман, выстроенный на историко-культурологическом фундаменте, дает широкую и подробную картину датской жизни, ставит социальные и экзистенциальные вопросы и при этом потрясающе легко читается. «Последний праведник» уже переведен на восемнадцать языков и стал очень заметным событием литературной жизни.

«Последний праведник», с его очень богатой палитрой сложных эмоций и непростыми героями с необычными проблемами, не оставляет шанса разочароваться в себе. В этом романе есть все, что я ищу в триллере — история, тайны, заговоры, динамика, приключение и международный контекст. Попробуйте, вам понравится.

Стив Берри

---

Левин: Отчего?

Ворнинг: Она не обращалась к врачу, но кашляла так, что чуть не рвались легкие. И в то утро — ровно через две недели после смерти отца — у нее пошла горлом кровь. Очень сильно, я это отчетливо помню. Это было так ужасно. Несколько часов спустя она умерла.

Левин: Мои соболезнования.

Ворнинг: Это было лучшее, что с ней могло произойти. После смерти Теи и Анны она…

Левин: Это ваши сестры?

Ворнинг: Мне выдадут сегодня мое радио?

Левин: Что?

Ворнинг: Мой радиотелеграф. Я уже два дня его прошу.

Левин: Не знаю, я ничего об этом не слышал. Я попытаюсь выяснить, когда мы закончим. Давайте поговорим немного о вашей жене?

Ворнинг: Зачем? При чем здесь она?

Левин: Ну, тогда о вашей работе? Вы ведь…

Ворнинг: Я радиотелеграфист. У меня нет никакого специального образования, но мой друг, который… Мне обязательно перечислять все детали?

Ворнинг: Только те, которые необходимы.

Ворнинг: Ясно. Я работал в армии. Гитлер тогда совсем разошелся, и мне показалось… Короче, смысл был в том, чтобы я работал радиотелеграфистом.

Левин: Смысл. Высший смысл?

Ворнинг: Это вопрос?

Левин: Да. Вы можете объяснить, что случилось?

Ворнинг: Я напал на след чего-то. Да, именно так! Я напал на след чего-то важного.

Левин: На след чего именно?

Ворнинг: Люди умирают. По всему миру.

Левин: На войне?

Ворнинг: Нет, война, кажется, тут ни при чем. Они просто умирают.

Левин: Где вы об этом услышали?

Ворнинг: Они, должно быть, знали, что именно я могу перехватить в радиоэфире. Короткие волны. Длинные волны. Они как щупальца, которые шарят по миру. Как письмо в бутылке. И некоторые из них возвращаются обратно.

Нильс так погрузился в разговор полувековой давности, что слишком поздно услышал, как открывается дверь. Теперь он был в архиве не один.

15

04.15–11 часов 37 минут до захода солнца

Ханне стоило невероятных усилий даже просто открыть глаза. Она чувствовала тяжесть в теле, палата словно вертелась вокруг нее ленивыми овальными движениями, как если бы она находилась внутри аттракциона в дешевом луна-парке. Ханна не поручилась бы, конечно, но ей казалось, что они увеличили дозировку ее обезболивающих и что именно это делает ее такой вялой. Она боролась со своим организмом, пытаясь проснуться по-настоящему. Сказала себе, что сегодня уже пятница. Поискала глазами солнце. Шторы задернуты. До сих пор ночь? Пора вставать. Сегодня вечером, когда зайдет солнце… Она закрыла глаза на несколько секунд, всего на мгновение.

— Ханна?

Незнакомый голос.

— Вы не спите?

— Что?

— Нужно принять это. — Медсестра — может быть, Ханна даже видела ее уже раньше, — сунула ей в рот таблетку, приподняла ее голову и помогла запить.

— Нет, нет, пожалуйста. Перестаньте меня усыплять.

— Вам нужно спать.

— Вы не понимаете.

Ханне удалось выплюнуть таблетку, которая шлепнулась на руку медсестре, наполовину растворенная в розовой слюне.

— Нет, ну смотрите, что вы натворили…

— Мне нужно увидеть Нильса.

— Вашего мужа?

— Нет, моего… — Она отказалась от надежды объяснить. — Мне нужно его увидеть.

Медсестра направилась к двери.

— Стойте, — окликнула ее Ханна.

— Да?

— Который час?

— Сейчас ночь, Ханна.

Медсестра вышла. Оставалось всего несколько часов.

— Думай же, — сказала себе Ханна. — Контролируй свое тело.

Она сбросила одеяло и осмотрела себя. Ноги могут идти, главная проблема — туловище. Плечо. Грудь.

— Что тут стряслось? — спросил, заходя в палату, врач, громко и слегка раздраженно.

— Ничего.

— Вам нужно отдохнуть, вы пережили остановку сердца.

Медсестра уже стояла наготове со шприцем.

— Нет. Пожалуйста, я вас прошу. Не нужно снова меня усыплять.

— Да, я понимаю, веселого тут мало.

— Да ничего вы не понимаете! Я не дам вам всадить в меня этот шприц, мне нужна ясная голова.

Обмен взглядами. Медсестра вышла. Врач похлопал ее по руке.

— В вашей ситуации абсолютно необходим покой. Иначе сердце снова может остановиться. Мне рассказывали, что вы тут бегали по больнице. Так не пойдет.

В палату вошли две медсестры.

— Нет, я вас прошу. Вы не можете…

— Беритесь, — скомандовал врач. Медсестры взялись каждая за руку Ханны.

— Нет! Вы меня слышите? Вы не имеете права! Это насилие.

Врач приложил к руке катетер и принялся искать вену.

— Это для вашего же блага.

16

04.27–11 часов 25 минут до захода солнца

Нильс облокотился на стоявшие за ним коробки. Ему хотелось вытянуть ногу, но он боялся выдать себя и поэтому только закрыл глаза и молча молился о том, чтобы женщина побыстрее закончила разговаривать по телефону:

— …я просто хочу домой, Карстен, хочу к тебе. Хочу обо всем этом поговорить. — Она повторила это уже раз пять. Сначала она плакала и обвиняла собеседника в том, что он ведет себя непорядочно, теперь вошла в последнюю фазу — мольбы.

— Всего десять минут, Карстен. Неужели у тебя не найдется десяти минут, чтобы со мной увидеться?

Нильс прекрасно понимал, чем это закончится. Женщина вдруг замолчала, потом он услышал какой-то хрюкающий звук — наверное, плач. Потом свет погас и послышался хлопок закрывающейся двери. Он прислушался к удаляющимся по коридору шагам, выполз из своего укрытия и принялся читать дальше.

* * *

Левин: Как именно они умирают? И кто они?

Ворнинг: У них на спине особая метка. Амалие скоро придет? У нее мой радиотелеграф.

Левин: Метка?

Ворнинг: Когда придет Амалие?

Левин: Какая метка?

Ворнинг: Как у меня.

Левин: Вы говорите об отметине на вашей спине? Откуда она у вас?

Ворнинг: Я могу спросить, верите ли вы в Бога?

Левин: Нет.

Ворнинг: Нет, не верите — или нет, не могу?

Левин: Нет, не верю. И вообще мы говорим не об этом.

Ворнинг: Мне нужен мой радиотелеграф.

Левин: С кем вы собираетесь разговаривать?

Ворнинг: С остальными.

Левин: Какими остальными? Можно чуть подробнее?

Ворнинг: С теми, кто тоже отмечен. С остальными справедливыми людьми.

Левин: Справедливыми людьми? Это они сделали метку у вас на спине?

Ворнинг: Мне нужно увидеть Амалие. И я устал.

Левин: Да-да, сейчас вы отдохнете. Можно я задам вам последний вопрос?

Ворнинг: Можно.

Левин: Ответьте мне, кто сделал метку у вас на спине?

Ворнинг: Тот, в кого вы не верите.

Левин: Бог? То есть, вы хотите сказать, что Бог поставил метку вам на спину…

Ворнинг: Нет, не только на мою. И на спины всех остальных тоже.

Левин: Бог сделал метку на вашей спине?

Ворнинг: Да, это сделал Бог. Больше некому. Но может быть, ее можно убрать.

Левин: Метку можно убрать?

Ворнинг: Может быть. Пока она меня не убила.

Левин: Кто должен вас убить?

Ворнинг: Но для этого я должен сделать что-то плохое.

Левин: Что вы имеете в виду?

Ворнинг: Я ничего больше не скажу.

Левин: Что вы имеете в виду, когда говорите, что должны сделать что-то плохое?

Ворнинг: Я ничего больше не скажу.

25 декабря 1943 года

Классический пример шизофренической паранойи. Пациент считает себя одновременно центром мировых событий и объектом преследований. Толчком могли послужить несколько детских травматичных переживаний.

Сеанс электроконвульсивной терапии, не давший желаемого эффекта. В первой половине дня пациента навещает жена, что на короткое время его успокаивает. Но после обеда он снова приходит в депрессивное состояние, бьется головой о пол на виду у персонала и кричит: «Не может быть, чтобы это был я, не может быть, чтобы это был я!». И чуть позже: «Я буду слушать, я обещаю слушать». Успокоительные не приносят желаемого результата. После обеда пациент ведет себя настолько беспокойно, что решено вызвать его жену. В дальнейшем оказывается, что это была ошибка, потому что около 14 часов выясняется, что пациент вместе с женой исчезли. Пациенту удалось выбить защищенное окно и убежать через него вместе с женой. Через полчаса пациент найден блуждающим перед больницей с острым предметом в руке, предположительно с ножом. Никто не знает, откуда взялся нож. Пациент пытается убить свою жену, но его скручивают санитары. Жена госпитализирована с глубокими ранами на горле, однако прогноз благоприятный.

Пациент усыплен и зафиксирован.

28 декабря 1943 года

Пациент спокоен и спит большую часть дня. Впервые с момента госпитализации ему удается проспать несколько часов подряд.

После пробуждения он изъявляет желание поговорить со своей женой. Желание не было удовлетворено. Вечером делается открытие, которое вызванный дерматолог признает «в высшей степени невероятным»: состояние сильного психосоматического экзематического воспаления на спине пациента явно улучшилось. Припухлость исчезла, осталась только слабая красная отметина.