Кресли Коул - Нет голода неистовей

• Название: Нет голода неистовей
• Автор: Кресли Коул
• Жанр: Любовно-фантастические романы

Аннотация (не официальная)

Где-то глубоко под Парижем в катакомбах, прикованный цепями к стене, ждет своего смертного часа предводитель Ликанов — Лаклейн Макрив. Ждет смерти, которая не наступит, так как его бессмертие оказывает ему плохую услугу, заживляя раны, наносимые ему огнем преисподни, у врат которой, он томится. Лаклейн не помнит, сколько времени прошло с тех пор, как орда вампиров заточило его в этом месте, но каждый день полон жажды мести и ярости, разрывающей его сердце и распаляющей огонь, что обжигает его тело, еще сильнее.

Временами, слыша отделенные голоса и ощущая смену сезонов, он даже не надеялся ни на что, и особенно почувствовать ЕЕ. Отдаленное присутствие, слабое, но безошибочно близкое. Его Пару. Что делать узнику, словно свет во тьме, ощутившему свою половинку, ту самую женщину, которую ждал уже тысячу лет? Когда та, что он желает и жаждет так близко, способны ли цепи удержать Ликана?!

Она уникальна даже для мистичного мира. Ведь она наполовину вампир / наполовину валькирия. Эммалин Трой. Всю жизнь она жила под бдительным оком своих тетушек. Их забота включала все, вплоть до того, что ей есть, пить и с кем общаться. Все время скрывая свою сущность, в ее сознании никогда не закрадывалось даже мысли возразить их опеке из-за страха перед своей сущностью. Но жестокая судьба, как считает Эмма, решила преподнести ей еще один сюрприз. Дикого, неудержимого, властного Ликана, который, похитив ее, не намеривается впредь отпускать, даже если Возлюбленная вампир для него что-то вопиюще-невозможное. Сущность Лаклейна кричит об обладании, властности, желании к этой хрупкой, нежной вампирше. А для Эммы это кошмар наяву, ведь ранее, заключенная, словно птица в клетку, она не знала жизни в любом ее проявлении, а теперь ей придется познать и страсть, и голод, и силу обладания кем-то, перед кем она с каждым днем все слабее в своем желании.

Небольшое пояснение:

Учитывая, что Лаклейн и его подчиненные родом из Шотландии и говорят с акцентом, переводчицы попытались как-то обыграть это в речи. Потому, встречающееся слово «конешна» и многие другие слова — не является опечаткой.

---

— Возможно, он ищет Эмму, — предположила Регина.

Анника бросила на нее раздраженный взгляд.

— Он даже не знает о ее существовании.

— Это мы так думаем.

Анника потерла переносицу.

— Проклятье, где же Никс? — сейчас было не до догадок, они нуждались в ее даре предвидения. — Еще раз проверь кредитную карту Эммы. Появились какие-нибудь новые покупки?

Регина зашла на страницу с данными по всем кредитным картам ковена, и через минуту у нее была выписка со счета Эммы.

— Эта информация отстает на день. Она покупала одежду. Разве у Эммы могут быть серьезные неприятности, если она занимается шоппингом? А еще счет из ресторана де Крийон. Лучше бы этому жмоту возместить ей расходы.

— Да и в любом случае, что Иво может быть нужно от Эм? — спросила Люсия, дергая тетиву своего лука, как делала всегда, когда размышляла. — Может быть, она и последняя в мире вампирша, но ведь не чистокровная.

— Если рассуждать логически, то всё указывает на Мист, — сказала Кадерин.

Анника вынуждена была согласиться. Вспомнить только красоту валькирии, от которой замирало сердце. Как Иво мог не хотеть ее вернуть?

— Есть еще одна вещь, которая доказывает, что это Мист, — добавила Кадерин. — Она не вернулась с охоты и не позвонила.

Отлично, определились. Пока.

— Попытайся проследить передвижения Эммы. Мы начнем искать Мист.

Регина окинула взглядом разрушения в доме.

— Так мне попросить ведьм обновить заклинание?

— Как нам уже хорошо известно, магическая защита может быть разрушена. Надежна только одна охрана, — Анника тяжело вздохнула. — Мы вызовем древний бич, — и должны будем заплатить призракам той валютой, которую они пожелают.

Регина вздохнула.

— Ну, чтоб его, а я уже начала было привязываться к своим волосам.

Глава 11

На одну из деревушек юга Шотландии опустилась ночь, позволив солнцу бросить последний луч света на гостиницу, где они остановились.

Пока Эмма спала, Лаклейн, одетый лишь в удобные, но изношенные джинсы, сидел на кровати возле нее, попивая уже вторую чашку кофе.

Большая часть его полностью распланированного дня была полна событий, и сейчас он не мог заснуть, хотя его уставшим телом, как никогда, владели абсолютное спокойствие и расслабленность.

Лаклейн успел прочесть один из нескольких современных романов, имеющихся в библиотеке гостиницы, а также послушать краем уха новости. И сейчас мог бы даже назвать себя довольным, если бы прошлой ночью таки овладел ею. И после был бы уверен, что овладеет снова.

Но его шансы равнялись нулю, даже если бы она не дрожала от переизбытка эмоций всю дорогу обратно после устроенного им допроса и его провала. Он думал, что, разозлив ее, вынудит быть более откровенной, такой, как тем вечером из-за погрома в номере отеля. Но вместо ожидаемой искренности она, слегка наклонив голову, кинула на него такой ледяной взгляд, что его сердце сжалось от боли.

К тому времени, как они вернулись в гостиницу, Эмма валилась с ног от усталости. Поэтому даже не запротестовала, когда Лаклейн, раздев ее до белья, усадил их обоих в ванну. Конечно, ему вновь пришлось бороться с нестерпимым желанием. Но, тем не менее, он не стал наказывать ее за это: почувствовав, как она обмякла в его руках, он лишь снова стал нежно гладить ее по волосам, уставившись в недоумении в потолок.

После совместной ванны, он вытер ее полотенцем, одел в одну из ночнушек — надеть его рубашку она больше не просила — и положил на кровать. Эмма взглянула на него с серьезным выражением лица и с опасением произнесла.

— А вдруг ты снова сорвешься?

Когда он заверил ее, что не будет спать, она бросила на пол взгляд, полный тоски, и потянулась к нему рукой, чтобы коснуться. Но тут же провалилась в сон.

Лаклейн посмотрел на закрывающие окна шторы и не увидел ни малейшего намека на лучик, способного пробиться сквозь материю.

Последние две ночи Эмма просыпалась ровно на закате. Не было никакого зевания или медленного пробуждения — она просто открывала глаза и плавно садилась, моментально пробуждаясь ото сна, словно возвращаясь к жизни. И Лаклейн должен был признать, что находил эту чужеродную особенность… жутковатой. Так как впервые видел нечто подобное. В прошлом любой вампир, спящий в его присутствии, уже не просыпался.

Ее глаза вот-вот должны были открыться. Лаклейн отложил книгу в сторону, чтобы не пропустить этого момента.

Солнце зашло. Проходили минуты, а она все не просыпалась.

— Вставай, — сказал ликан, встряхнув ее за плечо. Когда она не отреагировала, он сделал это снова, но уже сильнее. Им нужно было отправляться в дорогу. Лаклейн рассчитывал, что они смогут добраться до Киневейна уже сегодня: ему страшно нетерпелось увидеть свой дом.

Но Эмма еще глубже зарылась в покрывала, откуда послышалось:

— Дай…поспать.

— Если ты не вылезешь из кровати, то я сорву эту ночнушку и присоединюсь к тебе.

Когда она никак не отреагировала даже на это, он забеспокоился и приложил руку к ее лбу — тот оказался холодным как лед.

Лаклейн приподнял Эмму, и ее голова откинулась назад.

— Что с тобой? Отвечай мне!

— Оставь меня в покое. Нужен еще часок.

Лаклейн положил ее на кровать.

— Если ты больна, то тебе нужна кровь.

Спустя какое-то мгновение, она открыла глаза.

Его озарила догадка, от которой все тело сковало напряжением.

— Это из-за голода? — прорычал ликан.

Она взглянула на него, сонно моргнув.

— Ты сказала мне, что пила в этот понедельник. Как часто ты должна питаться?

Когда она не ответила, он снова встряхнул ее за плечо.

— Каждый день. Ясно?

Он отпустил ее за секунду до того, как его руки сжались в кулаки. Она голодала? Его пара страдала от долбанного голода, находясь под его защитой? Он не имел ни малейшего понятия, что делал…

Черт бы все побрал, он не смог позаботится о ней. Лаклейн не только заставил Эмму голодать два лишних дня — но, по-видимому, и не дал охотиться, а ей, чтобы питаться, нужно находить жертву каждый день. Ночь за ночью им бы пришлось проходить через это.

Убивала ли она каждую из своих жертв, как это делали другие вампиры?

— Почему ты мне не сказала?

Ее веки вновь закрылись.

— Зачем? Чтобы ты снова мог шантажировать меня?

Смог бы он дать ей выпить из себя? В его клане стать кормежкой для вампира считалось чем-то оскорбительным, и даже причислялось к чему-то мерзкому. Даже если это случалось против воли, ликан впоследствии все равно страдал бы от позора. Но разве у него сейчас был выбор? Выдохнув, Лаклейн ответил с тяжелым сердцем.

— С этого момента ты будешь пить из меня.

Еще ни один вампир не кусал его. Деместриу обдумывал подобный акт, споря по этому поводу со своими старейшинами. Но по какой-то причине, в конце концов, выступил «против» такого решения, предпочтя пытки.

— Не могу пить из тебя, — пробормотала Эмма. — Только не напрямую из источника.

— Что? Я думал, твой вид получает от этого удовольствие.

— Никогда этого не делала.

Невозможно!

— Ты никогда не пила из другого существа? Не убивала?

Она вскинула на него глаза, полные муки. Неужели он обидел ее своим вопросом?

— Конечно, нет.

Она не была хищником? Когда-то ходили слухи о небольших фракциях вампиров-повстанцев, которые не убивали — но Лаклейн, конечно же, сразу отбросил эти байки. Как их называли? Обуздавшие жажду? Была ли она одной из них?

Но он тут же нахмурился.

— Так, где же ты берешь кровь?

— Банк крови, — тихо произнесла она.

Это что, шутка?

— Что это еще за черт? И есть ли он поблизости?

Она покачала головой.

— Тогда тебе придется пить из меня. Потому что я только что подписался быть твоим завтраком.

Эмма выглядела слишком слабой, чтобы кусать шею, поэтому он сделал на пальце надрез когтем. Но она отвернулась.

— Прошу, накапай в стакан.

— Ты боишься, что я превращу тебя в себе подобного?

Он бы никогда не подверг ее тому изнурительному ритуалу.

— Или опасаешься, что обратишь меня в вампира?

Она, конечно же, вряд ли в это верила. Единственный способ стать вампиром — это умереть, когда его кровь находится в твоем теле. В то, что вампиром можно стать от простого укуса верили только люди. Обитатели же Ллора знали — вероятность обращения куда больше, если самому укусить кровососа.

— Дело не в этом. Стакан…

Лаклейн не мог понять, какая разница. Как вдруг его посетила догадка. Он сощурил глаза. Быть может, сама мысль пить из него была для нее неприятной. Унизительной. Да она понятия не имела, чем он жертвовал ради нее.

— Пей, сейчас же, — выпалил Лаклейн, и капля крови окрасила ее губы.

Эмма сопротивлялась даже дольше, чем он, если бы голодал так долго. Но, наконец, коснувшись кончиком языка своей губы, она слизнула каплю. Ее глаза вмиг окрасились серебром. И к своему ужасу, он почувствовал мгновенное возбуждение.