Сергей ГОРОДНИКОВ - НАРОДНОСТЬ, НАРОД, НАЦИЯ...

• Название: НАРОДНОСТЬ, НАРОД, НАЦИЯ...
• Автор: Сергей ГОРОДНИКОВ
• Издательство: Национальная республика
• Жанр: Экономика
• Год: 2009

Чтобы обсуждать возможности выхода России из состояния упадка производственной экономики в условиях рыночного товарно-денежного обмена, а точнее, из ускоряющегося распада промышленного и сельскохозяйственного производства, надо в первую очередь разобраться с тем, что сейчас происходит в общественных отношениях. Именно в разложении общественных отношений находится первопричина упадка производительных сил любой страны, в том числе и нынешней России. А потому необходимо понять общую закономерность общественного развития как такового, обнаружить в ней, в этой закономерности, то состояние, в котором пребывают общественные отношения в нынешней России, определить основных носителей передового общественного самосознания и показать им ясный, научно обоснованный путь преодоления сложившегося, гибельного для реальной экономики и государства положения дел.  Этой задаче и посвящена данная работа.

---

Существенный и быстрый подъём производства во Франции при Первом консуле Наполеоне Бонапарте был обусловлен вмешательством государственной власти в рыночные отношения, возрождением правительственных уложений или регламентаций в хозяйственной и торговой деятельности. Вмешательство государственной власти в рыночные отношения по мере оживления производства не только не ослабевало, а наоборот, усиливалось, так как обнаружилась слабая рыночная конкурентоспособность французских товаров в сравнении с товарами из Англии, меркантильной державы, которая переживала промышленный переворот на основе капиталистических товарно-денежных отношений. К тому времени в Англии в отличие от Франции уже сама производственная буржуазия смогла политически объединиться для ведения классовой борьбы со спекулятивно-коммерческой буржуазией и связанными с аристократией финансовыми олигархами, а культура рыночных социально-производственных отношений, рыночного капитализма в английском народно-буржуазном государстве поднялась на несопоставимо более высокий уровень, чем во Франции. Это наглядно доказывала английская промышленная революция на основе изобретения разных способов использования парового двигателя, энергии угля для многократного повышения производительности труда и средств перемещения товаров по морям и океанам.

Поэтому государственная власть консульской французской республики, принуждаемая обстоятельствами использовать любые средства, чтобы добиться социальной устойчивости через ускоренный рост торгового товарооборота, должна была непосредственным соучастием обеспечить непрерывный рост промышленных капиталов, для чего ограничивать допуск английских товаров на внутренний рынок и помогать продвижению французских товаров на внешние рынки сбыта. При низкой конкурентоспособности мануфактурных и промышленных товаров французского производства в сравнении с подобными английскими товарами прорывный выход на внешние рынки сбыта становился возможным единственным путём. А именно, расширением военно-политического влияния в Европе и Средиземноморье, навязыванием тем феодальным и буржуазно-феодальным государствам, которые попадали в военно-политическую зависимость от наполеоновской Франции, рыночных реформ и запретом на ввоз в эти государства изделий английских товаропроизводителей.

Захватническая внешняя политика Первого консула, а затем императора Наполеона Бонапарта по необходимости вытекала из этой потребности восстановления в стране промышленного производства и ускоренного роста промышленных капиталов, необходимых для совершенствования производства по примеру английского производства. Но такая политика обостряла основное внутреннее противоречие наполеоновской Франции. Противоречие между крестьянским умозрением, на которое опиралась государственная власть, с одной стороны, и использованием государственной власти в интересах развития мануфактурного и промышленного производства – с другой. Для развития городского производства нужно было поворачивать страну к такому развитию общества, при котором повышается социальная этика поведения не только горожан, но и всех граждан, участвующих в общественно-производственных отношениях, возрастает влияние на их сознание и поведение светского и научного мировосприятия, – то есть к развитию национального общества. Но использовать для этого приходилось католическое мировоззрение и народное устройство государственной власти, заставлять главным образом народное крестьянство нести всевозможные жертвы.

В таких обстоятельствах политика великодержавной пропаганды и поощрения шовинистических этнократических взглядов была неизбежной. Она примиряла французский народ с идеей французской нации общим этническим самосознанием, общими традициями родоплеменного бессознательного умозрения и тем самым подчиняла народ задаче становления нации. В первые годы наполеоновской Франции в стране развивались представления о нации, как обществе с рыночной экономикой и двойной моралью, для своего социально-политического выживания обязанном научиться видеть в других народах своих непримиримых конкурентов, побеждать которых можно только силой общественного духа, убеждённостью в своём превосходстве, готовностью бороться за капиталистическую прибыль любыми средствами. Политика шовинизма и философии двойной морали позволяла в корне изменить французские народные представления о католическом имперском пространстве, как пространстве равных в боге народов, заменив их представлениями об империи французской великодержавной нации частных собственников. И она же давала возможность подавить пропаганду либерализма, – то есть спекулятивной идеологии общечеловеческого равенства. Подавление либерализма осуществлялось ради корпоративного спасения в идее французского национального общества всех городских носителей традиций родоплеменных отношений государствообразующего этноса. А удавалось это по той причине, что представление о корпоративном спасении в идее национального общества отталкивалось от традиции коллективного спасения французов в идее народного общества, за сотни лет укоренённой в бессознательном мировосприятии государствообразующего этноса.

В городской среде Франции, страны с католическим народным крестьянством, была уже значительной прослойка тех горожан, кто необратимо терял связь с народным сознанием, и народное сознание перестало определять бытиё этих французов. В обстоятельствах чрезвычайных и кровавых потрясений буржуазной революции их поведение стало определяться родоплеменными архетипическими побуждениями к поступкам. Однако в больших городах со сложными и взаимосвязанными социально-политическими противоречиями уже нельзя было возрождать родоплеменные отношения и выживать на основе ответных реакций на воздействие окружающего бытия без социологизирующих сознание идеологических мифов. Во время наполеоновских войн, которые велись за рынки сбыта товаров мануфактурного и промышленного производства, у данной части французов поддерживаемые государственной властью представления о национальном корпоративном спасении воздействовали на архетипические бессознательные побуждения к общественным поступкам, рождая не приемлющее монотеизма собственно национальное умозрение, которое начинало определять их поведение. Если столетиями раньше монотеистические учения о коллективном спасении в условиях господства феодальных земледельческих отношений собственности были причиной становления народных обществ, то политические взгляды о корпоративном социально-политическом спасении в условиях господства рыночных городских производственных отношений собственности стали причиной возникновения в городах Франции французского национального общества, сосуществующего с народным обществом. В империи Наполеона I идея национального общества вследствие исторических потрясений превратилась из умозрительных представлений эпохи французского Просвещения в понятие, отталкивающееся от рыночных городских отношений собственности при диктатуре промышленного интереса, начиная объединять слои населения страны, так или иначе зависящие от развития городского производства.

По мере завоевания одних европейских феодальных стран и превращения в покорных союзников других политика Наполеона I претерпевала существенные изменения. Империя народно-патриотической французской нации преобразовывалась в абсолютистскую империю одного человека, самого Наполеона Бонапарта, который был вынужден искать способы сохранения и укрепления своей государственной власти не над одной только Францией. С одной стороны, это толкало его к представлениям о собственной монархической династии, долженствующей заменять королевские династии в других странах. С другой стороны, под влиянием католического народного мировоззрения, которое господствовало в ряде покорённых европейских стран, он постепенно делал уступки народному умозрению французских крестьян, шаг за шагом отступая от идеи городской и светской нации. Его начинал увлекать пример Российской империи и Петра Великого. После Преобразований Петра Великого в России сосредоточились, как светская имперская власть самодержавных царей, так и подотчётный царскому цезарианскому самодержавию политический центр православного мира, посредством русской православной церкви стремящийся возродить духовное православное имперское пространство. Поэтому Россия в 18 веке стремительно превратилась в самую могущественную евразийскую империю. Надеясь на успех войны с Россией при вторжении в 1812 году, Наполеон I рассчитывал устранить вмешательство русского императора Александра I в его планы перевести после этой войны папский престол из Рима в Париж, чтобы объединить в одной стране имперские центры светской и церковной власти католического мира. Если бы ему удалось осуществить задуманное, то именно Французская империя в обстоятельствах того времени стала самой могущественной на европейском континенте. Но тем самым, он намеревался полностью подчинить идею светской городской нации идее католического земледельческого народа, что неизбежно привело бы к застою в развитии промышленного производства и городских производственных отношений Франции.