Сергей ГОРОДНИКОВ - НАРОДНОСТЬ, НАРОД, НАЦИЯ...

• Название: НАРОДНОСТЬ, НАРОД, НАЦИЯ...
• Автор: Сергей ГОРОДНИКОВ
• Издательство: Национальная республика
• Жанр: Экономика
• Год: 2009

Чтобы обсуждать возможности выхода России из состояния упадка производственной экономики в условиях рыночного товарно-денежного обмена, а точнее, из ускоряющегося распада промышленного и сельскохозяйственного производства, надо в первую очередь разобраться с тем, что сейчас происходит в общественных отношениях. Именно в разложении общественных отношений находится первопричина упадка производительных сил любой страны, в том числе и нынешней России. А потому необходимо понять общую закономерность общественного развития как такового, обнаружить в ней, в этой закономерности, то состояние, в котором пребывают общественные отношения в нынешней России, определить основных носителей передового общественного самосознания и показать им ясный, научно обоснованный путь преодоления сложившегося, гибельного для реальной экономики и государства положения дел.  Этой задаче и посвящена данная работа.

---

Идеология византийского православия, как никакой другой монотеизм, впитала в себя эллинистическую, самую рациональную философию из всех, какие только смогли создать языческие цивилизации, ярко отличающуюся системным подходом к изучению окружающего мира и стремлением логически осмыслить вселенский, космический порядок бытия. А потому философия православия была идеалистической в самом широком смысле этого слова. Древнерусское государство, приняв византийскую ветвь христианства в качестве культурной и духовной опоры, изначально оказалось под влиянием именно такого мировоззрения, и даже в ещё большей мере, чем сама Византия. Православию в Византии всё же приходилось развиваться из традиций языческой эллинистической цивилизации. Диалектически отрицая величественные достижения эллинистической цивилизации и истории, оно стремилось разорвать связующую с языческим прошлым пуповину, но не могло совсем уж с ним не считаться. На Руси же общественно-государственная власть Великих князей Киева огнём и мечом внедряла православное вероучение, чтобы обосновать ускоренное развитие этой власти в государственную сословно-иерархическую и административную чиновничью власть, в совершенно иных условиях. Православие на Руси не испытывало противодействия со стороны какого-либо языческого цивилизационного мировоззрения, накладывающего определённую диалектическую зависимость от него, то есть накладывающую определённую местническую ограниченность на понимание идеалистической концепции космического порядка. Ибо языческого цивилизационного мировоззрения как такового на землях Руси не сложилось, не существовало нигде и ни в каком виде.

Восприняв православное монотеистическое мировоззрение в чистом виде, как догматическую идею, без связи с конкретной исторической практикой становления Византийской империи из языческой общественно-государственной власти, огромная Русь волей или неволей вынуждалась перерабатывать его под собственные обстоятельства борьбы за существование и государственной развитие. Сначала в Новгород-Киевских государственных отношениях, а потом в Новгород-Московском государстве. Этому способствовало и особенное положение Новгород-Киевского, а затем Новгород-Московского государства в Евразии. Вдохновляемая и изменяемая земледельческим православием Русь обречена была многие века осваивать под земледелие огромные земли Восточной Европы, не имея на севере, на Востоке и на юге определённых границ. У Древней, а затем Новгород-Московской Руси в этих направлениях были размытые рубежи с девственной природой, где не оказывалось установленных границ других государств. Поэтому в мировосприятии киевской государственной власти, а потом и московской государственной власти смутно укладывались представления о политических и цивилизационных границах государства, о способах выстраивания социальных отношений, вытесняющих родоплеменные отношения. В Новгород-Киевской, а потом и в Новгород-Московской Руси стала прорастать и развиваться собственная идеализация имперской организации пространства, как не ограниченного ясными очертаниями имперского пространства, в известном смысле мыслимого распространяемым в космос имперского пространства, и укоренялся подлинно идеальный, философский дух христианского вероучения, как космического и общечеловеческого вероучения. Особенное развитие идеализация имперского государственного, а с ним хозяйственного и социального пространства получила после завоевания Ермаком Западной Сибири и присоединения к московскому государству новых неизмеримых девственных, таинственных и бескрайних земель Северной Азии.

Еврейская мифология Ветхого и философского эллинистического Нового Заветов тоже повлияла на Русь иначе, чем на Западную Европу. Славянское язычество на Руси не успело развиться до государственного жреческого язычества, до обслуживания задач общественно-государственной власти, оно не вызрело до мифологизации общественно-государственных отношений и нигде не почерпнуло представлений о таких отношениях, не отразило их становление в собственных дохристианских мифах. Под воздействием очеловеченной мифологии Ветхого и Нового Заветов цивилизационная духовность ещё древнерусского, но особенно московского государства при своём зарождении оттолкнулась прямо от этой мифологии, а вследствие греческой философии православия впитала и восприняла, как никакая иная духовность других евразийских государств, идеологически всемирную идею мессианизма иудаизма, но в особом собственном понимании. Еврейский идеологический мессианизм подчёркнуто иррациональный и ограниченный земными представлениями мессианизм под богом. На Новгород-Московской же Руси в обстоятельствах почти гибельных потрясений от татаро-монгольского ига мессианство иудаизма было воспринято преломлённым через призму высших проявлений древнегреческой и эллинистической философии. А эта философия поставила вопрос не об иррациональной богоизбранности, а о рациональном постижении идеального космического порядка, чтобы собственной волей совершенствовать человеческий мир в соответствии с этим порядком и становиться подобным богу, богочеловеком.

Еврейский мессианизм утверждает о богоизбранности еврейского народа. Тогда как греческий православный мессианизм, отталкиваясь от древнегреческой мифологии, от образов Прометея, Геракла, в своей философии заявил о способности человека посредством следования благочестивому образу жизни, служению другим и безмерному страданию стать подобным богу, стать богочеловеком. Это прямо отразилось в Евангелии, в образе Христа, прообразом которого стал Сократ. На сходство Христа с Сократом указывает всё. Сам способ проповедей поиска истины в себе и через себя, внутри некоторой религиозной традиции для её революционного изменения, усовершенствования и чудовищное наказание за это, приговор к смерти от своих соплеменников, поведение в процессе суда и после него.

Под влиянием воспринятого через Евангелие греческого философского мессианизма мессианство иудаизма русскому православному умозрению стало представляться ограниченным по историческим целям и задачам, рассматриваться лишь как начальный этап в становлении вселенского, космического духовного мессианизма, о котором не упоминается у евреев. А такое понимание с неизбежностью как бы сажало зерно, из которого рано или поздно должен был произрасти вопрос: а кто следующим подхватит у ветхозаветного Израиля мессианскую идею и поднимет до уровня космического мессианизма? Тот же, кто способен был поставить такой вопрос, уже давал ответ. Поскольку Византия надорвалась и гибла, только Грядущая Русь возродит новый, уже вселенский Третий Рим. Поэтому на Московской Руси все исторические события с позиции православного сознания стали рассматриваться, как особое проявление любви вселенского Бога, который готовит Московскую Святую Русь и русский народ к высшему, космическому предназначению, и надо перетерпеть свою судьбу, чтобы стать достойными этой любви, достойным богоподобия.

На Московской Руси постепенно развилась собственная традиция монотеистической идеологии державной государственности, как идеологии вселенской и мессианской государственности. Русский мессианизм, как и все разновидности христианского и исламского мессианизма, был взят из еврейского мессианизма. Но он был дополнен космическим идеализмом греческой полисной философии и собственным мировосприятием, обусловленным становлением духовного бытия, необходимого для освоения суровой и безграничной природы континентальных пространств северной Евразии и выстраивания социальных связей народа в отсутствии хозяйственных условий для материальной выгоды от развития таких связей.

Православное умозрение, каким оно складывалось на Московской Руси, оправдывало любые деяния государственной власти, если власть вела страну к цели, отвечающей духу вселенского мессианизма. Это было необходимо для создания единого государственного управления огромной и почти безграничной страной с тяжёлыми природно-климатическими условиями существования. Отсутствие развитых хозяйственных отношений между различными княжествами и землями, сравнимыми по территории с очень крупными государствами в других частях света, требовало особой роли русской государственной власти и монотеистического вероучения в цивилизационном освоении и развитии подвластных ей огромных земельных пространств. Мессианизм способствовал развитию представлений об идеальных, мыслимых социальных связях великорусского народа и накоплению великорусской государственной властью опыта терпеливого, долгосрочного, рассчитанного на поколения вперёд планирования шагов по хозяйственному и социальному развитию экономически слабо связанных между собой земель. Благодаря мессианизму стало возможным сосуществование в одном государстве удельно-крепостнического земледелия в центральных областях страны с казачьим хозяйствованием на основе родоплеменной общественной власти, выражающейся в военно-демократическом самоуправлении, на огромных порубежных землях юга и юго-востока государства. И мессианизм же обосновывал подавление сепаратистских традиций местной родоплеменной общественной власти, не считаясь с моральной оценкой родоплеменным общественных сознанием применяемых при этом средств. Такой мессианизм постепенно превращался в стержень традиции управления Великорусской Московской государственной власти.