Лена Мухина - Блокадный дневник Лены Мухиной

• Название: Блокадный дневник Лены Мухиной
• Автор: Лена Мухина
• Издательство: Азбука
• Жанр: Прочая старинная литература
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-389-01677-4

То, что блокадный дневник школьницы Лены Мухиной сохранился, — само по себе уже чудо.

В 1962 году он попал в Ленинградский партийный архив (теперь Центральный государственный архив историко-политических документов Санкт-Петербурга) и хранится там по сей день.

Мы знаем «взрослые» свидетельства того чудовищного, до конца не изученного явления, которое называется Ленинградской блокадой: «Воспоминания» Д. С. Лихачева, «Записки блокадного человека» Л. Я. Гинзбург, «Блокадный дневник» Г. А. Князева, «Воспоминания о блокаде» В. М. Глинки и многие другие. Но «детских» свидетельств — мало. По ошеломительности воздействия на читателя можно назвать одно: дневник Юры Рябинкина, приведенный в ленинградском Евангелии — «Блокадной книге» Д. Гранина и А. Адамовича. И вот теперь — дневник Лены Мухиной. Что можно противопоставить мучительному умиранию от голода в условиях, когда рушатся общепринятые нормы морали? Что может спасти от духовной деградации в условиях, когда борьба за выживание лишает «человеческого лица», а голод и страх смерти превращают человека в животное?

Одним из средств спасения оказался алфавит, порядок букв. Попытка через слово осмыслить происходящее, понять себя. И еще: интуитивное знание, что нужно сохранить свою историю, свой опыт — для других.

Когда-то Лена мечтала написать вместе с подругой книгу, «которую хотелось бы прочесть, но которой, к сожалению, не существует».

Эта книга — существует. И является свидетельством того, что в самое бесчеловечное время люди пытались сохранить свою человеческую сущность. Именно это сегодня дарит нам надежду.

Дневник подготовлен к изданию сотрудниками Санкт-Петербургского Института истории РАН. Вступительная статья С. Ярова.

---

У Веры оказались гости. Один ее знакомый художник и его жена. Они оба только что вышли из стационара и теперь находятся на усиленном питании. Их обоих спасли от смерти, поместив туда, а то они оба уже от слабости не могли ходить, у его жены, кроме дистрофии 2-ой степени, еще и цинга. Но теперь они уже поправляются и собираются тоже уезжать, числа 25-27-ого. Они едут в Рыбинск и пришли к Вере попросить Кису помочь им в этом деле.

Лена решила, что, вероятней всего, они будут ее попутчиками. Киса обещала устроить так, чтобы их всех вместе, втроем, и отправили.

Того маленького сухарика, который Лена оставила с утра, оказалось совершенно недостаточно, и Лена легла спать голодная и несчастная, с твердым намерением завтра в 6 часов пойти в булочную за хлебом, но наутро она проспала до семи и совсем не так уж хотела есть, чтобы было невтерпеж. Полдевятого она пошла за хлебом. В 9 пили все втроем чай. Вера дала Лене две ложки гречневой каши, а Киса немного сырого мяса, как раз объявили выдачу мяса, и Киса утром пошла и достала себе и Вере прекрасную баранину. Киса, как и Лена, с удовольствием ела[38] сырое мясо{120}. Лена намазала на хлеб вместо масла гречневой размазни, но, когда завтрак кончился, Лена почувствовала, что совершенно не сыта, и съела и ту часть хлеба, что оставила на ужин. Лена торопилась уехать, т[ак] к[ак] боялась, что опять начнется В. Т. и она опять опоздает в столовую. Но В. Т. не было, а столовая оказалась выходная, так что Лена получила на Правде{121} свой обед. Она взяла пшеничную кашу и суп. Пришла домой, смешала все вместе, долила водой и вскипятила полную кастрюльку супа. Получилось 2 миски супа и одна порция второго (каша пшеничная и гуща от соевого с горохом супа), да еще она отлила в стеклянную банку супа для вечера. Вот теперь она почувствовала, что сыта. Лена начала опять вязать и не заметила, как прошло время. В 5 часов заговорило радио.

Потом начался артиллерийский обстрел. За окном грохочут разрывы, а по радио выступают малыши. Они устроили этот концерт для бойцов, для своих защитников. Как трогают их неумелые, звонкие, срывающиеся голоски. Они поют, читают стихи, играют на рояле, на скрипке. А за окном грохочут орудия, это немцы хотят уничтожить нас и тех маленьких исполнителей, что так усердно стараются перед микрофоном. Это все произвело на Лену глубокое впечатление. И еще один факт заставил Лену возгордиться своей родиной и ее людьми, это рассказ о подвиге 5 моряков-балтийцев{122}. Они приняли бой с большим числом фашистских танков и сражались до последнего патрона, сдерживая натиск стальных чудовищ, но силы были неравные, и пятерка отважных увидела, что жить им осталось недолго. И тогда они простились друг с другом, обнялись в последний раз, поцеловались и один за другим, обвязанные гранатами, бросились под стальные гусеницы танков, взорвав себя вместе с танками. Отважные, они погибли, но танки врага не прошли. Родина никогда не забудет их имена. Они войдут в историю, о них сложат песни, былины и сказания все народы нашей родины. Слава таким людям.

Случилось так, что им, пяти отважным,

Пришлось сражаться с танками врага.

Они сражались смело и бесстрашно,

Но враг сильнее, смерть уже близка.

Нет, умереть они еще успеют,

Им надо долг исполнить до конца.

Они гранаты ведь у пояса имеют,

Хотя бессильна правая рука.

Они изранены и истекают кровью[39]

18 мая

Сегодня как-то особенно душно и жарко. По небу ползут тяжелые свинцовые тучи, наверно, будет гроза или, во всяком случае, дождь. Настоящий летний день. Зазеленели деревья и кустарники. В садиках, на газонах густо разрослась молодая зеленая травка. Уже ленинградцы ездят за город за крапивой и конским щавелем. Хорошо Лене жить эти дни. Утром выйдешь за хлебом, птички поют, деревья зеленеют, поезда гудят, звенят трамваи, в небе самолет гудит. Хорошо жить на белом свете. Обидно за маму, ей не удалось дожить до этих прекрасных дней, а ведь как она хотела увидеть первые весенние листочки.

Вера говорит Лене: «Ленка, какая же ты счастливая, Волгу увидишь, в такое прекрасное время поедешь далеко, далеко. Ты начинаешь совершенно заново свою жизнь. Подумай только, твое будущее целиком в твоих руках. Разве это не любопытно». Да, Лена счастлива, это так, но насладиться полностью своим счастьем ей мешает только одно — недостаток пищи. Если бы можно было немножко побольше кушать, мир стал бы еще прекраснее. Хотя чувствуешь себя счастливой, а на душе тоскливо, и эта тоска отравляет всякое наслаждение.

Тоска… Лена не может дождаться, когда наступит тот день, когда она получит на вокзале 2 кило хлеба, каши, супа{123}, сядет в поезд и простится с Ленинградом.

Сегодня утром Лена пила чай с конфеткой. Киса и Вера, как рабочие, получили по 100 гр. шоколада и по 200 гр. конфет и дали Лене по конфетке и по кусочку шоколада. Благодаря тому что Лена с вечера поела тарелку супа, она, съев хлеб, почувствовала, что сыта, и даже оставила на вечер порядочный кусок хлеба, но перед самым отходом не сдержалась и съела весь хлеб, остался только крошечный кусочек и крошечки шоколада. Нет, как ни борись с собой, как ни обманывай себя, а что правда, так правда: Лена все время полуголодная.

Наплевать, что будет завтра, лишь бы быть сытой сегодня, решила Лена и взяла в столовой две пшеничные каши. Четыре талона ей отхватили. Лена только в столовой съела одну полную ложку горячей каши, а остальное донесла до дома, что с ней случается очень редко, сразу переложила кашу в кастрюлю, залила водой и сварила суп. Суп вышел замечательный, густой и вкусный. Лена съела две миски супа, а потом кашу в виде гущи от супа, и все-таки не было того чувства удовлетворения, какое бывает, если действительно сыта. Вот если бы после этого супа еще порцию горячей каши, тогда бы она, наверно, была сыта. А так получилось, желудок полон, а кушать все равно хочется, с удовольствием съела бы еще чего-нибудь.

Завтра, девятнадцатого, Киса сказала, что узнает об эвакуации. Она обещала сделать все, чтобы отправить Лену в первые же дни.

Ночью сегодня была В. Т. Так отчаянно грохотали зенитки, что весь дом трясся и звенели стекла. Лена посмотрела в окно, по небу рыскали бесчисленные голубые щупальца прожекторов и огненные вспышки поминутно освещали его. Когда тревога кончилась? Лена так и не слышала, она перевернулась на другой бок и заснула, решив: пускай убивает. Вечером была гроза со страшнейшим ливнем, а еще поздней начался жуткий артиллерийский обстрел. Кто стрелял, наши или немцы, только орудия стреляли так громко и так близко, что весь дом сотрясался и дребезжали стекла. Лена сперва думала, что это зенитки стреляют, однако по радио тотчас же объявили артиллерийский обстрел.

22-ого мая

Вчера с Леной приключилось любопытное происшествие. Она вышла от Веры в 9 часов и очень долго ждала трамвая, наконец он пришел, но битком набитый, со вторым трамваем было то же самое, и тогда Лена решила сесть в обратную сторону. «Все равно, — думала она, — торопиться некуда, прокачусь до конца и спокойно доеду до дома». Но на полпути она узнала, что трамвай идет в парк. Лена тотчас же выскочила из него и стала ждать другого трамвая, чтобы ехать обратно, но так и не дождалась. Пришлось идти пешком. Ей предстояло пройти (только до Веры) от 1-ого Муринского, 4 с 1/2 км. Это-то после дня, когда она ничего не ела, кроме 300 гр. хлеба утром и двух черных сухарей, что дала Вера с чаем, вечером. Но делать было нечего. Лена отправилась в путь. Она не шла, а летела быстро, быстро. Сперва она плакала и думала только о том, как скорей бы пройти Лесной проспект. Она даже шла с закрытыми глазами, чтобы не видеть, что ей осталось так далеко еще идти. Но постепенно окружающая ее обстановка заставила ее забыть о горе. Был прекрасный весенний вечер. Пахло распустившейся зеленью. Пахло необыкновенно приятно. Дул теплый ветерок. Сбоку тянулись кусты с только что распустившимися клейкими листочками, за кустарником до самой насыпи железнодорожного полотна тянулись вспаханные огородные гряды. Кругом был необыкновенный простор и тишина. Лена шла и наслаждалась этим весенним вечером, вдыхала чудный запах, весенний душистый запах и не заметила, как дошла до ж[елезно]д[орожного] моста. И тут она увидела, у панели стоит грузовик, пыхтит и около него возится шофер. После долгих просьб шофер согласился довезти Лену до Финляндского за коробку спичек и пятерку, что ей дала Вера.

Потом подошла еще одна гражданка, он и ее взял за кусок хлеба, что у нее оказался. Ей надо было до 5-ти углов, и они с шофером уговорились, что он довезет ее до угла Литейного и Некрасова. Попутчица влезла в кузов, а Лена села рядом с шофером, в кабине было тепло и уютно. Они мчались как сумасшедшие, дорога была пустынна. Изредка они обгоняли одиноких пешеходов. Лена по пути сказала, что ей тоже надо к 5-ти углам и попросила довезти до ближайшей возможной точки, на что он согласился. Проехали мост через Неву, и тут он передумал, не поехал по Литейному дальше, а свернул на 2-ую пересекающую его улицу. Он сказал, что его гараж находится на Конюшенной и что он поедет по Фонтанке, мимо Летнего сада и Марсового[40] поля, и предложил там им и сойти. Лена согласилась, а другая гражданка все же слезла и пошла по Литейному. Лена, конечно, выиграла, он довез ее до угла Марсового поля и Михайловского сада. Лена поблагодарила своего спасителя и быстро, быстро помчалась домой по Садовой, мимо Александринки, по ул. Росси, по Чернышеву переулку. Везде было пустынно, и только шаги одиночных пешеходов звонко стучали по тротуару. Давно уже по радио проиграли «Интернационал», когда Лена добралась до дома. Еле-еле влезла она по лестнице на 4-ый этаж, открыла комнату, разделась и свалилась в постель, тотчас же заснув мертвым сном. Спала крепко и проспала до половины 12-ого. Встала, побежала в Хореографическое училище в столовую за обедом. По пути купила свой хлеб. Как раз начался страшный артиллерийский обстрел. Снаряды один за другим свистели над головой и где-то [за] Невой разрывались. В столовой Лена увидела Марию Федоровну, рассказала ей о здоровье Веры, о том, что ей вчера принесли бактериофаг, что она страшно ослабла и в полном отчаянии, что не может идти на работу, и т. д., та передала ей, Кисе и дяде Сереже большой привет. Лена попросила у ней рубль, т[ак] к[ак] ей не хватило. Она взяла одну порцию лапши и 50 гр. мяса.