Жан-Анри Фабр - Жизнь насекомых. Рассказы энтомолога

• Название: Жизнь насекомых. Рассказы энтомолога
• Автор: Жан-Анри Фабр
• Издательство: Государственное учебно-педагогическое издательство
• Жанр: Природа и животные
• Год: 1963

Жан-Анри Фабр (1823–1915) был чем-то похож на тех, чьи обычаи, повадки и тайны он неутомимо изучал всю свою долгую жизнь, — на насекомых. Сухонький человек с острым носом и внимательным взглядом, от которого не ускользало ничего, Фабр всего в жизни добился сам: выбрал призвание по душе и заставил поверить в себя весь мир; исключительно собственными усилиями создал великолепную лабораторию по изучению насекомых; вывел науку о насекомых из пыльных залов с засушенными жуками и бабочками на прокаленные солнцем просторы, где все экспонаты ученых коллекций рыли норки, охотились, размножались и заботились о потомстве.

Упорный, настойчивый, бесконечно трудолюбивый, Фабр совершил настоящий переворот в науке, но широкая публика его узнала и полюбила благодаря вдохновенным историям о жизни бабочек, пауков, жуков, ос и других мелких обитателей нашего мира. На его рассказах о насекомых, стоящих в одном ряду с «Жизнью животных» Альфреда Брема, выросло не одно поколение любителей природы и просто увлекающихся людей.

«Насекомые. Они — истинные хозяева земли. Их — миллиард миллиардов, больше, чем звёзд в нашей галактике... Фабра должен прочесть каждый, так же как один раз в жизни надо заглянуть в микроскоп и поглядеть в телескоп на звёзды» (В.Песков).

Сокращенный перевод с французского и обработка Н.Плавильщикова.

---

Пока хозяек не было, их ячейки исчезли под новыми постройками, а иные, которые не были закончены, теперь заперты: их заняли другие пчелы. На другой день, как только я освободил моих пленниц, они вернулись к своей черепице. Сутки они отсутствовали, и все же каждая находит свою ячейку — дорогую ячейку, которую она вчера строила. Она тщательно исследует все вокруг нее и даже по соседству, если ячейка исчезла под новыми постройками.

Ячейка осталась на виду, она доступна, но заперта крепкой крышкой: захватчица отложила в нее свое яичко. «Яичко — за яичко, ячейка — за ячейку» — таков жестокий закон возмездия. «Ты украла мою ячейку, я возьму твою». Недолго думая, обиженные принимаются взламывать крышечки ячеек, которые им приглянулись. Иногда это своя ячейка, которой снова завладевает ее законная хозяйка. Чаще это чужое жилье, даже далеко расположенное от утраченной ячейки пострадавшей — освобожденной пленницы.

Пчела терпеливо грызет известковую крышечку. Общая покрышка всего гнезда будет наложена в конце работ на все ячейки сразу. Ее еще нет, и пчеле нужно разрушить лишь крышечку, чтобы открыть вход внутрь ячейки. Это медленная и трудная работа, но она посильна челюстям халикодомы. Вся крышечка превращается в порошок. Взлом совершается открыто и самым мирным образом: соседки не вмешиваются, хотя среди них находится и владелица этой ячейки. Пчела очень ревнива пока строит ячейку, и она на редкость забывчива, когда дело касается ячейки законченной. Для нее существует лишь настоящее: в нем все; прошедшее и будущее — ничто.

Наконец крышка взломана, вход в ячейку открыт. Несколько времени пчела стоит, наклонившись над ячейкой. Она наполовину засунула в нее голову и как бы созерцает. Потом улетает, затем нерешительно возвращается... Наконец решение принято. Яичко, лежавшее на поверхности медового теста, схвачено и выброшено вон, словно мусор. Я много-много раз видел это злодейство и, признаюсь, много раз сам вызывал его. Когда пчеле нужно отложить свое яйцо, то она с жестоким равнодушием относится к яйцам других — своих товарок.

У другой захваченной ячейки халикодома занята заготовкой провизии. Она отрыгивает мед и счищает цветень в ячейку, снабженную достаточным запасом. Вижу я и таких, которые немножко работают около пролома, принеся сюда лишь несколько лопаточек цемента. Пусть работы по заготовке провизии и постройке ячейки вполне закончены, халикодома принимается за прерванную ее пленением работу с той точки, на которой она прекратилась двадцать четыре часа назад.

В конце концов новое яичко отложено, ячейка закрыта. Из моих десяти пленниц одна, менее терпеливая, не взламывает крышечку. Она попросту выгоняет хозяйку из наполовину снабженной провизией ячейки. Долго сторожит на пороге жилья и, наконец, почувствовав себя хозяйкой, принимается дополнять запас провизии. Я слежу одновременно и за ограбленной и вижу, что та завладевает в свою очередь тоже чужой ячейкой. Она взламывает крышечку, и ее поведение ничем не отличается от поведения халикодом, которых я сутки продержал в плену.

Значение этого опыта очень велико, а потому его нужно повторить: необходимо подтверждение. Почти каждый год я повторял его и всегда с теми же результатами. Добавлю лишь, что некоторые из пчел, которым нужно было вознаградить себя за потерянное в плену время, оказывались очень спокойными. Я видел таких, которые принимались строить новую ячейку, а иногда и таких, правда очень редко, которые отправлялись на другую черепицу, словно хотели избежать близкого соседства с грабителями. Встречались мне и такие, которые приносили комочки цемента и принимались усердно поправлять крышечку собственной ячейки, хотя в ней и лежало чужое яичко. Все же чаще всего они взламывали крышечку ячейки.

И еще одна подробность, не лишенная значения. Совсем не обязательно ловить халикодом и сажать их на некоторое время в тюрьму, чтобы увидеть только что описанные насилия. Последите терпеливо за работами в поселке, и вы увидите неожиданные вещи. Прилетает халикодома, взламывает крышку и откладывает яйцо в готовую ячейку. Вам неизвестно, почему она так поступает. На основании только что описанных опытов я вижу в такой пчеле запоздавшую хозяйку: какая-то случайность сильно задержала ее вдали от гнезда.

Запоздавшая захватывает заделанную — свою или чужую — ячейку. Переделывает заново крышечку, приводит все в порядок, уничтожает чужое яичко, откладывает свое. Станет ли она продолжать подобный разбой? Никоим образом. Месть — это удовольствие богов и, может быть, домашних пчел. Халикодома удовлетворяется взломом одной ячейки. Она сразу успокаивается, как только пристроит свое яичко, ради которого столько работала. С этого момента и побывавшие в плену и просто запоздавшие принимаются за обычную работу: честно строят, честно заготовляют провизию. Все злые помыслы оставлены...

Закончив постройку гнезда, халикодома с полным правом может сказать: «Я хорошо поработала». Она отдала для будущей семьи всю свою жизнь — жизнь, длящуюся пять-шесть недель. Теперь она умирает. Она может быть довольна: в ее дорогом домике все в порядке. В нем есть и отборная пища, и защита от зимних холодов, и надежные запоры от врагов. Все в порядке. По крайней мере так можно думать. Увы! Бедняжка пчелка глубоко заблуждается.

Я знаю не всех врагов этой мирной и трудолюбивой пчелы, но мне известно, что их не меньше дюжины. У каждого из них свои охотничьи приемы, свои хитрости и уловки грабителя. Одни из них завладевают припасами пчелы, другие питаются ее личинками, третьи захватывают для себя и ее жилища.

Стелис (x 2).

Воры провизии — это пчелы стелисы и диоксы: стелис носатая и диокса опоясанная.

Стелис пробирается в гнездо каменщицы. (Нат. вел.)

Стелис ищет вполне законченное гнездо пчелы-каменщицы. Найдя его, долго исследует со всех сторон, а потом сквозь общую покрышку гнезда пробивает дорогу внутрь. Отгрызая и вынимая челюстями цементные крошки, вор прокладывает в общей покрышке гнезда канал, а затем протачивает и крышку ячейки. Цемент, из которого построено гнездо каменщицы, очень прочен и тверд, и разрушительная работа стелис затягивается надолго. Наконец проточена и крышка ячейки. На поверхность провизии стелис откладывает от двух до двенадцати яичек рядом с яйцом хозяйки: оно остается нетронутым. Стелис гораздо меньше каменщицы, и запасов одной ячейки хватает для нескольких личинок воришки. Теперь нужно закрыть ячейку. Эта работа выполняется с большим искусством, но материал для нее не тот, что у хозяйки. Обычно гнезда пчелы-каменщицы беловатого цвета: цемент для них изготовлен из известковой пыли, собранной на дороге. Стелис готовит свой цемент из красной глины, подобранной тут же, возле гнезда. Поэтому заделанный вход в канал, прогрызенный стелис, сразу заметен: красная заплатка в несколько миллиметров шириной. Это пятнышко — верный признак того, что в ячейке поселился паразит.

В заселенной и каменщицей, и стелис ячейке дела поначалу идут неплохо. Сожители буквально плавают в изобилии пищи и делят ее по-братски. Но вскоре для личинки-хозяйки настают тяжелые времена. Пищи становится все меньше, и наконец она совсем исчезает, а личинка каменщицы еще не достигла и четверти своего полного роста. Ограбленная объедалами, она тощает, сморщивается и умирает. А личинки стелис начинают готовить коконы: маленькие, крепкие, коричневые, плотно прилегающие друг к другу. Позднее в такой ячейке найдешь между стенкой и кучкой коконов маленький засохший трупик. Это предмет столь нежных забот — личинка каменщицы.

Диокса (x 3).

Теперь расскажем о диоксе. Этот вор смело посещает гнезда во время самого разгара работ: и огромные поселения амбарной халикодомы, и уединенные гнезда каменщицы. Рой пчел, шумящий около поселения, не смущает диоксу. Со своей стороны пчелы совсем равнодушны к замыслам паразита: ни одна работница не погонится за ним, если только он не подлетит слишком близко. Да и тогда она просто отгонит диоксу, как и всякого, кто ее толкает, мешает работать. Здесь тысячи халикодом, вооруженных жалом. Каждая могла бы одолеть диоксу, но ни одна не думает нападать на нее. Никто и не подозревает грозящей опасности.

А между тем диокса прогуливается среди пчел и выжидает удобной минутки. Я вижу, как вор в отсутствие хозяйки спускается в ячейку и выходит из нее со ртом, запачканным цветочной пыльцой. Словно большой знаток, диокса переходит из магазина в магазин и всюду пробует мед. Кормится ли паразит или выбирает пищу для своей будущей личинки? Не знаю. Но всегда, после скольких-то таких прогулок, я нахожу диоксу стоящей в какой-нибудь ячейке брюшком вниз, головой наружу. Или я очень ошибаюсь, или это момент откладывания яичка.