Айя Субботина - Шаманы крови и костей

• Название: Шаманы крови и костей
• Автор: Айя Субботина
• Жанр: Фэнтези

Друг оказался врагом, предателем стала северная метель. Чума пришла в Дасирийские земли и нет от нее спасения, и глухи Владыки Эзершата к молитвам своих детей. Времена изменились и доверять больше некому. Субьба и боги развели героев во все стороны света. Одному предстоит вернуться домой и снова покинуть его, чтобы найти спасение. Другая вернется и покинет родные стены, чтобы больше никогда их не увидеть. А карманнику Рашу и Хани предстоит попасть на самый загадочный, самый темный и проклинаемый остров мира - Румос.

---

  Копья полетели в мохнатых верзил, сразили нескольких и в их плотном строю образовалась брешь. Девушка нырнула в нее, отвела от себя руки, что пытались схватить ее за волосы. В этот раз магия прилипла к телу обидчика и буквально прожгла его насквозь.

  Хани бежала дальше. В коридоре убила еще нескольких, остальным хватило ума спрятаться. Когда наперерез вышли те самые "тени", девушка снова преобразила тьму, придав ей форму хлыста. Змеистая кожаная плеть хлестала без промаха, каждым ударом разрывая сумеречные фигуры на куски. Хани слышала их крики, так похожие на людские.

  "Где его искать?" - подумала она за следующим поворотом. Начался переполох. Люди разбегались в стороны, только завидев ее. Некоторые, напротив, падали на колени и приветствовали криками: "Темная мать! Наша Темная мать!" Хани видела, что руки ее пошли черными венами, будто кровь в теле сделалась отравой. Пальцы вытянулись, сделались крючковатыми. А в груди все так же отчаянно трепыхалась Шараяна. Хани будто слышала мысли богини, хоть и не понимала языка, которым та думала. Странная речь, и близко не похожая на язык румийцев, и так же не похожая на язык Серединных земель. Глухой скрежет - вот на что он более всего походил.

  Шараяна ... боялась? Хани не была уверена, что правильно угадала ее мысли, но чувства не подвели. Когда наперерез вышло сразу несколько четырехруких созданий, вооруженных точно такими же мечами, который был у Раша, именно Шараяна велела Хани защищаться. "Берегись!" - предупредил ее безмолвный крик.

  И Хани поняла. Богиня, заключенная в тело смертной - тоже смертна. И она боится, что век ее бессмертия кончится прямо сейчас. Стоило знанию открыться, Шараяна взбесилась сильнее прежнего.

  "Скажи мне, где он, или я убью нас обоих!" - мысленно приказала ей Хани. И, чтобы показать, что никаких договоров не будет, подхватила из рук только-что убитого четырехрукого меч. Уперла клинок рукоятью в пол, а острие придвинула к груди. С другого конца коридора уже спешили румийцы: их сбитые от долгого бега голоса начали чародейство в третий раз.

  "Говори!" - приказала Хани, навалившись на острый край меча. Кожа лопнула под оточенной кромкой, кровь, согревая, устремилась к животу.

  Шараяна зашипела, но Хани навалилась еще больше. Железо вошло под кожу, но боли она не почувствовала.

  Коридор, в котором стояла Хани, зашатался, воздух стал липким, точно мед. Он пробрался в ноздри и горло, не давая дышать. Девушка решила, что румийцы закончили свое волшебство, и богиня нашла путь освобождения. Но стены расплылись, будто их и не было, пол растворился - и Хани оказалась в комнате, раззолоченной солнечными лучами. Стены и пол были выложены разной формы плитами, в центре вытянулся каменный стол, а на нем - беспомощное человеческое тело.

  Девушка отбросила меч, и подошла к столу, шатаясь, будто осина на ветру. Ноги подвели ее - Хани поскользнулась, упала и боль в груди словно родилась заново. Стоило больших усилий, чтобы снова подняться. Тело не слушалось.

  Когда Хани добралась до стола, в ноздри ударил странный приторный запах, сладкий до одури. От него кружилась голова. Чтобы удержаться на ногах, девушке пришлось обеими руками ухватиться за каменную столешницу. На ней, свесив одну руку, лежал Раш. Его широко распахнутые глаза смотрели в потолок, губы приоткрыл безмолвный шепот.

  - Раш... - Хани наклонилась к нему, боясь, что он слишком слаб, чтобы говорить в полный голос. Счастье от того, что тот, кого она на мгновение посчитала мертвым - жив, захлестывало. - Раш, вставай, нужно уходить.

  Румиец не пошевелился, и взгляд его ни на мгновение не оторвался от потолка. Хани взяла ладонь Раша, но так оказалась холодной.

  - Пожалуйста, Раш,- взмолилась девушка. Страдания, которые причиняла Шараяна, оказались вдесятеро слабее тех, что свалились теперь. - Раш, что с тобой?

  Он молчал - ни мертвый, но и ни живой. Девушка снова и снова звала его, гладила по щекам, целовала. Она знала, что ничего не изменится, но пробовала, чтобы насытить надежду.

  И что теперь? Хани слышала шаги - румийцы были еще далеко, но девушка знала, что они явятся сюда. Где еще ее искать, как не у тела того, с кем прибыла на Румос? Девушка осмотрелась, ища помощи голых стен - их бледные лица с желтыми окнами-глазами, оставались безразличными. Взгляд опустился на пол, наткнулся на меч. Острие подмигнуло алой каплей на кончике, предлагая решить одним махом все проблемы. "Чего ты медлишь? - будто бы говорило оно. - Я знаю выход. Шаряна, мука, жизнь, в которой тебе с самого рождения не нашлось закутка... Я сделаю так, что все это сгинет. Гартис заждался. Подумай - ты ведь можешь избавить Эзершат от темной богини..."

  Хани колебалась, но голос нашептывал сладко, будто матерь, которой она никогда не знала.

  "Не делай этого! - забилась внутри Шараяна. - Я спасу его!"

  "Я тебе не верю, - мысленно ответила Хани. - Была в твоих словах хоть соринка правды, когда ты нашептывала о спасении? Не было, - ответила за нее. - Как я могу верить тебе снова?"

  "Я хочу жить!" - взвизгнула богиня, и заскребла по ребрам с новой силой.

  Странно, но в этот раз Хани почти не почувствовала боли, будто тело ее медленно умирало вслед за Рашем.

  "Что мне проку обманывать тебя теперь, когда ты чуть что станешь себе глотку резать, а? - увещала Шараяна. - Мне от тебя мертвой проку мало. Умираешь ты - и мне конец".

  Говорила она убедительно. Девушка оглянулась на живого "мертвого" румийца, вспоминая слово, которым он ее называл, вспоминая... все.

  "Ты ведь богиня. Твоя магия теперь в моих руках, и я могу..."

  "Не можешь, - перебила Шараяна рассмеявшись. - Ты думаешь, что все те плевки, которыми ты расшвыряла горстку людей - вся моя сила? Не настолько же ты глупа, северянка. Это фокусы, думаю, без труда повторил бы кто-то из моих жрецов, но они не посмели тронуть тебя, чтобы не причинить вред мне".

  Шаги приближались, подстегивая девушку принять решение.

  "Как только я тебя выпущу, ты убьешь нас", - не спешила соглашаться Хани, хоть слова богини проникли в нее и пустили ростки сомнения.

  Шараяна рассмеялась, так громко, что Хани показалось, будто ее злой хохот родился на самом деле, разрывая тишину зала. Девушка обернулась на Раша, но румиец оставался недвижим и молчалив.

  Эхо принесло топот нескольких десятков ног. Если не согласиться на то, что предлагает темная, через несколько мгновений румийцы вышибут дверь. Наверняка теперь-то они основательно подготовились, чтобы поймать беглянку. Да и куда бежать, если вокруг стены. Наваляться скопом - и никакой магий не нужно.

  "Хорошо, пусть будет по-твоему". - Хани собиралась взвалить Раша себе на плечи, но парень сносно стоял на ногах, только взгляд его блуждал по комнате. Словно бы выискивал, за что ухватиться вновь. Девушка одной рукой крепко держала румийца за ладонь, а второй снова поставила меч так, чтобы в случае чего покончить со всем одним махом.

  "Подготовилась ты", - то ли в шутку, то ли со злости, сказала Шараяна.

  Хани успела увидеть распахнувшуюся дверь и румийцев, что сыпались из нее, как горох из прохудившегося мешка. А потом стены пошли дымкой, задрожали - и рассыпались, увлекая Хани и румийца в новый водоворот времени.

  Миэ

  - Ничего не говори без моего разрешения, даже глаз от пола не поднимай, пока я не велю, - наставлял отец.

  Миэ кивнула - в который раз за сегодняшнее утро? - и посмотрела поверх его плеча, в ту сторону, где в широком арочном своде мелькнула еще одна тучная фигура, в сопровождении нескольких прислужников. Лорд Эйрат проследил за ее взглядом и недовольно проворчал:

  - И этот свою зад притащил, а ведь богами клялся, что его слабость живота разобрала, и он на совет ни ногой.

  - И ты поверил?

  Миэ вовсе не была удивлена тем, что из девяти лордов магнатов Совета на сегодняшний совет явились уже восьмеро. Не хватало только Фиранда Ластрика. И опоздание того, кто верховодил Советом девяти таремке не нравилось. Первого лорда-магната волшебница знала мало, едва ли больше его сестры, но Фиранд остался в памяти суровым, но справедливым и рассудительным бородачом. Чего нельзя было сказать о Катарине. В том, что происходило с родом Эйратов, Миэ была склонна видеть ее дурное влияние. И, если боги встанут сегодня на сторону отца, надеялась понять причину такой пылкой ненависти. Родитель клялся именами Госпожи Удачи, что не переходил дороги ни Ластрикам, ни Катарине лично. Миэ верила ему, но загадок от такой веры становилось еще больше. Если дело не в личной обиде, то шансы выйти победителями с сегодняшнего совета можно смело переполовинить. Обиды можно загладить подношениями или, как это ни унизительно, извинениями. А если дело в ином - поди попробуй угадай, где искать камень преткновения.

  Отец сел на свое место у тяжелого дубового стола. Пока не было вынесено решение, он имел право сидеть там, как и прежде, как Четвертый лорд-магнат. Но даже сейчас на него смотрели так, будто он прокаженный. Эйрат высоко держал голову и выглядел так, будто не сомневается в своей правоте, и только Миэ знала, что ценой браваде была бессонная ночь и несколько часов бесплотных попыток найти решение. Миэ оставалось надеяться, что человек, назвавшийся братом ее отца, окажется проходимцем. Иной исход рубил их жизнь у самого корня, лишая возможности когда-либо достигнуть прежнего величия. Таремка даже не хотела думать о том, что станется с ее семьей, с младшими братьями и сестрами и, в особенности, с горбуном Лаумером, если...