Айя Субботина - Шаманы крови и костей

• Название: Шаманы крови и костей
• Автор: Айя Субботина
• Жанр: Фэнтези

Друг оказался врагом, предателем стала северная метель. Чума пришла в Дасирийские земли и нет от нее спасения, и глухи Владыки Эзершата к молитвам своих детей. Времена изменились и доверять больше некому. Субьба и боги развели героев во все стороны света. Одному предстоит вернуться домой и снова покинуть его, чтобы найти спасение. Другая вернется и покинет родные стены, чтобы больше никогда их не увидеть. А карманнику Рашу и Хани предстоит попасть на самый загадочный, самый темный и проклинаемый остров мира - Румос.

---

  Таремка ждала других слов, тех, которые не решалась произнесли вслух. Боялась, что вот-вот земля треснет и из мертвого царства вылезет покойный отец с пылающей розгой, и снова отхлещет ее, приговаривая: не думай поперек слова господина замка, не смей ему перечить. Но мысли возвращались к непроизнесенным речам с назойливостью голодных мух.

  - Скажи, госпожа моя, разве не хотела бы ты стать хозяйкой всему? - Многоликий вскинул голову, и его бесцветные глаза налились алым туманом. - И стать Первой леди-магнат Совета девяти?

  Арэн

  - Милости, господин, пощади!

  "Младше меня, только недавно щетина на щеках пробилась". В ногах молодого воина валялась мертвая женщина. Ее глаза навыкате смотрели на Арэна с ужасом. Одежда выдавала в ней крестьянку, а вот воин был одет побогаче - кольчуга, шерстяные штаны, сапоги с подбоем. Все в саже и грязное; Арэн сперва подумал, что парень отвоевал одежу разбоем, но слишком уж ровно тот держался. Должно быть, сынок кого-то из разоренной мелкой знати, по чьим землям дасириец ехал уже третий день подряд.

  Дасириец застал воина в тот момент, когда тот пытался отвоевать у крестьянки дохлую курицу. Сейчас добыча лежала неподалеку от покойницы и от нее несло тухлятиной. Парень задавил несчастную бабу за мгновение до того, как Арэн отшвырнул его в сторону. Тот попытался замахнуться в ответ, но дасириец погрозил ему мечом. Парень угомонился, скис и принялся просить пощады. Жалкое зрелище.

  В другое время Арэн не стал бы его трогать, но сейчас их окружили остатки крестьян, что когда-то возделывали эти земли, и Арэн чувствовал на себе их ждущие взгляды.

  - Мамочка... Что с моей мамочкой... - пищал детский голос, и к мертвой крестьянке кубарем выкатилась маленькая девчушка. Ее голова была лысой, один глаз заплыл кровью, отчего казался ненастоящим, чужеродным на детском лице.

  - Заберите ее, ради всех богов, - пророкотал Арэн.

  Ребенка тут же уволокли дети постарше, кто-то из них потихоньку умыкнул и курицу. Парень продолжал молить о пощаде, но Арэн прервал его крики ударом меча. Хлестко, наотмашь рубанул, рассекая от плеча до груди. Металл кольчуги не выдержал натиска доброго артумского клинка. Клейма на нем налились алым, осколок огненной звезды в рукояти дернулся, будто ожил. Этот меч любил кровь, словно был выкован для того, чтобы пить ее ежедневно.

  Парень, который до последнего верил, что ему даруют жизнь, всхлипнул, почти так же печально, как осиротелая девчушка. Его ноги подкосились, и молодой воин рухнул на мертвую крестьянку, поливая ее кровью.

  - Поделом поганцу, - подбодрил кто-то.

  - Верно сделал, господин,- подхватил второй голос.

  Жидкий гомон голосов поддержал речи с одобрением. Впрочем, крестьяне скоро разбрелись, и кроме Арэна над покойниками остался стоять только сгорбленный старик со свежим гнойником на щеке. Зеленая сукровица сочилась из-под грязной кожи. Мухи - их оказалось бесчисленное множество вокруг! - мигом налетели на "лакомство", но старик не спешил прогонять их. Будто ему и дела не было.

  - Хорошо ты сделал, господин, - сказал он, сильно шепелявя. - Она-то и так больная была уж, кашляла, как собака, откинулась бы до рассвета. Но ты верно поступил.

  - Верно? - Арэн отвернулся, сорвал с мертвеца накидку и вытер ею меч. - Может, его дома жена ждет на сносях, и теперь она с голоду помрет, потому что какому-то дасирийцу вздумалось суд судить самовольно.

  - Поздно вздумал жалеть, не для того тебе меч-то даден, чтоб ты им траву косил. Если сила есть, нужно ею разумно распоряжаться, а боги потом сами решат, кому надобно было первее сдохнут. Ты вон, погляжу, жив и здоров, и зараза тебя не берет отчего-то, значит, нужен ты им. И больше этой бабы нужен, и говна этого, чтоб его харсты поперек драли. - Старик все-таки разогнал мух шлепком, и поплелся восвояси.

  Возвращение в родные края было тягостным. Дасирию поливало ненастье. Сперва дождь, холодный и колючий, словно с неба сыпались зубы снежных львов. Потом пустился град, но дасирийцу посчастливилось переждать его в лесу. Затем пришли туманы, густые и серые, будто забвение. Иногда Арэну начинало казаться, что боги сыграли с ним злую шутку, сбили с пути, и вместо родных земель повернули в сторону Края. Туда, где за непроглядной пеленой тумана заканчивался Эзершат.

  Небольшие свободные города, что всегда жались к границам Дасирийской империи, погрязли в разрухе. Не случалось такого дня, чтобы Арэну не встречались беглецы. Они собирались в небольшие группы по десятку человек и шли наобум. Несколько раз Арэну приходилось мечом отстаивать своего коня, которого голодные крестьяне принимали за лакомый кусок пищи. Обычно, хватало одного или двух убитых голодранцев, чтобы у остальных пропала охота зариться на чужую лошадь.

  А еще были мертвецы. Много. Они лежали вдоль дорог, иногда болтались на деревьях, подвешенные то за руки, то за ноги. Целыми гроздьями, словно урожай для Гартиса. Арэн не знал, кто вешал несчастных, но подозревал, что причиной тому было мародерство. Обезумевшие от голода и страха люди теряли человечность. Однажды дасирийцу встретилась совсем юная девушка. Она сидела спиной к тракту, и Арэн не сразу рассмотрел, чем занята дасирийка, видел лишь, как она медленно поднимает и опускает руку, с зажатым в ней камнем. Объехав, дасириец увидел, что девушка колотит голову мертвого младенца. Должно быть, он умер уже давно: маленький череп лопнул, и крови почти не было. Девушка повернулась на Арэна, улыбнулась, закашлялась громко и протяжно, как все те, кого взяло поветрие. Дасириец хотел было избавить несчастную от страданий, но передумал. Скоро и она пойдет к Гартису.

  Потом на дороге встал город. Арэн помнил его: некогда, центром ему служила крепость, самая высокая в этих краях. Ни пике ее всегда гнездились облака. Отсюда до дасирийской границы оставалось всего полдня пешком. Город пал. Его ворота были распахнуты настежь. Из них сочились гнилостный смрад и копоть. Арэн не стал заезжать внутрь, но стоило отъехать на несколько сотен шагов, как его нагнала группа вооруженных всадников. Брони на всех четверых давно нуждались в чистке, на руках двоих засохла кровь, голову третьего перевязывала грязная тряпка, из-под которой сочилась желтоватая сукровица.

  - Куда путь держишь, господин? - спросил один, самый старший их четверки. Выглядел он заправским разбойником, даже лошадь под ним косила на Арэна голодным взглядом.

  - Домой следую, давно меня здесь не было, - ответил дасириец как можно спокойнее. Ругаться с бравой четверкой смысла не было. Если дело все ж дойдет до мечей, то дасириец был склонен оставить победу за собой. Всадники выглядели людьми, приученными держать меч, но вряд ли хоть кто из них обучен чему-то большему. Должно быть, дезертиры из городской стражи, про себя решил Арэн.

  - Меч у тебя сланый. - Тот, что с раной на голове, кивнул на клинок Арэна.

  Сейчас меч покоился в ножнах, пристегнутых к седлу, и дасириец на всякий случай положил ладонь на рукоять.

  - Подарок, - ответил коротко.

  - Дай-ка нам поглядеть на диковинку, а то мимо города едешь, а показать заморские чудеса жадничаешь.

  Разбойник потянулся было к рукояти меча, но Арэн отвел коня в сторону, и ладонь незнакомца поймал только воздух. Ему это не понравилось. Он кивнул остальным, и четверка резво окружила Арэна со всех сторон. Двое тут же достали мечи, третий выудил из-за плаща кинжал, у четвертого не нашлось ничего, кроме кухонного ножа. Арэн внутренне покачал головой. Злость сжирала его, словно мучимый многовековым голодом зверь. Но дасириец старался не поддаваться, хоть эта четверка заслуживала наказания.

  - Ступайте свой дорогой, - предупредил он. Меч нарочно не вынимал, чтоб дать дуракам шанс. - Помолитесь лучше в храме, чтобы боги послали всем нам избавление, и тогда на ваш век хватит диковинок, чтоб на них таращиться.

  - Ты бы, праведник, свои речи со служителем каким обсуждал, а не нам тут заливался, - озлобился тот, с раной на голове.

  - С дороги, отребье, - погрозил Арэн. Меч выскочил из ножен, будто только того и ждал. Рунические плетения на клинке жадно переливались.

  Разбойников зрелище насторожило. Двое увели коней в сторону. Арэн чувствовал, что надолго его не хватит - великий меч был тяжел для одной руки, но второй дасириец правил лошадью. На всякий случай плотнее сжал коленями бока мерина.

  - Эка ты прыткий какой, твое господское величество, - пророкотал разбойник с разбитой головой и погрозил дасирийцу мечом.

  Арэн почти не помнил, как они схлестнулись. Кто ударил первым - они или он сам, вспоминалось смутно. Мечи скрещивались, высекали скрежет и кровь. Когда Арэн пришел в себя, он уже стоял на земле, двумя руками перехватив меч, и озираясь вокруг. Рядом дергался предсмертными судорогами последний из четверки, остальные бездыханными лежали в лужах собственных потрохов. Рядом же хрипела и слабо стонала разбойничья лошадь - дасириец помнил, что хватанул ее по ногам, чтоб выбить всадника из седла. Арэн подарил ей милосердную смерть. Взгляд полуживого разбойника молил о том же, но дасириец обошел мужика стороной, позвал свистом коня и вскоре скакал прочь от тех мест.