Айя Субботина - Сердце мертвого мира

• Название: Сердце мертвого мира
• Автор: Айя Субботина
• Жанр: Фэнтези

Спели свои песни клинки, отгремела первая битва. Воины Артума отбросили назад орду шарашей, но Северные земли обезглавлены.

А "рхельский шакал" снова заплел интригу, лишив Дасирийскую империю наследника, что носит кровь первых императоров.

Куда теперь занесет судьба Арэна из Шаам, таремскую волшебницу Миэ, карманника Раша, Банру, славного служителя Солнцеликой, и фергайру Хани, Говорящую с духами?

Текст находится на стадии первого черновика. Заранее прошу прощения у читателей за возможные очепятки и описки.

---

  - Он ведь знал, - прошептала она себе под нос. - Этот торгаш знал, что в Артуме на счету будет каждый меч, каждый щит и каждый шлем. Он знал, что будут нападения на Яркию, оттого и остановился там! И после, куда бы ни следовал обоз, он всюду был поблизости!

  Последние слова она почти прокричала, забыв об осторожности. Северянка, разбуженная ее голосом, пискнула, и села в постели, хлопая сонными глазами.

  - Мне нужно поговорить с Арэном, - сказала таремка, накидывая на себя меховую тунику, одолженную у кого-то из горничных Сарии. - Если еще не поздно.

  Она выскользнула в дверь, вспоминая, когда же таремец попадался ей на глаза в последний раз. Выходило так, что еще до того, как пришлось спешно покидать Харрог. Тогда таремец пытался сыскать вора, но, не найдя справедливости, затерялся в общей суматохе. Вернее всего обнаружил пропажу и сбежал.

  Путь до комнаты дасирийца был коротким, но таремка успела сотню раз обозвать себя дурой и слепой совой. И как она раньше не догадалась?! Все лежало на самом виду, только бы немного присмотреться... Наверное, оттого-то Дюран не сильно озадачивался прикрытием: кто подумает худое на навязчивого торгаша?

  - Арэн, вставай! - Она ворвалась в комнату дасирийца, в темноте налетела на стул и едва не упала лицом в едва тлеющую жаровню.

  Дасириец вскочил мгновенно, потянулся за мечом, рыская по комнате сонным взглядом. Таремка на всякий случай отошла на безопасное расстояние. Миэ снова начаровала путеводный шар, все еще обеспокоенная, что дасириец с перепугу переполовинит ее.

  - Стучись прежде, - проворчал Арэн, когда тусклый свет обозначил лицо его ночной гостьи. Он сел на постель, потирая глаза и широко зевая. Штаны, рубашка, лежащий рядом меч: дасириец был готов давать отпор в любое время. - Что случилось-то? Что-то с Бьёри? - всполошился он.

  - Ничего, кроме того, что один заезжий дасириец надул ей живот, - не сдержалась Миэ.

  Взгляд Арэна говорил красноречивее всяких слов. "Ты ради этого меня среди ночи подняла?!" - читалось в нем, и таремка поспешила поведать истинную причину позднего визита. Говорила обстоятельно, стараясь не делать акцентов на тех случаях, что заставили насторожиться ее саму. Так она хотела уберечься от возможной ошибки. Кто знает, может Арэн, услыхав ее рассказ, подумает иное и на другого человека.

  Когда она умолкла, дасириец еще какое-то время не спешил говорить, но сделался мрачнее тучи. От напряжения он разбередил рану, и из-под подсохшей корки сочилась кровь. Миэ потянулась было к нему, но дасириец отгородился от нее резким взмахом руки. Таремка мысленно пожала плечами и опустилась в кресло, озираясь на стол, в поисках, чем бы перекусить. Размышления нагнали на нее голод, а за крошечными окнами мутно-молочного стекла занимался рассвет. Не найдя еды, Миэ пришлось довольствоваться вином. Оно было крепким, как и все напитки которое ей доводилось пробоваться в Северных землях, но зато от первого же глотка по телу будто разлили пламень. Миэ, довольная собой, прижмурилась, наблюдая за Арэном.

  - И как мы огли не приметить его? - было первым, что сказал дасириец.

  Миэ позволила себе снисходительную улыбку. Значит, она не одинока в своих подозрениях, это придавало уверенности. Она сделал еще глоток, прежде чем заговорить.

  - Как для дасирийца, Арэн, ты непростительно плохо знаешь таремцев. Многие только через обман и добиваются того, что имеют. За право сидеть в Совете девяти мой отец сделал много такого, о чем не стоит говорить в голос. Даже от малой части той грязи, ты бы стал презирать весь наш род, но, к счастью или сожалению, Тарему не нужны благородные лорды. Над всеми нами только один закон - монета. Кто знает, что заставило Дюрана поступить подобным образом.

  - Как ты можешь защищать его? - Арэн выглядел растерянным.

  - Я не защищаю этого человека, - поправила Миэ. - Если хочешь, себя корю, что не разглядела змею в туфле. Уж мне-то позорно было не приглядеться к этому купечишке. Хотела бы я знать, в какую щель забилась эта гадина.

  - Думается мне, когда он заприметил пропажу шара и своих записей, подумал, что его вот-вот разоблачат, не стал дожидаться и унес ноги. В такой-то суматохе - проще носком ветер ловить, чем искать Дюрана посреди развалин. Теперь-то под каждым камнем найдет себе пристанище от досужих глаз.

  - И попасть в лапы разъяренным горожанам? - Волшебница не разделяла уверенности дасирийца, хотя отчасти он был прав - разруха стала Дюрану союзником. С другой стороны ему нечего и надеяться на то, чтобы покинуть город с кем-то из северян. Разве что искать наемников, но таремка собственными глазами видела разрушенную до основанию гильдию Сопровождающих. Если там и остались уцелевшие, то они разбрелись по всему Сьёргу.

  - У него будто бы были какие-то дела с рхельцами, - неожиданно сказал Арэн, озвучив мысль таремки.

  - А рхельские послы все время были около Сарии, и никто из них не пострадал, - прибавила Миэ. - Что может быть проще - спрятаться под самым носом, там, где никто не станет искать. В духе Дюрана.

  - Нужно сказать Берну, - решительно заявил Арэн и даже успел сделать шаг к двери, прежде чем таремка остановила его окриком.

  - Хочешь спугнуть его? - недовольно проворчала она, нехотя поднимаясь на ноги. Осушила чашу с вином, поморщилась от жара в горле. - Берн горяч, на Сарию давно злость у него, сам же видел. Скажешь ему теперь - так он только сгоряча шум поднимает, а нашей змее только того и надобно. Опять пятки нам покажет - и всего делов.

  Арэн продолжал хмуриться, нижнюю часть его лица расшили кровавые ручейки.

  - Миэ, это не наша забота, - наконец, сказал дасириец, и таремка не могла не признать, что слова его справедливы. - Мы чужаки тут.

  - Чужаки, которые успели сунуть свои носы во все щели, - парировала волшебница. Вино разгорячило ее, развязало язык и Миэ стило больших усилий сдерживаться. - Мне певать на Артум, - сказала чуть резче, чем следовало - прочла это в глазах Арэна. - Северные земли всегда были слишком далеко от сердца Эзершата, жили обособленно и не встревали в наши беды. Дасирия, Рхель, Тарем - этим людям все равно, хоть бы мы и сгинули вовсе. Но насмешкою богов так выходит, что тот, кто может сесть на золотой императорский трон - здесь, в Артуме. Сария так наверняка интригу заплела за мужниной спиной. Берн может голову ей снять, но рхельцы - они как дождевой червь, бесконечны. Рассеки их на мелкие куски - из каждого вырастет новый, глазом моргнуть не успеешь. Они никогда ничего не затевают в одиночку. А уж тем более, когда на кону Дасирийская империя. Шиалистана они поставят императором, Фьёрн им помеха. И прибрать его духу не хватает.

  Чем больше Миэ говорила, тем яснее открывалась суть червоточины, что прогрызла Артум.

  - Жизнь Фьёрна может возвеличить ее. Сам посуди, кем она была все это время? Прислужница грубому мужику? Рхельки горды, спесивы и злопамятны. Теперь же она станет вести торг за то, чтоб ее сыну нашли достойное место при дасирийском дворце. Сария не так глупа, чтоб не понимать, что захоти большего - припрет рхельцев к стенке, а даже мышь, загнанная в угол, становиться храброй от страха. Пусть Рхель не спешит мараться кровью, но, когда иного выбора не останется...

  Миэ сделал многозначительную паузу, предлагая Арэну остальное додумать самому.

  - Ошибкой будет думать, что на кону стоят Северные земли, - добавила волшебница. - Им достается, но я пока не знаю от кого и за что. Но то, что разруха в Артуме рхельцам на руку - у меня нет сомнений. Однако же пристрелить кабана и освежевать его - это вовсе не одно и тоже. Потому мы ничего не скажем Берну.

  - Как только я получу ответы на письма - я ни дня не стану торчать в Северных землях, - предупредил дасириец. - Мы будто бы взяли уговор, что уедем как можно скорее.

  - Все так, - согласилась таремка. - Давай поглядим, что будет на церемонии. Рхельцы догадываются о твоих намерениях, Арэн, и как только фергайры опояшут голову Берна серебряный обручем Конунга, им не останется иного, кроме как торопиться скорее уладить свои делишки. Тот, кто спешит - спотыкается, а тот, кто выжидает в засаде - всегда на шаг впереди.

  - А кто тогжа сидит в засаде за нашими спинами? - догнал ее в спину вопрос Арэна, но таремка покинула комнату без ответа.

  Несколько следующих часов ушло на то, чтобы привести себя в порядок. Вдова Торхейма оказалась женщиной суровой и прямолинейной. Едва зайдя в их с Бьёри комнату, она дала понять, что делает это не по доброй воле, а по настойчивой просьбе Торхейма. Но ее прямота только позабавила Миэ - на фоне происходящего вокруг, таремка вдвое больше ценила честность.

  Женщину звали Олха. Следом за нею явились прислужницы с чистыми одеждами, которые Олха принесла в дар гостям Берна. Платья были почти одинаковы и мало чем отличались от наряда вдовы Торхейма. Оба из толстой, но мягкой шерсти, по вороту подбитые мехом серой лисицы. Миэ в который раз пожалела о своих пропавших нарядах. Ее заклинаний хватило, чтоб так-сяк подогнать платье по своей фигуре, Бьёри же ее наряд пришелся впору. К тому времени, как Арэн пришел поторопить их, они обе были одеты и причесаны.