Александр Махов - Рафаэль

• Название: Рафаэль
• Автор: Александр Махов
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2011

Известный итальянист, литератор и переводчик Александр Махов, автор биографий «Тициан» и «Караваджо», перевода всего поэтического наследия Микеланджело Буонаротти, а также поэзии Леопарди, удостоенный в 2004 году золотой медали президента Итальянской республики за заслуги в области культуры и искусства, свою новую книгу посвятил Рафаэлю. Это первый полный рассказ на русском языке о жизни и творчестве великого мастера эпохи Высокого Возрождения. Фигура Рафаэля окутана тайнами и легендами. Автор проливает свет на некоторые из них, признавая, что до конца эту личность постичь невозможно.

---

О невероятной по своей дикости истории городские анналы стыдливо умалчивают. О ней стало известно из частных писем маркизы Изабеллы д’Эсте. Осенью 1497 года, когда Урбино оказался в полукольце вражеской блокады, герцог Гвидобальдо во время инспектирования постов на границе своих земель обманным путём был схвачен сподвижником Борджиа и таким же головорезом Паоло Орсини, который потребовал за пленника огромный выкуп. В противном случае, как было сказано в письме-ультиматуме, похитители не гарантируют, что супруга получит мужа живым. Оказавшись перед страшным выбором, герцогиня Елизавета не раздумывая распродала свои драгоценности и заложила принадлежавшие ей дворцы и земли. Но этого не хватило для выкупа. Тогда она обратилась за помощью к золовке Изабелле д’Эсте.

— Дорогая, — заявила маркиза, — ты же знаешь, какой мот твой брат Франческо. Он тратит деньги на лошадей и женщин, а мне с этим приходится мириться ради сохранения семьи.

Она ещё долго рассказывала о своих мытарствах с мужем и что только в молитвах и искусстве черпает жизненные силы, поэтому следует смириться и уповать на Божью милость, а брак с болезненным Гвидобальдо — это ошибка, никому не принёсшая счастья. Одолжить требуемую сумму золовка отказалась.

Верная супружескому долгу Елизавета взяла кредит в одном из банков под грабительский процент и сумела спасти заложника, которому в плену стало настолько худо, что он был почти при смерти. Похищение герцога было подстроено двумя головорезами, поделившими между собой крупный куш. После освобождения герцог Гвидобальдо долго не мог оправиться и прийти в себя. Почувствовав себя дома лучше, он приступил к укреплению обороны пограничных крепостей, чтобы любой ценой отстоять независимость своего государства.

Бросая жадные взгляды на намеченную жертву, коварный Борджиа демонстративно оказывал знаки внимания почти парализованному Гвидобальдо, открыто называя его «своим итальянским братом» и соратником в противостоянии оставленному французскому экспедиционному корпусу в Эмилии. Дабы доказать ему свою лояльность, он то и дело делал «брату» подарки. Из рыбачьего посёлка Чезенатико отправил не без намёка серебряный бочонок со свежими устрицами, повышающими, как принято считать, мужскую потенцию, а тем временем некоторые подкупленные им придворные приложили немало усилий, дабы склонить Елизавету Гонзага, находящуюся в Мантуе, к разводу со страдающим половым бессилием супругом. Как ни покажется странным, свою лепту в затеянную при мантуанском дворе интригу внесла просвещённая хозяйка дома маркиза Изабелла д’Эсте, чей непутёвый взбалмошный братец правитель Феррары Альфонсо д’Эсте неожиданно для всех стал новым зятем папы.

Ведя подлую двурушническую политику, Борджиа не унимался и однажды прислал своему «брату» в дар две античные скульптуры Венеры и Эроса, изъятые у кого-то из поверженных князей. Понимая издевательский смысл подношений, несчастный Гвидобальдо с трудом сдерживал себя от гнева, но пойти на разрыв с головорезом ему не хватило смелости. Его не обходил вниманием и сам папа Александр VI, который в одном из своих писем попросил «возлюбленного сына» Гвидобальдо отрядить в распоряжение предводителя папского войска несколько своих мортир для намечаемого похода против княжества Камерино, где правящее семейство Варано «совсем отбилось от рук» и игнорирует любые предписания Римской курии. Гвидобальдо не посмел ослушаться, хотя был связан узами родства с попавшим в немилость правителем пограничного крохотного государства, чья невестка юная Мария приходилась ему родной племянницей.

Флорентиец Никколо Макиавелли, один из самых светлых умов эпохи, окончательно разуверился в способности папского Рима справиться с исторически выстраданной великой задачей воссоединения разрозненных итальянских земель в единое государство. Он считал папство главным виновником ослабления и раздробленности Италии, а в самой Церкви видел причину её краха и всех бед, обрушившихся на страну. Вопреки своим гуманистическим воззрениям Макиавелли видел в лице отъявленного негодяя Борджиа прообраз сильного государя, для которого поставленная цель оправдывала любые средства во имя её достижения. Особенно удивляться тут не приходится, если принять во внимание, что в стане злодея оказался и Леонардо да Винчи, оставивший Милан и своего благодетеля Лодовико Сфорца. Теперь его познания в области инженерного искусства и возведения оборонительных укреплений оказались востребованы узурпатором Цезарем Борджиа, возомнившим себя спасителем Италии.

Эта весть многих повергла в шок, чему не мог поверить юный Рафаэль, вспоминая рассказы отца о великом Леонардо. «Как мог гений пойти в услужение к убийце?» — спрашивал он себя. Его также удивило известие о том, что в своё время Леонардо спокойно взялся за заказ правительства нарисовать висящего на виселице одного из участников заговора Пацци, точно передав складки одежды казнённого, тело которого раскачивалось на ветру. «Ведь он мог отказаться от порочащего его честь заказа», — мысленно рассуждал юный художник и, не находя ответа, отбрасывал все мысли о дурном, отвлекавшие его от работы.

Его упорству и работоспособности поражалась не только мастерская, но и близкие, беспокоившиеся за его здоровье. Несмотря на все увещевания родных сбавить темп и подумать о себе, он не изменял своей натуре и, обуреваемый честолюбивыми помыслами, торопился, словно предчувствуя, как мало ему отпущено судьбой. Он хотел успеть сделать то, к чему был призван, а потому игнорировал всё лишнее и наносное, не имевшее прямого отношения к искусству. Вопреки творимому повсеместно злу и произволу Рафаэль свято верил, что миром правит гармония, а не насилие. Эту веру он пронёс до конца своих дней.

Но свалившиеся на Италию беды не закончились. Вернувшись в Париж, Карл VIII не отказался от мысли подчинить себе Неаполитанское королевство, держа в напряжении всю Италию, где при отступлении оставил часть войск. Началась подготовка к новому походу. Но его планам не суждено было сбыться, поскольку в апреле 1498 года король неожиданно и нелепо умер: в погоне за игривой куртизанкой по тёмным коридорам строящегося дворца в Амбуазе похотливый повеса с разбегу ударился виском о дверной косяк. В этой тёмной истории много непонятного и загадочного, но узнав о ней, итальянцы вздохнули с облегчением, поскольку одним врагом стало меньше.

В отличие от покойного короля, оставившего вдовой юную Анну Бретанскую, его преемник и кузен Людовик XII поспешил пойти с Римом на мировую, чтобы получить от папы разрешение на развод с опостылевшей женой Джованной Валуа, сестрой умершего Карла. Помимо всего прочего, жена была безобразно кривобока — utrimque gibbosa — горбата спереди и сзади, как сказано в личном обращении нового короля к папе. Он решил в память покойного брата облагодетельствовать его милую вдовушку Анну, взяв её из милости себе в жёны, а заодно прибрать к рукам принадлежащую ей родовую Бретань.

Всячески ублажая папу в своих посланиях, новый французский король пообещал примерно наказать за строптивость миланского тирана Лодовико Моро, который раздражал Рим своей независимой политикой. Более того, король так расщедрился, что подарил папскому «племяннику» Цезарю Борджиа небольшое герцогство Баланс (в нынешнем департаменте Дром), что придало больший вес титулу герцога Валентино, которым честолюбивый выродок гордился. По настоятельной просьбе папы французский король женил герцога Валентино на богатой наваррской принцессе Маргарите, земли которой в качестве приданого перешли в собственность супруга.

Заручившись поддержкой папы, ставшего почти ручным, и осторожной Венеции, объявившей о своём нейтралитете, король Людовик XII осенью 1499 года неожиданно напал на Миланское герцогство и свергнул его всесильного правителя. После взятия Милана модель глиняного Колосса, созданная Леонардо да Винчи, была забавы ради избрана в качестве мишени гасконскими стрелками, и вскоре исполинская статуя Коня дала трещины и развалилась. Безвозвратно погиб великий замысел гениального творца. Если бы монумент был отлит, то судя по многочисленным дошедшим до нас рисункам Леонардо да Винчи и свидетельствам очевидцев, это творение могло бы достойно соперничать пластической красотой контура, мощными пропорциями и героической величественностью общего замысла не только с конными статуями Гаттамелаты в Падуе и Коллеони в Венеции, но и с римской статуей Марка Аврелия.

В битве под Павией преданный своими продажными военачальниками Лодовико Моро был взят в плен и отправлен в железной клетке под конвоем во Францию, где, согласно преданию, последние дни жизни пленник потратил на то, чтобы нацарапать ножичком на стене своей темницы: Infelix Sum — «Несчастный я», и вскоре от унижения и тоски умер. Не встретив особого сопротивления, французы вторично вступили в Неаполь, где пробыли недолго, натворив немало бед. Три года назад тамошний молодой король Фердинанд при таинственных обстоятельствах скоропостижно скончался, и власть в государстве перешла к его дяде престарелому Федерико, который не сумел завоевать симпатию своих подданных, чем и воспользовались французы, прибрав к рукам Неаполитанское королевство.