Глен Кук - Десять поверженных

• Название: Десять поверженных
• Автор: Глен Кук
• Издательство: Северо-Запад
• Жанр: Фэнтези
• Год: 1993
• ISBN: 5-8352-0179-6

«И я рассказал ему о Власти, о Властителе и его Леди. Они создали империю зла, не имеющую себе равных в Аду. Я рассказал ему о Десяти, Которые Были Повержены (одним из них и был Ловец Душ), десяти великих колдунах, почти полубогах. Властитель преодолел их силу и заставил служить себе. Я рассказал ему о Белой Розе, женщине-генерале, которая свергла Власть, но её силы не хватило, чтобы уничтожить Властителя, его Леди и Десятерых. Она похоронила их в кургане, защищённом волшебством, где-то к северу от моря. А теперь, похоже, они возвращены к жизни…»

Об удивительном мире, где царствуют колдуны, где Десять Поверженных — десять зловещих монстров — ведут войну против восставших людей; о воинском братстве и долге, о трудном пути врача и солдата рассказывает «Первая Летопись Чёрной Гвардии».

---

Лестница Слезы — это практически непроходимый, дикий район с сильно пересечённой местностью. Есть только одна, очень тяжёлая дорога, от которой и берёт название эта земля. Она постепенно поднимается, пока неожиданно не начинаются нагромождения утёсов и обрывов из красного песчаника, потом и столовые горы. Такой ландшафт тянется во все стороны на сотни миль. В свете утреннего солнца они кажутся разрушенными временем стенами гигантской крепости.

Колонна углубилась в каньон, перегороженный каменной осыпью, и остановилась; мы ждали, пока расчистят дорогу для фургонов. Я вполз на вершину красной скалы и наблюдал за бурей. Она двигалась в нашу сторону.

Успеем ли мы пробиться до подхода Твёрдого?

Дорогу перегородила свежая осыпь. Она тянулась только на четверть мили. Под ней лежал караванный путь, который действовал, пока война не прервала торговлю.

Я опять повернулся лицом к шторму. Твёрдый показывал хорошее время. Им, наверное, двигала злость, и он не собирался проигрывать. Мы убили его шурина и осуществили Повержение его кузины…

Моё внимание привлекло движение на западе. На Твёрдого шла широкая полоса свирепых грозовых туч, грохоча и скандаля между собой. От них отделилось чёрное облако и понеслось вперёд, к песчаной буре. Поверженный играл грубо.

Твёрдый был упрям. Он выдерживал всё.

— Эй, Каркун! — закричал кто-то. — Давай!

Я посмотрел вниз. Самый тяжёлый участок фургоны уже преодолели. Пора идти.

Грозовые облака исторгли из своих недр ещё одну чернющую тучу. Мне стало почти жалко людей Твёрдого.

Вскоре после того, как я снова присоединился к колонне, земля вздрогнула. Скала, на которую я забирался, колыхнулась, застонала и опрокинулась, неуклюже развалившись поперёк дороги. Ещё один маленький подарок Твёрдому.

Мы остановились незадолго до наступления ночи. Наконец приличная земля! Настоящие деревья, журчит ручей. Те, у кого оставались ещё какие-то силы, начали окапываться и готовить еду. Остальные упали там, где стояли. Капитан не давил на них. Лучшим лечением в тот момент было дать им спокойно отдохнуть.

Я спал, что твоё бревно.

Одноглазый разбудил меня с петухами.

— Давай приниматься за работу, — сказал он. — Капитан хочет организовать госпиталь. — Он скорчил гримасу. Одноглазый выглядел как отборный чернослив. — Ожидается подмога из Амулета.

Со стонами, жалобами и тяжёлыми вздохами я поднялся. Все мышцы задеревенели, все кости болели.

— В следующий раз, когда мы окажемся в достаточно цивилизованном месте, где будет таверна, напомни мне, чтобы я выпил за вечный мир, — проворчал я. — Одноглазый, я готов уйти в отставку.

— А кто не готов? Но ты же хранитель Анналов, Каркун. Ты постоянно тычешь нас носом в традиции. Ты же знаешь, что у тебя есть только две возможности уйти из Гвардии: умереть от старости или вперёд ногами с поля боя. Затолкай в свой отвратительный рот какой-нибудь жратвы, и поковыляли. У меня есть дела поважнее, чем игры в медсестру.

— Какое прекрасное утро, да?

— Просто радужное настроение. — Он раздражённо отвернулся, пока я приводил себя в подобие порядка.

Лагерь оживал. Люди ели и смывали со своих тел пустыню. Они ругались, ссорились, жаловались на судьбу. Некоторые даже разговаривали друг с другом. Выздоровление началось.

Сержанты и офицеры осматривали окрестности, подыскивая наиболее удобные позиции для обороны. Здесь было то место, где Поверженные хотели остановить врага.

Это было подходящее место, отрезок того пути, который и дал Лестнице её название, гора, возвышающаяся на двенадцать сотен футов над лабиринтом каньонов. Старая дорога прорезала склон горы бесчисленными поворотами так, что издалека она была похожа на гигантскую кривобокую лестницу.

Мы с Одноглазым взяли с собой дюжину человек и начали переносить раненых в тихий лесок, подальше наверх от предполагаемого места сражения. Мы потратили час, устраивая их поудобнее и готовясь к предстоящей работе.

— Что это? — неожиданно спросил Одноглазый.

Я прислушался. Шум подготовки затих.

— Что-то происходит, — сказал я.

— Гениально, — ответил Гоблин. — Вероятно, люди из Амулета.

— Давай посмотрим.

Тяжело ступая, я выбрался из леска и пошёл дальше вниз, к месту, где расположился Капитан. Новоприбывшие показались как раз в тот момент, когда я вышел из-за деревьев.

Я бы сказал, что их было около тысячи, половина в сверкающей униформе, из личной Охраны Леди, остальные, по-видимому, возницы фургонов. Колонна фургонов выглядела даже более внушительно, чем пополнение.

— Сегодня будем пировать, — прокричал я Одноглазому, который шёл за мной следом.

Он посмотрел на фургоны, и его лицо расплылось в улыбке. Удовольствие на лице Одноглазого — почти такое же необычное дело, как мифические куриные зубы. Такие улыбки определённо заслуживают того, чтобы занести их в Анналы.

С батальоном Охраны был Поверженный, которого зовут Повешенный. Он был невероятно длинным и тощим. Голова у него была сдвинута набок, а вздутая шея побагровела от петли. Распухшее лицо застыло в выражении человека, который был задушен. На мой взгляд, ему, должно быть, трудно говорить.

Он был пятым Поверженным, которого я видел. До него это были Ловец Душ, Хромой, Меняющий Форму и Шелест. Ночную Ящерицу я упустил в Лордах и до сих пор не видел Несущего Шторм, несмотря на то, что он совсем близко. Повешенный отличался от других. Остальные обычно носили что-нибудь, чтобы скрыть голову и лицо. За исключением Шелест, они целые столетия провели в земле, и могила не была к ним особенно милосердна.

Повешенного встречали Ловец Душ и Меняющий Форму. Капитан тоже был рядом, позади них. Он слушал командира прибывшего батальона. Я подобрался поближе, надеясь что-нибудь подслушать.

Командир батальона был мрачен, потому что ему пришлось перейти в распоряжение Капитана. Никому из регулярной армии не хочется исполнять приказы заморских новичков-наёмников.

Я уселся поближе к Поверженным и обнаружил, что не могу понять ни слова из их разговора. Они говорили на Телле-Курре, языке, умершем вместе с падением Правления.

Чья-то рука легко коснулась моей. Удивлённый, я посмотрел вниз, в большие карие глаза Душечки, которую не видел несколько дней. Душечка быстро жестикулировала пальцами… Я изучал её язык. Девочка хотела мне что-то показать.

Она привела меня к палатке Ворона, стоявшей недалеко от капитанской, забралась внутрь и вернулась с деревянной куклой. Это было с любовью сделанное творение рук человеческих. Я не мог себе представить, сколько часов Ворону для этого понадобилось. И я не мог представить, где он нашёл столько времени.

Душечка замедлила движение пальцев так, чтобы я смог её понимать. Я ещё не совсем освоил её знаки. Она рассказала, что это Ворон сделал ей куклу, как я и предполагал, и что сейчас он шьёт ей гардероб. Ей казалось, что в руках у неё огромное сокровище. Вспомнив ту деревню, где мы её нашли, я не сомневался, что это — самая лучшая игрушка, которой она когда-либо владела.

Удивительное дело, если говорить о Вороне, таком резком, холодном, молчаливом, использующем свой нож, казалось, только в очень зловещих целях.

Мы проболтали с Душечкой несколько минут. Её мысли были такими ясными и непосредственными, что сильно контрастировали с миром, полным разброда, лицемерия, непредсказуемости и интриг.

Моё плечо стиснула рука, наполовину зло, наполовину дружески.

— Тебя ищет Капитан, Каркун.

Глаза Ворона сверкали как обсидиан в тусклом свете луны. Он сделал вид, что куклы не существует. Я понял, он просто любил неожиданности.

— Хорошо, — сказал я, попрощавшись жестами.

Мне очень нравилось учиться у Душечки, а ей нравилось меня учить. Я думаю, это позволяло ей почувствовать себя нужной. Капитан предполагал всех научить языку жестов. Это могло быть весьма полезным усовершенствованием наших традиционных, но не всегда понятных сигналов во время ведения боевых действий.

Капитан встретил меня мрачным взглядом, но избавил от очередной лекции.

— Твои новые помощники и снаряжение — вон там. Покажи им, куда идти.

— Да, сэр.

На нём лежала большая ответственность. Он никогда не командовал таким количеством людей, как и не попадал в такие неблагоприятные условия, когда приказы были невыполнимы, а будущее — совершенно неопределённо. Похоже, нас собираются принести в жертву, чтобы выиграть время. Среди нас, в Гвардии, нет больших энтузиастов сражений, но Лестницу Слезы невозможно удержать одними фокусами.

Похоже, пришёл конец.

Никто не сложит песен в нашу честь. Мы — последняя из Вольных Гвардий Хатовара, и наши традиции и воспоминания живут только в моих Анналах. Мы — свои собственные гробовщики и плакальщики.