Глен Кук - Десять поверженных

• Название: Десять поверженных
• Автор: Глен Кук
• Издательство: Северо-Запад
• Жанр: Фэнтези
• Год: 1993
• ISBN: 5-8352-0179-6

«И я рассказал ему о Власти, о Властителе и его Леди. Они создали империю зла, не имеющую себе равных в Аду. Я рассказал ему о Десяти, Которые Были Повержены (одним из них и был Ловец Душ), десяти великих колдунах, почти полубогах. Властитель преодолел их силу и заставил служить себе. Я рассказал ему о Белой Розе, женщине-генерале, которая свергла Власть, но её силы не хватило, чтобы уничтожить Властителя, его Леди и Десятерых. Она похоронила их в кургане, защищённом волшебством, где-то к северу от моря. А теперь, похоже, они возвращены к жизни…»

Об удивительном мире, где царствуют колдуны, где Десять Поверженных — десять зловещих монстров — ведут войну против восставших людей; о воинском братстве и долге, о трудном пути врача и солдата рассказывает «Первая Летопись Чёрной Гвардии».

---

Элмо сделал такое лицо, как будто жевал недозрелую хурму.

— И ни одного убитого? Хуже всего с Вороном? В это трудно поверить.

— Один убитый, — поправился Леденец. — Старик. Дружок Ворона, из той деревни.

— Щелчок, — пробормотал Элмо.

Щелчок не должен был покидать крепость. Капитан ему не доверял. Но Элмо не стал заострять внимание на этом нарушении порядка.

— Кое-кто сильно пожалеет о том, что затеял всё это, — сказал он.

В его голосе не было совершенно никакого волнения или эмоций. Таким же тоном он бы говорил о цене на картошку.

Я представил, как к этой новости отнесётся Шалун. Щелчок ему ужасно нравился. Для Душечки это, должно быть, будет трагедией. Щелчок ведь был её дедом.

— Они охотились только за Вороном, — сказал Кукурузник, — поэтому он так и пострадал.

— А Щелчок попался им под руку, — сказал Леденец. — Все остальные — только потому, что мы не отступили, — он показал на раненых.

Элмо задал вопрос, который сильно меня озадачил.

— Почему это повстанцы так упорно пытались достать Ворона?

Толстопузый околачивался вокруг и ждал, пока я смогу обработать ему рану на левой руке.

— Это были не повстанцы, Элмо, — сказал он. — Это был тот проклятый офицер. Оттуда, где мы подобрали Щелчка и Душечку.

Я выругался.

— Давай, работай иглой, Каркун! — сказал Элмо. — Ты уверен, Толстопузый?

— Конечно, я уверен. Спроси Весёлого. Он его тоже видел. Остальные были просто уличные бандиты. Мы хорошо посекли их, когда собрались с силами, — он махнул рукой в сторону конюшни.

Возле того, что от неё осталось, лежала дюжина тел, сложенных в штабель. Щелчок был единственным, кого я узнал. На остальных была поношенная одежда местных жителей.

— Я тоже его видел, Элмо, — сказал Леденец. — Но он был не самым главным. Тут был ещё один парень, который околачивался сзади, в тени. Он смотался, когда мы начали побеждать.

Кукурузник тоже был неподалёку. Он тихонько стоял и смотрел во все глаза.

— Я знаю, куда они пошли. Местечко на Унылой улице.

Мы с Одноглазым переглянулись. Он готовил отвар, складывая туда всякую ветчину из своей сумки.

— Похоже, Кукурузник знает наших ребят, — сказал я.

— Я-то тебя знаю, ты не из той породы, чтобы дать этим мерзавцам смотаться просто так.

Я взглянул на Элмо. Он уставился на Кукурузника. Насчёт него постоянно возникали кое-какие сомнения. Хозяин конюшни занервничал. У Элмо, как и полагается старому сержанту, было весьма зловещее выражение лица.

— Одноглазый, прогуляйся-ка с этим другом. Что он тебе скажет? — наконец промолвил Элмо.

Через несколько секунд Кукурузник уже находился в каком-то гипнотическом состоянии. Они вдвоём с Одноглазым тихонько бродили вокруг, болтая, как старые приятели.

Я переключил своё внимание на Леденца.

— Тот человек в тени, он хромал?

— Нет, это не Хромой. Слишком длинный.

— Даже если так, на это нападение должно было быть чьё-то благословение. Так, Элмо?

Элмо кивнул.

Ловец Душ просто описается, когда узнает. Добро должно было идти с самого верха.

Ворон издал что-то вроде вздоха. Я посмотрел на него. Глаза были слегка приоткрыты. Он опять издал тот же звук. Я приблизил ухо прямо к его губам.

— Зуад… — прошептал он.

Зуад. Опять этот проклятый полковник Зуад, с которым не поладил Ворон. Настоящий цепной пёс Хромого. Донкихотство Ворона вызвало порядочные осложнения.

Я рассказал о своих мыслях Элмо. Казалось, он не удивился. Возможно, Капитан и рассказывал кое-что из истории Ворона взводным командирам.

Вернулся Одноглазый.

— Дружище Кукурузник работает на другую команду, — сказал он.

Одноглазый оскалился в том подобии улыбки, которым он обычно пугает детей и собак.

— Я подумал, может, ты захочешь принять это во внимание, Элмо.

— О да, — казалось, Элмо польщён.

Я начал работать со следующим по степени тяжести человеком. Надо наложить много швов. Я подумал, а хватит ли мне хирургической нити? Патруль здорово пострадал.

— Когда будет готова твоя похлёбка, Одноглазый?

— Как только решим вопрос с цыплёнком.

— Так пошли кого-нибудь украсть, — пророкотал Элмо.

— Те, кто нам нужен, засели в погребке на Унылой улице. С ними кое-какие суровые друзья.

— Что ты собираешься сделать, Элмо? — спросил я.

Я был уверен, он что-нибудь предпримет. Ворон возложил на нас кое-какие обязанности, назвав имя Зуада. Он подумал, что умирает. В противном случае Ворон не назвал бы полковника. Я уже достаточно хорошо знал его, хотя и не был осведомлён о его прошлом.

— Нам надо что-нибудь устроить этому полковнику.

— Кто ищет себе неприятностей, тот их найдёт. Вспомни, на кого он работает.

— Это никуда не годится, Каркун, отпускать тех, кто причинил вред Гвардии. Пусть это даже сам Хромой.

— Но этим ты взваливаешь себе на плечи довольно большую ответственность, не так ли?

Однако я не мог не согласиться с ним. Поражение на поле боя — это понятно. А здесь — совсем другое дело. Это уже политика. Они должны знать, что если втянут нас в какое-нибудь дерьмовое дело, то волосатые ощущения им обеспечены. Хромого, да и Ловца Душ, надо проучить.

— И как же ты представляешь себе эту расплату? — спросил я Элмо.

— Да они у меня все в штаны наложат. Будут стонать и плакать. Я прикидываю, сделать они не смогут ничего. Чёрт, Каркун, тебя что, это не трогает? Тебе же тоже приходится расплачиваться, латая этих парней, — он задумчиво посмотрел на Кукурузника. — Похоже, чем меньше будет свидетелей, тем лучше. Хромой и вякнуть не сможет. Он ничего не докажет. Одноглазый, давай-ка поговори ещё со своим любимчиком повстанцем. У меня тут образовалась одна идейка. Может, у него есть ключик.

ГЛАВА 6

Одноглазый закончил разливать свой бульон. У первых отведавших его лица уже перестали быть такими бледными. Элмо прекратил обрезать свои ногти. Он пронзил хозяина конюшни своим угрюмым взглядом.

— Кукурузник, а ты слышал когда-нибудь о полковнике Зуаде?

Кукурузник замер. Он колебался на секунду дольше.

— Не могу сказать, что да.

— Странновато. А я подумал, что можешь. Это же его называют левой рукой Хромого. Вообще, я прикидываю, что Круг пойдёт на всё, чтобы достать его. Как ты думаешь?

— Я ничего не знаю о Круге, Элмо, — он упёрся взглядом куда-то поверх крыш. — Ты говоришь, что этот тип на Унылой и есть Зуад?

Элмо довольно рассмеялся.

— Ничего подобного я не говорил, Кукурузник. А меня что, можно было так понять, Каркун?

— Ни черта. И что бы Зуаду тут, в Весле, делать, ошиваясь в этом грязном публичном доме? Хромой по уши засадил его в свои проблемы. Ему сейчас нужны все помощники, какие у него есть.

— Уловил, Кукурузник? Теперь дальше. Я, возможно, знаю, где Круг смог бы найти этого полковника. Мы теперь с ним никакие не друзья. С другой стороны, мы не дружим и с Кругом. Но дело есть дело. Обойдёмся без эмоций. Вот что я подумал. Может, мы смогли бы действовать услуга за услугу. Кто-нибудь важный, из повстанцев, заскочил бы в то место на Унылой улице и сказал бы хозяевам, что им не стоит так присматриваться к тем ребятам. Понимаешь, что я имею в виду? Если всё пойдёт, как я говорю, полковник Зуад сам свалится прямо в лапы Кругу.

У Кукурузника был вид человека, который понял, что попался в ловушку.

Он был хорошим шпионом до тех пор, пока у него не было причин заботиться о своей шкуре.

Скромный старый Кукурузник, дружелюбный владелец конюшни, мы всегда давали ему немного чаевых и болтали о том о сём. На него ничего не давило. И ему не приходилось быть никем иным, как просто самим собой.

— Ты всё неправильно понял, Элмо. Честно. Я никогда не занимался политикой. Что Леди, что Белые, мне всё равно. Лошадям нужен постой и пища независимо от того, кто на них ездит.

— А пожалуй, ты прав, Кукурузник. Извини меня за подозрительность, — Элмо подмигнул Одноглазому

— Те ребята сейчас в Амадоре, Элмо. И ты бы лучше сам сходил туда, пока кто-нибудь не рассказал им, что ты в городе. А я начну-ка лучше здесь всё расчищать.

— Да мы не торопимся, Кукурузник. Но ты давай, занимайся своими делами.

Кукурузник посмотрел на нас. Он сделал несколько шагов по направлению к тому, что осталось от его конюшни. Обернулся к нам. Элмо одарил его сочувствующим взглядом. Одноглазый подогнул левую переднюю ногу своей лошади, чтобы проверить копыто. Кукурузник нырнул в развалины.

— Одноглазый? — позвал Элмо.

— Он на заднем дворе, сматывается.

Элмо усмехнулся.

— Поглядывайте за ним, Каркун. Всё подмечайте. Я хочу знать, кому он всё рассказывает. Мы ему дали кое-какие сведения. Надо, чтобы они распространились здесь, как триппер.